Виктор! Виктор! Свободное падение - Ф. Скаген
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Давайте. Я разговаривал с метеорологом. Он утверждает, что давно накоплена масса информации об этом острове и нет никакой необходимости строить мачты, чтобы выяснить общеизвестный факт — на Фрейе очень ветрено».
«Вы ж понимаете: чтобы использовать ветряную энергию промышленно, нужно иметь точные данные с Титрана. Так?»
«Разве для этого недостаточно одной мачты?»
Шредер беспокойно заерзал. «Не могу сказать, я не специалист. А вот вы называете в письме двоих людей. Мы знаем обоих. — Он вопросительно посмотрел на Колбьернсена, и тот отрицательно покачал головой. Они так и не сумели договориться, как много можно Эвьену рассказать. — Если один из них действительно шпионил в пользу СССР — это бы что-нибудь изменило для вас?»
«Отчасти. Если они помогут нам доказать, что здесь речь идет о тайной базе, норвежский народ осознает, что его водят за нос».
«Давайте также гипотетически договоримся, что речь идет исключительно об обороне Норвегии. Вас бы это отвратило от русских шпионов?»
«Конечно!» — Эвьен не стал заходить слишком далеко и сообщать им, что он вообще против оборонных мероприятий.
«Как вы сами понимаете, у нас физически нет возможности приставить охранника к каждому военному и гражданскому объекту, что-бы пресечь попытки шпионажа. И если проводящий эксперимент институт утверждает, что в исследованиях на Титране нет ничего секретного, то мы полагаемся на их мнение. Но, как вы справедливо заметили, могут найтись люди, которые, как и вы сами, принимают мачты за военные объекты…. — Опять взгляд в сторону молодого коллеги, который нехотя пожал плечами. — Такие люди нас очень интересуют. Они могут входить в агентурную сеть, ведущую работу с целью подорвать безопасность нашей страны.»
«Мне претит то, чем вы занимаетесь, но я понимаю, что это необходимо в сложившихся условиях…»
«Другими словами, хотя вы пацифист и отказываетесь от военной службы, судьбы родины вам небезразличны?»
«А то!… Но интересы родины я понимаю не так, как вы».
Юахим Шредер посмотрел на него со всей серьезностью: «Это ваше личное дело. Значит, мы можем рассчитывать, что, если кто-нибудь начнет проявлять специальный интерес к этим мачтам, вы дадите нам знать?»
Напоследок — высокомерный взгляд Колбьернсена и вежливый кивок старшего. После чего они удалились.
Эспен Эвьен поежился на ветру и повернул назад к дому. По какой-то непонятной причине он чувствовал к Шредеру симпатию; он был куда миролюбивее коллеги и старался вникнуть в то, что ему говорили. Без предубеждений, сказал бы социолог. Во всяком случае, Шредер играл в открытую — странная особенность для сотрудника конторы, делающей общее дело с ЦРУ.
За неделю лыжного чемпионата посещение как-то забылось, и он даже стал подумывать, что, может — только «может»! — Шредер прав и на этот раз богатое воображение заманило его слишком далеко.
Но вот полчаса назад Сив возьми да и расскажи о чудном посетителе кафе. То, что люди наезжали в эти края, довольно естественно. Можно понять и их интерес к этим несуразным мачтам. Но эта оговорка, которую поймала Сив, да еще иностранный акцент геолога, не означает ли все это… Нет, он не собирается ставить себя в дурацкое положение. Хотя Шредер оставил ему номер своего телефона, он помнит, как презрительно и высокомерно смотрел на него Колбьернсен. Сначала он должен убедиться. Вот черт, жаль что не он подрабатывает в кафе.
В воскресенье в полвосьмого утра Эспен Эвьен сел за кухонный стол дома в Стаббене и положил рядом с собой бинокль. Он поглощал завтрак, но мысли его были заняты совершенно другим. Буквально в воздухе чувствовалось, что сегодня будет необычный день. Над Титраном пластались серо-желтые облака, и казалось, ветер никак не может решить, в какую сторону дуть. Впредь до выяснения море отдыхало, полный штиль. Сквозь туман просвечивает маяк, и впервые сирена показалась ему не механическим звуком, а голосом.
Может, очень низкое давление создает такую атмосферу чреватого бедой уныния?
Краем уха он уловил прогноз погоды: «Юго-юго-восточный ветер, усиливающийся от умеренного до крепкого, облачность. В течение дня ожидается сильный шторм, скорость ветра на побережье до 25 м/сек. Дожди». Если постоялец из летнего домика отправится сегодня собирать камни, это будет чудовищное мероприятие.
Эвьен как раз допил кофе, когда в белом доме все пришло в движение. Он навел на него бинокль. Человек в зеленой аляске и с огромным рюкзаком запер дверь и направился к припаркованной неподалеку машине, красной «хонде». Что теперь делать: бежать за ним или все-таки обуздать фантазию и посмотреть телевизор себе в удовольствие?
