Кластер Верда: Первое правило крови - Алексей Калугин

– Красиво, правда? – едва слышно спросил Александр.

– Просто нереально красиво! – так же шепотом ответил Валтор.

Обернувшись, он посмотрел на Иону, рядом с которым сидел Игорь. Парню-то видеть это доводилось уже не впервой, а вот андроид, похоже, оказался совершенно не готов к встрече с подобным чудом.

– Ну, как тебе? – спросил Валтор.

– Это… – Иона судорожно сглотнул и быстро взмахнул кистью руки, как будто хотел стереть набежавшую внезапно слезу. Хотя могут ли андроиды плакать? – Я не думал, что такое возможно на самом деле… По-настоящему… Не только в кино или на картинках…

– Держись, приятель, – улыбнувшись, хлопнул андроида по коленке Валтор. – Я и сам, признаться, обалдел.

– Это озеро Кабум, – сказал Игорь.

– Странноватое название для озера, – удивленно сдвинул брови Валтор.

– Это искусственное озеро, – объяснил Александр. – Под ним располагается установка Лукориных. Разумеется, все это было сделано задолго до Исхода, когда на работу Оскара и Игоря Лукориных возлагались большие надежды. Военные и просто госчиновники имели на нее серьезные виды. Должно быть, надеялись, что это даст им возможность подчищать за собой все оплошности и огрехи. Им только забыли сказать, а, может, и намеренно умолчали, что работа эта не на один год. И даже не на одно десятилетие. Как бы там ни было, тем, что мы сейчас имеем возможность любоваться этим восхитительным видом, мы обязаны жадности, глупости и нечистоплотности наших чиновников.

– Бывших чиновников, – уточнил Валтор.

– Не думаю, что нынешние чиновники намного лучше, – возразил Александр. – То, что мне известно об этой касте, свидетельствует о том, что работать иначе они просто не могут.

– А в озере есть рыба? – спросил почему-то вдруг Иона.

– Ну, разумеется, – удивился такому вопросу Александр. – Сверху это самое обыкновенное озеро. А вот то, что под ним, – Александр многозначительно щелкнул пальцами, – уже выходит за пределы обыденных представлений о реальности.

– Для чего нужно было прикрывать установку сверху озером? – спросил Валтор. – Чтобы противник сверху ничего не засек?

– Хм! – Александр приложил указательный палец к подбородку. – Ты знаешь, мне никогда не приходила в голову подобная мысль. Хотя, с точки зрения военных, это было бы правильное решение. Если противник наблюдает за происходящим сверху, он видит только, как создается искусственное озеро. Благоустройство территории Наукограда, так сказать.

– А на самом деле?

– На самом деле вода необходима для обеспечения работы установки Лукориных. С одной стороны, слой воды защищает установку от каких-то там космических флуктуаций вероятностей, которые не самым лучшим образом влияют на образование узлов неопределенности. Легенду о гордиевом узле слышали? Вот, примерно так же воздействуют на узлы неопределенности эти самые космические флуктуации вероятностей. С другой стороны, как мы уже знаем, узлы неопределенности порождают пузыри земли. Или – пузыри вероятности. Неиспользованные пузыри необходимо утилизировать, поскольку иначе они становятся источником помех для нормального развития событий. От нынешних Лукориных мы слышали истории про то, как их предшественники, еще не имевшие понятия о необходимости утилизации пузырей земли, становились свидетелями того, как, сталкиваясь, пузыри порождали вихри локального хаоса. Находясь рядом, можно было наблюдать, как реальность в вихре меняется с калейдоскопической быстротой. Однако вряд ли кому-либо захотелось бы оказаться внутри этого вихря.

– Расскажи историю про рабочий журнал Лукорина, папа! – напомнил отцу Игорь.

– Честно говоря, я очень сомневаюсь в правдивости этой истории, – улыбнулся Александр. – Лукорины передают ее из поколения в поколение как семейную легенду. Однако уверяют всех, что все это произошло на самом деле. Лупус Лукорин рассказывает эту историю очень красиво и долго. У меня так не получится. Суть же ее заключается в том, что в свое время Игорь Лукорин долго и безрезультатно бился над одним из узлов установки Лукориных. Во время тестового запуска образовалось сразу три пузыря, которые столкнулись над рабочим столом Лукорина. Возникший на месте столкновения вихрь локального хаоса продолжался три дня. И все бы ничего, да только Игорь оставил на столе свой рабочий журнал, без которого он не мог продолжать работу. Когда же вихрь сошел на нет, журнал как ни в чем не бывало лежал себе на прежнем месте. А когда Игорь открыл его, он увидел схему того самого узла, над созданием которого так долго и безрезультатно бился. Рядом было стихотворение «Разброд». Одно из лучших, написанных Игорем Лукориным, по его же собственному признанию.

– И вот туда-то вы и собираетесь нас засунуть? – очень серьезно спросил у Александра Валтор.

– Ну, с тех пор многое изменилось, – заверил его абориген. – После того, как установку накрыли искусственным озером, вихри локального хаоса перестали возникать. Как оказалось, вода обладает удивительной способностью растворять пузыри вероятностей. Как говорит Татьяна Лукорина, не то в шутку, не то всерьез, вода в озере настолько насыщена самыми разнообразными вариантами тех или иных событий, что едва не кипит. Так что лучше в нем не купаться.

– И вы не купаетесь?

– Нет.

Валтор недоверчиво усмехнулся.

– В озере полно пираний, – подал голос с заднего сиденья Игорь.

