Командир Разведгруппы. За линией фронта - Анатолий Терещенко

Но нам не нужны ни русские, ни украинцы, ни поляки. Нам нужны плодородные земли!

О евреях и речи не может быть!»

Гауляйтер не допускал даже минимальных компромиссов с явными союзниками – украинскими националистами, объективно содействуя тому, что некоторые из них, в конце концов, пошли на конфронтацию с нацистами, особенно в конце войны.

Столицей рейхскомиссариата Украины Эрих Кох выбрал не Киев, а Ровно – понятно, подальше от фронта – более спокойно. Рейхскомиссариат «Украина» размещался в здании бывшей гимназии, в которой, кстати, учился великий русский писатель Владимир Короленко. Это здание находилось на бывшей улице Калинина, которую гитлеровцы после оккупации Ровно переименовали в Шлоссенштрассе. Здесь же Эрих Кох разместил и свою личную резиденцию, утопающую в деревьях большого парка, с цветниками и фонтанами, клумбами и дорожками, беседкой и бассейном с подогреваемой водой.

На территории рейхскомиссариата располагались также дополнительные сооружения: вилла для адъютанта, медпункт, кухня, казарма для личной охраны и псарня для дрессированных собак, возглавляемая обер-ефрейтором Шмидтом. Именно знакомство с ним помогло Николаю Кузнецову и Валентине Довгер встретиться с Кохом.

Для безопасности в саду рядом с беседкой были сооружены мощный бетонный бункер, подземные переходы, бомбоубежище, пулеметные гнезда и специальные наблюдательные посты. В окружении виллы днем и ночью дефилировали переодетые в гражданское платье всякого рода филёры от эсэсовских и до гестаповских служб.

По натуре являясь трусом, он даже в своей столице – Ровно бывал не часто. Как правило, показывался в ней наездами, – остальное время отсиживался в родовом гнезде на территории Восточной Пруссии. За период его почти трехлетнего правления на Украине было уничтожено около 4 млн. жителей, 2,5 млн. депортировано в Германию в качестве «остарбайтеров». Такое поведение объяснимо боязнью широкого партизанского движения на Ровенщине и Волыни.

На одном из совещаний в Ровно 5 марта 1943 года он безапелляционно заявил:

«Мы народ господ и должны жестко и справедливо править. Я выну из этой страны всё до последнего.

Мы должны осознать, что самый мелкий немецкий работник расово и биологически в тысячу раз превосходит местное население».

За жестокость «коричневого короля» Украины, как уже говорилось выше, критиковал даже министр оккупационных территорий Востока сам Альфред Розенберг, призывая его «быть не таким зверем с украинцами».

Не случайно советские органы государственной безопасности поставили задачу разведчику Николаю Кузнецову на устранение кровавого палача Украины.

Обер-лейтенант Пауль Зиберт, в образе которого выступал наш разведчик (в партизанском отряде его знали по фамилии Грачев), 25 мая 1943 года оказался в ровенской резиденции рейхскомиссара Украины вместе с патриоткой нашей Родины, бесстрашной партизанкой Валей Довгер, которую он выдавал за свою невесту-немку. Прибыл Николай Иванович на прием якобы для получения благословения на брак с любимой женщиной.

На самом деле разведчик готовился осуществить возмездие. Однако привести приговор в исполнение Кузнецову не удалось – при беседе присутствовала многочисленная охрана, которая не спускала глаз с посетителей вместе с натренированными на людей немецкими овчарками.

Об этом эпизоде так вспоминал командир взвода партизанской разведки Борис Черный:

«Он сидел перед Кохом – он, советский разведчик, с пистолетом в кармане. Он мне, помню, рассказывал – у него в брюках лежал небольшой пистолет со специальными пулями.

Исключено было даже руку сунуть в карман. А ещё его надо было вытащить, взвести, нацелиться. А тут и овчарки. Да нет, ничего бы не получилось… Они умели охранять».

Не случилось удачи в совершении возмездия – не было счастья, но несчастье помогло. Как описывал в документальной повести начальник разведки отряда «Победители» А. Лукин, основанной на рассказе Н. И. Кузнецова, Кох спросил обер-лейтенанта:

«– Где вы были ранены?

Последовал «чистосердечный» ответ:

– Под Курском, господин рейхкомиссар. В связи с ранением я вынужден временно, до полного выздоровления, служить в тылу. С нетерпением жду возвращения на фронт, чтобы помочь моим друзьям по оружию и отомстить коммунистам за пролитую ими мою кровь.

– О, скоро вы получите удовлетворение за свою рану. Фюрер готовит большевикам сюрприз как раз в том районе, – произнес Кох».

От неожиданности Кузнецов чуть не привстал – на стуле стало неудобно сидеть. Не может быть – или он ослышался? Нет, это действительно произошло. Это слово слетело с уст довольно-таки осведомленного человека. Подумать только – сам рейхскомиссар Украины и гауляйтер Восточной Пруссии Эрих Кох в случайном разговоре с каким-то обер-лейтенантом выболтал стратегическую военную тайну о намеченной гитлеровской ставкой важной операции!

Едва ли Кох подозревал, что его беседа с одним из обычных посетителей с точностью до одного слова в тот же вечер станет известна вначале командованию отряда, а затем и Центру – Лубянке и Ставке Верховного Главного Командования.

Пройдет некоторое время, и в мемуарах о Второй мировой войне битых гитлеровских генералов Типпельскирха и Цейтлера наш читатель сможет встретить «чистосердечное признание» о том, что гитлеровцы ещё в 1943 году поняли, что секрет тщательно охраняемой и хорошо подготовленной операции «Цитадель» был заблаговременно раскрыт командованием Красной Армии, советскими разведчиками и в первую очередь Николаем Ивановичем Кузнецовым.

После окончания Второй мировой войны Кох бежал во Фленсбург, где, по свидетельству рейхсминистра Альберта Шпеера, явился к новому рейхспрезиденту Карлу Деницу и потребовал предоставить в его распоряжение подводную лодку, чтобы уплыть на ней в Южную Америку, на что получил категорический отказ.

После этого Кох четыре года успешно скрывался в британской зоне оккупации, выдавая себя за бывшего майора в запасе Рольфа Бергера. Всё это время Кох занимался сельским хозяйством, жил в основном на доходы от небольшого участка сада и огорода.

Кох был арестован британцами 24 мая 1949 года в Гамбурге и в начале 1950 года передан польскому правительству.

19 октября 1958 года его судили и 9 марта следующего года приговорили к смертной казни. Вскоре приговор был заменен пожизненным тюремным заключением по причине слабого здоровья Коха. По польским законам того времени казнить разрешалось только здоровых преступников. В заключении Кох прожил ещё 27 лет и умер в тюрьме Барчево в 1986 году в возрасте 90 лет.