Но все равно гонка на 50 километров начинается лишь через три часа. И побыть немного на воздухе только полезно. Он собрался в мгновение ока. Теплое исподнее и свитер. Затем безрукавка из кроличьего пуха, подарок Сив. Сверху похожая на геологову зеленая куртка, только рюкзака не хватает. Сгреб бинокль. Он заглянул в спальню и поцелуем разбудил Сив.
— Чего? — спросила она сонно.
— Я прогуляюсь немного.
— Ты что, правда собрался…
— Именно, агент 008 отправляется на холод.
— Эспен, тебе лечиться надо…
Он гордо усмехнулся:
— Только одна вещь на свете может удержать агента дома — акт любви.
— Убирайся!
Он вскочил на мопед, прогрел мотор и рванул навстречу ветру к Стаббену. Выехав на шоссе, он увидел красную «хонду». Она шла на восток по направлению к Бюствику. Но так далеко ей было не надо. Проехав пару километров, машина стала сбавлять ход, и когда Эвьен проезжал мимо, геолог как раз вылезал из машины. Мачты, подумал он. Тысяча процентов, что парня интересуют мачты. Проехав еще два поворота дороги, Эвьен тоже остановился и спрыгнул с мопеда. Он завел его в вереск и спрятал за валуном. Потом пошел на юг. Никаких сомнений относительно намерений геолога у него не осталось. Минут через пять он увидел зеленую куртку и присел, чтоб не попасться на глаза. Геолог шел довольно споро, пригнувшись от ветра.
Он специально огибает проплешины снега, чтоб не оставлять следов? Дважды он садился на корточки и изучал почву. Ученый, подумал Эвьен. А что, может, и это тоже.
Он шел за ним. Хоронился по низинкам и впадинам. Прежде чем форсировать очередной перекат, он высовывал голову и внимательно осматривался. Он никогда не служил в армии, но более менее представлял себе, как передвигаться незаметно. Он не сомневался в себе. Он хорошо ориентируется на местности и в прекрасной форме. Правда, обычно он ходил здесь не таясь. Видели б его ребята: на каникулах учитель играет в шпионов!
Метрах в двухстах от мачт он нашел удобную гряду и укрылся за ней. В просвет между двумя камнями он увидел, что геолог дошел до первой мачты и, задрав голову, посмотрел в небо. Потом прошел дальше и скрылся в воронке между мачтами.
Прошло пять минут, потом десять. Что он там делает? Может, это террорист — а в рюкзаке тащил динамит и сейчас закладывает его под пол барака, чтоб потом жахнуть все это к чертовой матери? И тут Эспена Эвьена как громом поразила простая мысль. А вдруг это просто сотрудник Института энергетики, который время от времени проверяет сооружение? Но зачем он тогда называет себя геологом? Вдруг его домыслы были чистой правдой, и Эйнар Стиген на самом деле — военный радиоэксперт; и в эти минуты проверяет в бараке правильность посылаемых навигационных сигналов? Тогда удача сама идет ему в руки, и он легко докажет, что мачты — закамуфлированный военный объект, а парень — иностранец и служит в НАТО.
Эспен Эвьен осторожно подполз поближе к мачтам. Ползти по траве между камнями и снегом было холодно, и он похвалил себя, что навьючил столько одежды. Но геолога по-прежнему не видно. Эвьен очутился между двух мачт, отсюда начинался спуск. Если геолог сейчас пойдет ему навстречу, спрятаться не удастся, но он все-таки решил рискнуть. Он должен выяснить, что происходит. Он прополз еще немного, добрался до края воронки и заглянул вниз.
Сначала он увидел барак. Дверь была закрыта. Рядом на камне, спрятавшись за стеной, сидел Стиген. Рюкзак валялся тут же, а в руках геолог держал что-то вроде радио, потому что он, казалось, слушал. Гонка на 50 километров? Рано. К тому же зачем забираться в такую даль, чтобы послушать восклицания Лиллелиена. Нет, совершенно очевидно, этот человек обделывает весьма темные делишки.
Аккуратно-аккуратно Эвьен расчехлил бинокль, вжался еще глубже в вереск и навел на резкость. Геолог сидел к нему боком. Если он неожиданно дернется, Эспен успеет пригнуть голову. Так он пролежал довольно долго. Кроме завывания ветра, больше никаких звуков. Лишь изредка гудит ревун маяка. Шторм уже начинается? Он попробовал удержать бинокль совершенно неподвижно, чтоб рассмотреть лицо сидящего мужчины. Рубленые черты лица. Довольно запоминающиеся, как выразилась Сив. Наверняка грубиян неотесанный. Густые волосы торчком. Возраст? От тридцати до сорока. Геолог выкурил сигарету. Потом поставил радио на землю, поднялся на ноги и стал боксировать с воздухом. Бедняга не приспособлен к местным условиям — совсем извелся. Чего он ждет? Эспен Эвьен посмотрел по сторонам, оглянулся, но нище ни души. Время приближалось к десяти, и он тоже начал подмерзать. Но он и не думал сдаваться. Раз этот мистический геолог терпит, то и он сдюжит. Вот-вот начнется самое интересное.
