По следам султанов и раджей - Ян Марек

Поезд остановился на первой платформе большого вокзала. Выйдя из поезда, я первым делом стал искать камеру хранения, чтобы избавиться от своего скромного багажа, а потом устремился к привокзальному ресторану, чтобы утолить голод. «Столовая для плотоядных» (так дословно можно перевести эту надпись) еще была закрыта, но в вегетарианском буфете, расположенном рядом, мне любезно предложили традиционный омлет с луком и чай. Теплая еда меня немного согрела и укрепила во мне решимость за несколько часов осмотреть в Аджмере все, что может представлять какой–то интерес.

Так как в Аджмере знакомых у меня нет, я должен был позаботиться о себе сам. Я вышел на привокзальную площадь, чтобы найти какое–нибудь средство передвижения. Видимо, придется нанять тонгу, подумал я, ведь велорикш и такси в городе нет. Я сделал шаг по направлению к выстроившимся друг за другом тонгам, и ко мне, словно на редкостную добычу, со всех сторон бросились извозчики. Их напор был настолько силен, что мне пришлось искать убежище в первой попавшейся тележке. Я вскочил в тонгу, а ее владелец стал лупить во все стороны кнутом, и, прежде чем я успел договориться с ним о цене, мы выехали с привокзальной площади на улицы города. Конечно, я совершил оплошность, ведь теперь мне придется заплатить столько, сколько с меня потребует извозчик.

От вокзала до озера Ана Сагар буквально рукой подать. Я решил осмотреть его в первую очередь. Романтическая легенда гласит, что это озеро было создано в XII веке чауханским правителем раджей Ана, в честь которого оно и получило свое имя — озеро Аны. Говорят, в этом месте он одержал победу над мусульманами и уничтожил здесь столько врагов, что поле боя пропиталось кровью. Чтобы очистить предместье от ужасных последствий битвы, раджа приказал построить на реке Чандре, истоки которой находятся в лесах, рядом с индуистским священным городом Пушкар, плотину, благодаря которой вся долина заполнилась святой водой, и таким образом искупил свою вину.

Так или иначе, но достоверно известно лишь то, что Великие Моголы, захватив Аджмер, нашли здесь и плотину, и большое озеро, приносящее сухому аджмерскому краю настоящую благодать. В свою очередь, мусульмане укрепили плотину озера, обложили его камнем и на левом берегу построили мраморную балюстраду со смотровыми павильончиками и местами для отдыха паломников.

Мартовское солнышко стало припекать, и я с удовольствием отправился на прогулку по набережной. Порывы восточного ветра приносили запах загнивающей ряски и шелест тростника. То тут, то там из тростника вылетала, грузно хлопая крыльями, белая цапля. Она тут же планировала на воду, чтобы успеть полакомиться рыбкой до того, как ее схватит стремглав падающий морской орел, гнездящийся на голых ветвях могучего дуба. Говорят, иногда здесь можно увидеть и бакланов, и других редких водоплавающих птиц, останавливающихся во время перелета. Вот только фламинго уже увидеть не дано, хотя еще император Шах–Джахан любовался красотой их розовых перьев.

Полированный мрамор отражал стрелы солнечных лучей настолько резко, что у меня появилась резь в глазах. Чтобы дать им немного отдохнуть, я перевел взгляд на зелень и сошел на несколько ступенек вниз к геометрическим рисункам могольского сада с возвышенным названием Даулат багх («Парк богатства»). Канавки с кристально чистой водой пересекали небольшие клумбы с цветущими розами, углы которых ограничены хрупкими кипарисами. Вода в канавках журчала здесь так же игриво, как и во времена императора Шах–Джахана. Сегодня, однако, Даулат багх приносит радость не маленькой горстке избранных, он стал любимым местом отдыха всех жителей города.

Такой же парк пришелся бы к месту и в другой части города, в первую очередь там, где в беднейшем квартале у подножия горы Тарагарх возвышаются стены одной из самых больших мечетей в Индии. Первоначально там стоял джайнский монастырь, но во время нападения на Аджмер Мухаммеда Гури в конце XII в. он был разрушен. Наместником Мухаммеда Гури в Индии стал Кутб–уд–дин Айбек. В 1206 году он вступил на престол и стал первым правителем Делийского султаната. Кутб–уд–дин Айбек умер в 1210 году, после того как упал с коня во время игры в чауган (поло). За время своего короткого правления первый делийский султан мало что успел сделать для расширения границ своего государства, но две выстроенные им мечети — одна в Дели, другая в Аджмере — свидетельствуют, по словам историков, о его приверженности к исламу и любви к искусству.

