Крыса в чужом подвале. Часть 2 - Игорь Федорцов

Брин привычно обежал взглядом галерею, откуда лицезрели поединки. Не только его, но и всех, кто сейчас выходил на мраморные плиты цирка. Жены, сестры, любовницы. Среди присутствующих с удивлением заметил Аяш ди Буи. Редкая гостья. Случаи её присутствия в цирке пересчитаешь по пальцам. Выделить девушку из толпы не составляло труда. Таких волос как у нее не было ни у кого. К тому же бардовое гамурра[55] очень шло ей.

«Солнечная Аяш,» − так звали за глаза дочь севаста Буи. Кто с насмешкой, кто с восхищением. Сам Брин склонялся к последнему. И начало этому положила их помолвка. Под высоченными сводами храма Святого Терена, под звенящие голоса хора, под монотонное чтение священника, ему было скучно до зевоты. Даже больше того, тоскливо. Он не верил в Создателя и ему все равно, каким словом благословят намерения соединить в будущем сердца. Под чтения псалмов он успел разглядеть резьбу алтаря, крапильную чашу, белоснежный полотенец, надлежавший ему и ей завязать в узел по окончанию обряда. Ничто не вдохновляло и не удивляло. Ни прекрасный наряд девушки, ни она сама, так похожая на зимнее солнце в снежном вихре. Вот только венка… венка, пульсирующая на её шее. Венка приковала его взгляд. Брин видел, как она учащенно пульсирует и пульсация тем быстрее, чем ближе к концу обряда. Он знал, как приятно ощущать эту пульсацию языком, доводя её обладательницу до высочайшего пика наслаждения. Тогда же он поймал себя на том, что действительно вот-вот высунет язык. Как пес почувствовавший течку суки. Завязывая узел на полотенце, его рука соприкоснулась с рукой Аяш, словно с раскаленным железом. Это касание разом разожгло пламень страсти в его груди. Касание и пульсирующая венка…

Брин сделал несколько мулине, разогревая мышцы. Продемонстрировал парочку финтов и контрприемов. Воздух упруго гудел под движущимся клинком. Красуясь, проделал удар в прыжке с разворотом. Удар театральный, неестественный, но неизменно производящий впечатление на зрительниц.

Раздались одобрительные хлопки. Брин изящно поклонился. Аяш смотрела не в его сторону, очевидно кого-то поджидая. Самолюбие кольнуло Брина в сердце. Он привык к вниманию женщин и был им не обделен и пожалуй избалован. И хотя прошло меньше недели, как носокомий Добг разрешил ему не принимать раствор селитры, ртутные пилюли и настойку вьюнка, посчитав постыдный любовный недуг излеченным, Брин не собирался отказываться от славы сердцееда. Он к неудовольствию вспомнил, сегодня мельком видел Джено ди Хааса. Не ради ли него она здесь? Неприятная мысль сделала зарубку в памяти. Если это так, с ним следует встретиться.

− Приступим? — спросил Этан, становясь в позицию. Рейнх горел желанием удевить прекрасных зрительниц. О том, чтобы не посрамить науку наставника фрайха Вейна он и не думал.

Брин трезво оценил противника. Этан таковым не являлся. Юноша правильно встал и старался держать оружие согласно вызубренной науке. Но бой не наука.

Брин коснулся своим мечом клинка Этана.

− Как скажешь.

Обязательный салют, отступление на шаг и схватка. Клинок Брина сделал полуоборот и мечи звонко соприкоснулись. Этан попытался удержать клинок противника. Брин не стал глупо тягаться силой, а протолкнул свой меч вперед. Пробка ткнулась в грудь Этана, оставив красный след на белом доспехе.

− Ваш верх! − признал поражения Этан и вновь занял позицию.

Вторую схватку он проиграл столь же быстро, как и первую.

− Парень, смени оружие, − посоветовали рейнху.

Советчик только что испятнал своего противника, и тот выглядел, словно подхватил корь. Обратившийся к Этану был ровесником Брина, высок, громогласен, длиннорук и очень гибок.

— Ты не чувствуешь клинка!

− Приветствую тебя Робер, − раскланялся Брин с говорившим.

− Рад тебя видеть, − ответил тот. — Разреши помочь твоему приятелю?

− Это мой родственник. Кузен Этан ди Маггон.

− Робер ро Уг, − назвался советчик. − Так что? Сменишь клинок? Или этот хитрец измажет твой доспех от груди до мошонки. С него станется!

− Не сочтите за труд, − попытался быть любезным Этан. Он старался скрыть досаду. Эх, если бы тогда птох не ушел без его ведома, и показал ему пару приемов, из тех, что рубил клефтов, он сейчас бы не выглядел неумехой. Протазан в его руках не знал бы неудачи!