– Разве пираньи не речные рыбы? – удивился Иона.

– Это специально выведенные озерные пираньи.

– Ну, и на фига их туда запустили? – недоверчиво посмотрел на воду Валтор.

– Видимо, опять-таки для того, чтобы отвадить от озера любопытствующих.

– Я сам, если бы случайно оказался на берегу этого озера, так непременно бы в воду нырнул.

– Так на то и расчет, что случайных людей здесь быть не должно.

– Ну, хорошо, и где же логово этих Лукориных?

– Вход в него с той стороны каменной гряды, – пальцем указал направление Александр. – Только, чтобы добраться до него, нужно обогнуть озеро вдоль зеленого берега. Там есть дорога. Пользуются ею не часто, но мы ее время от времени расчищаем. Чтобы не потерять связь с Лукориными. Прямо за водопадом есть пещера, ведущая на другую сторону каменной гряды. Ею мы и воспользуемся.

– А чем плоха дорога по правому берегу? – спросил Валтор. – Она ведь примерно втрое короче.

– Тем, что ее нет, – коротко ответил Александр.

– Ну, как скажешь.

Валтор завел мотор и вывернул руль налево.

Дорога, действительно, была в хорошем состоянии. Она тянулась в трех-четырех метрах от берега озера, но зеленые заросли по обеим ее сторонам были настолько густыми, что ни воды, ни неба над головой не было видно. Создавалось впечатление, что квад движется по бесконечно длинной искусственной галерее, наполненной зеленоватым полумраком и неумолчным птичьим треском. Птиц в кронах деревьев было неимоверно много. И все они были крупные, с длинными хвостами и ярким, разноцветным оперением.

– Честно признаться, – сказал Иона, – я совершенно запутался в истории семьи Лукориных. Ясно только, что все это начал Оскар Лукорин, создатель теории Лукорина – Барклая, а его внук Игорь Лукорин завершил создание установки.

– Немудрено запутаться, – коротко рассмеялся Александр. – Семья Лукориных очень многочисленная. И многие представители этого семейства занимались экспериментальной физикой. Сейчас работу с установкой Лукориных возглавляют двое, брат и сестра, Лупус и Татьяна Лукорины.

– И сколько человек под их началом?

– Около шестидесяти.

– Все Лукорины?

– Вовсе нет. Те, кому это интересно.

Местность, по которой они ехали, была настолько красивой, что поездка получилась хотя и долгой, но вовсе не утомительной.

Игорь с Ионой всю дорогу без умолку обсуждали самые разные вопросы, которые, как оказалось, были интересны обоим. Особенно удивило Игоря то, что среди книг, загруженных в огромную библиотеку Ионы, не оказалось ни одной, написанной после начала Эпохи Сепаратизма. Если, конечно, не принимать в расчет различные сборники технической документации и технических условий. Художественную литературу в Кластерах перестали создавать. В то время, как люди, живущие на руинах Наукограда, по-прежнему продолжали писать романы, рассказы, пьесы и стихи. Причину этого странного, по мнению Игоря, явления Иона объяснить не мог, поскольку ему была знакома только голая фактология. Суть же глубинных процессов, протекающих внутри общества обитателей Кластеров, была ему недоступна.

Валтор тоже ничего не смог сказать на сей счет. У него имелось соображение, что у людей, живущих в жуткой скученности и постоянно цепляющих плечом друг друга, возникает желание не поделиться чем-то сокровенным с остальными, а, наоборот, создать свой маленький, замкнутый мирок, в который нет доступа посторонним. Но он не стал его озвучивать из опасения, что Игорю с Александром наблюдения рамона могут показаться слишком уж поверхностными и приземленными. Они, конечно, не станут смеяться над ним, однако осадочек, что называется, останется. Они и без того, наверное, считали его не слишком-то умным и не особо сообразительным. Все ему приходилось объяснять по нескольку раз. Даже Иона, и тот быстрее все схватывал своими электронными мозгами. Рядом с аборигенами Валтор всегда внутренне напрягался, когда разговор заходил на тему, с которой он не был знаком. Если бы дело происходило в Кластере, он легко бы осадил того, кто попытался бы кичиться перед ним. Все равно чем. На раз – поднял бы на смех. Если бы этого оказалось недостаточно, то на два – пустил бы в дело кулаки. Но в Усопье местные вовсе не красовались перед гостями, демонстрируя свой ум и эрудицию. Для них это была обычная манера поведения. И то, что Валтор постоянно просил что-то разъяснить или уточнить, не вызывало у них усмешки или раздражения. Они прекрасно понимали, что ни один человек не может знать всего и не в состоянии стать экспертом во всех областях. От того же Федора рамон не раз слышал: «В этих вопросах я не компетентен». То есть они вовсе не боялись признаваться в том, что чего-то не знают или не понимают до конца. И все равно, Валтору становилось неуютно, когда речь заходила о проблемах, в которых он ничего не смыслил. Не потому, что они были чрезвычайно сложны для понимания, а потому, что не вызывали у него интереса. Таких, к примеру, как литература. Валтор, как ни старался, не мог вспомнить даже название последней книги, которую он прочитал. Потому что было это невообразимо давно. Еще когда дед был жив. Дед-то как раз и заставлял его читать. А потом еще и пересказывать прочитанное. Валтору все эти книги казались нелепыми и глупыми. Ну кому, спрашивается, могут быть интересны придуманные истории, случившиеся неизвестно с кем, непонятно когда и где? Тогда ему казалось, что он был прав. Сейчас ему почему-то было стыдно.