Пленница Тайного сада - Леа Рейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Все нормально, – глухо ответил У Сюэлянь.
По его виду было ясно, что он соврал.
– Принцесса? – спросил Хэй Цзинь, повернувшись ко мне.
Я смогла лишь помотать головой. Только сейчас заметила, что все мое лицо залито слезами.
– Идемте в дом, – распорядился он.
У Сюэлянь продолжал обнимать меня за плечи. Пока мы шли, он не убрал руки, за что я была благодарна, ведь не была уверена, что смогу добраться самостоятельно.
Глава 17
Новое лицо Сюань У
Мяо Шань
Мы сидели на диване в гостиной и молчали. Даже не смотрели друг на друга.
По моим щекам без остановки текли слезы. Я не рыдала и не всхлипывала, глаза словно плакали без моего ведома, потому что я слишком погрузилась в мысли, чтобы обращать на них внимание и контролировать.
Мне была безразлична судьба У Чжэня. Больше я жалела тех, кто из-за него погиб. Сяо Цзюнь и Хэй Мин. Лу и Цзе. Многие солдаты, которых я не знала. Убийца и тиран заслужил смерть. Это долг, который вернул Хэй Цзинь. Сегодня свершилась его кровная месть, и теперь его родители на небесах могли быть спокойны. Переворот в клане вышел кровавым и страшным, но в какой-то степени закономерным. Случилось то, что рано или поздно должно было произойти. Весы вселенной нашли баланс. У Чжэнь начал зверства и издевательства, Хэй Цзинь положил им конец. Теперь все будет иначе.
– Его больше нет, – внезапно разрушил молчание У Сюэлянь.
Эта мысль будто лишь сейчас укоренилась в его голове.
– Да, – подтвердил Хэй Цзинь.
– Его нет, – повторил У Сюэлянь.
Он опустил голову, потряс ей, словно проверял, не мерещится ли ему, а потом откинулся на спинку дивана и засмеялся. Это было так неуместно, что меня с ног до головы покрыли мурашки. Он смеялся болезненно, на грани истерики. Такая реакция вызывала беспокойство.
– Старик умер. – У Сюэлянь хлопнул в ладоши. – Я свободен.
И продолжил хохотать.
Несколько лет назад я начала спонсировать больницу, которая помогала бездомным и оказывала им медицинские услуги, когда остальные закрывали перед ними двери. Там занимались лечением не только физических болезней, но и недугов разума. Я поймала себя на мысли, что не отказалась бы сводить на осмотр У Сюэляня.
– Сюэлянь! – Я схватила его за руку и попыталась обратить на себя внимание.
Он нисколько не веселился. Это был нервный срыв. Смеялся он так вымученно, что у него из глаз побежали слезы. Нам однозначно потребуется хотя бы напоить его успокоительным.
Хэй Цзинь с размаху ударил по кофейному столику и громогласно воскликнул:
– Заткнись!
У Сюэлянь мигом затих. Хоть он и прекратил истерику, но все же продолжил тяжело дышать и всхлипывать. Без успокаивающего лекарства все равно не обойтись. А пока его нет, я притянула У Сюэляня к себе в объятия, прижав его голову к своему плечу.
– Столько лет, – проговорил он, всхлипнув, – столько мучений… и всего одна пуля.
– Наши проблемы на этом не закончились. – Хэй Цзинь не спешил праздновать и оставался самым рассудительным из нас.
– То есть? – спросила я.
Он объяснил:
– Когда вести о том, что произошло, разнесутся по городу, Сюань У окажется под угрозой. Я казнил сегодня многих солдат, поэтому мы ослаблены. Другие кланы могут воспользоваться этим, чтобы напасть на поместье. Мы сможем выдержать удар одного клана, но если два или три объединятся, то сотрут нас в порошок.
– Зачем им объединяться?
– Создать альянс, чтобы убрать одного конкурента, а потом продолжить соперничать будет выгодно им всем.
Поразительно, как Хэй Цзинь мог после всего так трезво мыслить и оценивать наше положение. Наверное, он действительно лучший вариант на роль главы и главнокомандующего. Фактически, все эти должности должны перейти У Сюэляню, как единственному сыну У Чжэня, но он ясно дал понять, что лидер из него не выйдет. Думаю, он сам будет рад, если всю ответственность за клан возьмет на себя Хэй Цзинь.
– Надо найти тайник старика, – продолжил Хэй Цзинь. – Он наверняка где-то откладывал деньги на черный день. Мы должны потратить любые средства на усиление обороны, так что его запасы будут не лишними. А еще я хочу установить на стенах два пулемета. Они очень дорогие, но я считаю, что мы лучше останемся бедными, зато живыми.
У Сюэлянь, кажется, окончательно пришел в себя, поэтому сел в нормальное положение. При этом он продолжил сжимать мои ладони в своих. Не знаю, что его отрезвило: идея о пулеметах или перспектива быть растерзанными другими кланами. Скорее всего, все вместе.
– У нас не делают пулеметы, – заговорил У Сюэлянь, и голос его дрожал после истерики. – А зарубежное оружие находится под запретом. Где мы их возьмем?
– Я знаю одного контрабандиста, – сказал Хэй Цзинь. – Могу узнать, есть ли у него нечто подобное.
– Связи с контрабандистами вне закона, – сказала я, словно на автомате.
Так вышло, что у меня выработалась особая реакция на слова «контрабандист» или «контрабанда». Именно так я часто предостерегала друзей-революционеров, когда они связывались с черным рынком. Покупали они не только иностранные книги по политике или оружие, как может показаться сначала. Наоборот, столь опасные покупки составляли меньшую часть их заказов. Больше всего их интересовали разные занимательные вещи, созданные на Западе, но запрещенные у нас: например, черные очки для пилотов самолетов, которые стали модными у обычных людей, газированная вода с разными вкусами, брюки для женщин разных тканей и фасонов и еще много всего. Хоть мои друзья и стали частью революционного движения, но все же остались обычной молодежью, которую интересует все новое.
Я всегда старалась быть правильной, но не видела ничего плохого в новинках, что заказывали друзья. Эти вещи никому не вредили. Но контрабанда на то и называется контрабандой, потому что она вне закона. Я очень переживала, что мои друзья нарвутся на проблемы, ведь если их поймают на закупках нелегальных товаров, то сразу узнают, что они революционеры, а это уже измена императору.
Моя реплика вызвала недоумение Хэй Цзиня.
– Если нарушу закон, вы меня арестуете, принцесса? – спросил он.
Он посмотрел на меня так, что мне расхотелось что-либо объяснять, поэтому я просто помотала головой. Для обычных людей, да еще и революционеров, связи с контрабандистами определенно становились опасной затеей. Другое дело