Пока Робер подбирал Этану клинок, Брин еще раз оглядел галерею. Аяш беседовала с Шари ди Дуци. Вернее слушала девушку. Судя по лицу известия не из разряда приятных. Брин припомнил недавнюю историю с убийством тана Мистара. Имя Джено ди Хааса значилось в списках участников. Теперь уже ревность кольнула в сердце сына глориоза. Само по себе проявление такого чувства необычно. Может быть тому виной содержание письма, пересказанное ему Грегором? Нет, пожалуй помолвка. С того момента как венка участила пульс.

Второй тур Этан держался чуть лучше, но с тем же результатом.

− Позволь я, − оттеснил его Робер. — Ты не будешь возражать?

Брин постарался незаметно глянул на галерею.

− О! Понимаю твою озабоченность, − разулыбался Робер перехватывая его взгляд. — Думаю, в глазах будущей жены ты будешь выглядеть героем.

Брин усмехнулся. Дата назначена на начало апеллеоса. Срок чуть меньше трех месяцев.

− Она расстелет для тебя Лэттию и Гравер, а в изголовье бросит подушку, отроги Свейра. Говорят в лесах Кироиды славная охота. В основном на беглое ворье, но так даже интересней. Какое счастье! — насмешничал над женихом Грегор. — Летом я буду отдыхать на озерах. Свежий воздух пойдет мне на пользу! Я чахну в этой дыре от безденежья, лени и чрезмерной родительской опеки. На природу! Только прогони степняков! Умоляю!

Брин был против решения отца. Но нынче… Спроси его, счастлив ли он будет видеть в женах особу со столь сдержанным характером и столь примечательной внешностью? Он бы ответил утвердительно. И не колебался ни мгновения.

«Солнечная», − опять подумал Брин об Аяш. Пожалуй, это становилось похожим на наваждение! Кто бы мог загадывать, «бесчувственный» Брин растаял!

− Бьянки, − громогласно объявил Робер, взмахнув руками. — Парад!

Ему долго рукоплескали. Спафарий Уг слыл всеобщим любимцем. Несмотря на обычную внешность, он покорял красавец веселым нравом и легкостью манер.

Они сцепили с Брином клинки и сбили друг у друга с оружия защитные пробки.

− Время? — обратился Робер к галерее.

− Три! Пять! Десять! Час! — озвучили прекрасные зрительницы продолжительность поединка.

− Час? — якобы удивился Робер. — Бьянка Мойя, я знаю только один поединок, который следует вести час!

На галерее одобрительно зашушукались, захлопали, замахали веерами.

— Но для этого мне нужен другой противник и не столько много места.

− И что еще вам нужно? — насмешливо спросили Робера.

− Подушка.

− Вы собираетесь спать? — опять смешки и перешептывание.

− Пусть лучше кусают её, чем меня, − последовал ответ Робера и его галантный поклон.

Смех стал звонче, шушуканья больше.

Брин неожиданно осознал, уже в течение минуты смотрит на Аяш. Девушка, должно быть, почувствовала его взгляд, и посмотрела в его сторону. Брин склонился в приветствии. В ответ получил сдержанный кивок. Обмен любезностями не остался не замеченным. Галерея заволновалась больше, чем от слов душки Робера.

− Прошу! — пригласил Робер Брина. — Пять минут достаточно для подобной глупости, потом Солнечная Бьянка исцелит твои раны. Вкупе с сердечными.

Аяш присутствовал здесь не ради жениха, как многие ошибочно полагали. И сын глориоза и она сама и совершенный ими обряд Обмена Клятв вот уже четыре дня являлись объектами пересудов и сплетен императорского двора и всей столицы. Те, кто присутствовал на торжествах в храме Святого Терена, делились мельчайшими подробностями, кто не удостоился такой чести, мельчайшие подробности придумывали. И тем и другим было что обсудить и о чем поговорить. И потому обсуждали и говорили. Четвертый день. Тем не менее, самой пикантной подробности никто не знал и вряд ли узнает. Почему Аяш ди Буи, несмотря стойкое нежелание связывать свою судьбу с Брином ди Бекри, все-таки изъявила согласие на обряд.

− Раз отец дал слово…, − так объяснила она уступку бэну Леи.

Это была ложь. Первая ложь между девушкой и женщиной заменившей ей мать. Спасительная ложь. Бэну Леи не пришлось извиняться пред глориозом, что посчитала бы крайне унизительным, и ей не пришлось отправлять строптивую племянницу в храм Мереты. А ведь отослала бы! Честь рода слишком высока, чтобы считаться с чьей-либо судьбой. Даже единственной наследницы. Что касается Аяш…. В данном случае вразумительного объяснения не найти. Она, просто-напросто поддалась чувству, на протяжении последних дней тревожившему её. Чувству крайне странному. Некий сплав надежды, веры и ожидания. Все изменится, нужно лишь немного времени! Чуть-чуть! Девушка укоряла себя, что уподобляется маленькой девочке начитавшейся сказок. Объявится добрая волшебница и устроит её жизнь в лучшую сторону. Тем не менее, Аяш чувству уступила, пообещав, это единственная уступка, какую себе позволит. Венчанию, если дело дойдет до него, не бывать!