Во время перестройки джайнского монастыря в Аджмере Кутб–уд–дин Айбек приказал пристроить к колонному залу высокий массивный фасад с семью остроконечными арками, благодаря чему строение приобрело вид мусульманской мечети, не потеряв при этом гармоничной простоты первоначальной постройки. О невиданной быстроте, с какой работали султанские мастера в Аджмере, вспоминали так долго, что из разговоров возникла легенда о таинственных силах, создавших мечеть за неполных три дня. После того как какой–то кающийся грешник построил здесь келью, мечеть стали называть не иначе как Архаи дин ка джхонпра («Обитель двух с половиной дней»). Обыватели твердо верят, что мечеть построили добрые джинны с помощью ангелов и дьяволов. Может быть, поэтому ее никто не посещает. Высокие фасадные арки мечети не оглашаются эхом молитв по пятницам, а рельефные ленты цветистых арабских надписей тщетно разматываются от одной стойки к другой, чтобы напомнить верующим вечные истины Корана.

Люди избегают мечеть Кутб–уд–дина, наверно, еще и потому, что она выглядит настолько строгой и величественной, что, кажется, не может быть делом рук простых смертных. Верующие предпочитают посещать более простую, но во многом более уютную святыню, выросшую у могилы одного из самых известных мистиков исламской Индии — шейха Муин–уд–дина Чишти. Ведь шейх был таким же человеком, как и они, и лишь благодаря своей исключительной духовной силе и способности сосредоточиться он смог добиться особой милости божьей и теперь защищает их интересы перед самим Аллахом.

Исламский мистицизм, или суфизм (от арабского слова суф — «грубая шерсть», из которой мистики–аскеты ткали одежду), образовался уже во втором столетии существования ислама. Суфизм проповедовал необходимость чувственного слияния с божеством и подчеркивал скорее любовь к Аллаху, нежели страх перед ним, скорее искреннюю личную преданность богу, нежели поверхностное соблюдение религиозных предписаний. Основа суфизма была заложена в народном движении, направленном против окостеневших догматов официального ислама, поддерживавшего господство духовенства и сильных мира сего. Движение ширилось, как лавина, главным образом благодаря тому, что приверженцы суфизма не искали лишь чистой связи с богом, а прежде всего выступали за справедливый порядок уже на этом свете.

Последователи суфизма верили, что никто не может достигнуть спасения и полного соединения с Аллахом без помощи духовного вождя муршида, который, в свою очередь, обладает достаточной духовной силой, чтобы помогать своему ученику — муриду. Муршидам, или пирам, то есть старцам, часто приписывали сверхъестественные способности, как и христианским святым. Когда муршид умирал, его почитали как настоящего святого, а его могила становилась общепризнанной святыней. Место муршида занимал его сын или самый способный из учеников. Ученик, достигавший высшей ступени знаний, мог идти в мир проповедовать тарику — другими словами, мистический путь своего учителя, и привлекать к нему новых последователей. Таким образом, в Иране и в Индии постепенно создалась целая сеть суфийских монашеских братств.

Из прямых потомков или духовных преемников большинства святых, главным образом миссионеров, обращавших широкие массы в свою веру, образовались своего рода династии святых. Муршиды, как правило, наследовали не только мистические идеи своих предшественников, но и их имущество. За это каждый из них должен был развивать учение основателя ордена и заботиться о его гробнице, которую называли даргах (от персидского слова дар — «дверь» и гах — «место»).

Аджмер может похвастаться самым знаменитым во всей мусульманской Индии даргахом. В нем покоится основатель индийской ветви суфийского ордена Чиштия шейх Муин–уд–дин (1142—1236). Уже сама почетная приставка к его имени Афтаби Мулк–и Хинд («Солнце Индийской империи») дает представление о его принадлежности к самым выдающимся индийским святым. Муин–уд–дин родился в иранском Систане, много путешествовал по тогдашнему мусульманскому миру и на переломе столетий обосновался в Индии, чтобы проповедовать здесь мусульманскую веру. Он выбрал Аджмер потому, что близость к нему центра индуистского паломничества Пушкар давала возможность обращать в ислам именно этих, самых твердых, раджпутанских индусов. Легенды о чудодейственной силе Муин–уд–дина быстро разнеслись по всему краю, а после его смерти они привлекали к его гробнице паломников со всей Индии. Годовщина его смерти до настоящего времени отмечается помпезным храмовым праздником урс — «обручение», «соединение святой души с богом». Этот праздник проводится с первого по шестой день мусульманского месяца раджаб. В это время Аджмер посещают сотни тысяч паломников, не только мусульман, но и индусов.