Рассказы о Джей-канале - Олег Клинков Клинков

– Евгения Владимировна, – сказал он, – я зайду к вам через день или через два. Если хотите что-нибудь передать ему… – она смотрела на него так, будто не понимала его слов. – Я знаю, где теперь искать вашего Сережу… – проговорил он. – Так что…

Женщина поняла.

– Зачем?.. – ровно спросила она, и Игорь на секунду оторопел.

– Как зачем? Он ведь живой там… – сказал он. – Вы же знаете, один из пилотов вернулся…

– Алкоголиком? – так же ровно проговорила женщина, в глазах ее не было надежды.

Игорь не сразу нашелся, что сказать.

– Я все-таки зайду, Евгения Владимировна… – он помедлил. Женщина молчала. – Разрешено передавать практически все, кроме оружия… До свидания…

Она вновь не отозвалась, но, пока он спускался, дверь наверху не закрывалась.

Он вышел во двор и остановился, опершись о дерево.

Он так и не сумел за время работы наблюдателем до конца избавиться от чувства вины перед всеми этими людьми за свою устроенность, оно поблекло от времени, стало менее острым, но не исчезло совсем и до сих пор почти всегда охватывало его после таких встреч. Оно требовало нескольких секунд одиночества и тишины.

Он оглянулся на дом. В окнах Божичко горел все тот же ровный, приглушенный – "Траурный…" – подумал он, – свет. Рядом темнели окна Фалинской квартиры, пустовавшей уже почти год с тех пор, как уехала, отчаявшись ждать, его жена. Ждали Фалина теперь только квартира с ключом, висевшем на гвоздике у двери.

"Только квартира с ключом…" – подумал Игорь и вдруг поймал себя на том, что почти любуется собой, этой своей привычной виной и болью, одной своей привычностью создававшей противоестественный, святотатственный уют внутри того дела, которым он занимался. Он любовался собой в этом своем деле!..

"Дурак ты… – устало подумал Игорь, отгоняя нелепые мысли. – Иди спать…"

Он оттолкнулся от дерева и зашагал через полутемный двор к выходу на аллею. Было тихо, только где-то в стороне, за домами, коротко пророкотал вертолет да взвыла и тут же смолкла, словно испугавшись самоё себя, сирена в учебном городке аварийщиков. Он шел, ни о чем не думая…

– А вы все подарки возите? – услышал он вдруг за спиной.

Он обернулся, но никого не увидел. Голос был знакомый, но он никак не мог вспомнить, чей.

– Я здесь, здесь. За сиренью, – вновь проговорил голос, и только теперь, присмотревшись, Игорь заметил белеющее из-за кустов наклоненное лицо.

Он подошел к скамейке, огороженной с трех сторон кустами сирени, и узнал в сидевшем там человеке Кодомцева, единственного вернувшегося из "голландцев".

– Добрый вечер! Присаживайтесь… – бывший "голландец" суетливо подвинулся, хотя на скамейке вполне хватило бы места.

Игорь, поздоровавшись, сел. От Кодомцева кисловато пахло вином.

– Выпьете? – Кодомцев показал бутылку, которую держал в руках.

– Нет.

– Как хотите.

Он тихонько позвякал, наливая вино в стакан, потом выпил воркующими глотками. Они некоторое время сидели молча.

– А вы долго в братьях милосердия держитесь, – не то осуждая, не то хваля сказал наконец Кодомцев. – Другие раньше "голландцев" выводить кидались…

Игорь промолчал.

– Кому-то надо… – непонятно что имея в виду, сказал Кодомцев и тоже помолчал. Потом спросил, уже заметно с трудом выговаривая слова: – Сегодня взрыв был. Опять, что ли, выводили кого?

– Не знаю.

– Краси-иво… – уже совсем пьяно протянул Кодомцев, по всей видимости, и не слышавший ответа. – Теперь, значит, прижухнут маленько, а потом опять полезут… Муравьи…

Игорь уже жалел, что остановился. Кодомцев, знавший то, чего не знал больше ни один человек на Земле, и вечно пьяный, вызывал в нем глухую злость. За что выпало этому и сейчас быстро хмелеющему человеку счастье вернуться? И почему он так распорядился этим своим счастьем? Игорь пытался уже несколько раз поговорить с ним, но тот всегда оказывался пьян. Да и сейчас вряд ли был в состоянии что-нибудь объяснить…

Игорь уже поднялся, чтобы уйти, как Кодомцев неожиданно ясно сказал:

– Я ведь знаю, о чем вы думаете. Что вот выбрался человек из задницы, ему бы радоваться, а он… Так ведь, да?.. Да так, так, – продолжал он, не дожидаясь ответа. – Только вот не выбирался я, понимаете? Просто дали мне пульт, лети, куда хочешь. Знаете, как всучают пальто, и хочешь, в прихожей стой, а хочешь, домой топай, хозяева-то с другими гостями, а ты – надоел, неинтересен… – он помолчал. – Я, как пульт увидел, прямо ошалел от счастья, сколько раз во сне это видел. Ну, и рванул. Как на крыльях летел… Только потом всё понял. Идиот… А и все равно уже, наверно, было… – он замолчал, уйдя в свои мысли.

– Что поняли, Виктор Иванович? – Кодомцев говорил, говорил впервые за все это время. Игорю стало жарко. – Кто дал вам пульт?

– Кто? – помедлив, переспросил Кодомцев. – Какая разница – кто? Другим-то не дали… – он горько усмехнулся. – Я ведь теперь даже повеситься не могу. Слишком красиво… Для дерьма – слишком красиво…

– О чем вы, Виктор Иванович? – спросил Игорь, но Кодомцев его, похоже, не слышал.

– С чего вы все взяли, что он кого-то не выпускает? – как будто недоумевая, спросил он. – Он не пускает туда. Вот что…

"Куда?.. – подумал Игорь. – Пьяный бред…"

И Кодомцев, словно подтверждая эту его последнюю мысль, хохотнул и сказал заплетающимся языком:

– Заходите еще. Не только, значит, "голландцев" там всяких, но и отечественных, значит, алкоголиков не забывайте. Оч-чень патриотично. Да здравствует… Никакой диср… дисркриминации, значит…

"О чем он говорил? – думал Игорь по дороге домой. – Какие гости? Другие существа? Сами "голландцы"?.. Может, они все-таки встречаются и как-то помогают друг другу? Но почему Кодомцеву? Ни жены, ни детей. Не ждет никто… Непонятно… А сам он? Что – слишком красиво?.."

Он добрался до дома, разделся и лег, но заснуть так и не смог. Время от времени его охватывала тяжелая, неосвежающая полудрема, потом он просыпался и долго лежал в темноте, словно со стороны наблюдая за рождавшимися в его мозгу совершенно ненужными мыслями и образами. Они жили и умирали сами по себе, неподвластные его воле.

Один раз с той стороны Городка, где находился дом Тодуа, донесся тоскливый собачий вой, и Игорь подумал сквозь дрему, что надо бы пойти и забрать собаку Олега, и тут же вспомнил, как, сообщая ему об аварии, один из техников сказал, что родственники извещены, а за собакой взялись пока присмотреть соседи, которым Олег обычно оставлял ключи.

"Все отлажено… – рвано и вяло подумал Игорь – Как часы… Как заведено…"

Он проснулся окончательно около четырех. Оделся, умылся, сделал