Жиган против банды - Сергей Зверев

«Не сдаваться!» – приказал себе Константин и попытался представить себе Игната. Он надеялся, что мысли о брате заставят его воспаленный разум переключиться в несколько иную плоскость.

После непродолжительной борьбы с самим собой Панфилов наконец-то сумел взять себя в руки и почувствовал, как слова отца Василия начали едва уловимо отдаляться.

– Вступив на этот духовный путь, вы должны в полной мере принять на себя ответственность за все, что творится в этом мире, – голос пастыря звучал твердо и уверенно.

Ощутив, что к нему вновь вернулась способность мыслить, Панфилов вдруг понял, что происходящее в храме уже не медитация, а скорее внушение, даже своего рода целенаправленное зомбирование.

«Но почему вокруг так темно?» – изумился Константин и тут же догадался – его глаза закрыты.

Он попытался приподнять веки, но не смог – они словно налились свинцом. От предпринятых усилий в голове вновь все перемешалось, и только слова отца Василия звучали четко и ясно:

– Этот мир принадлежит гармонии божьей. Однако сейчас миром правят лицемерие и порок. Но рано или поздно над землей воссияет божественный свет справедливости. Я уверен в этом. Я знаю это точно, потому что вижу вас здесь. Вы – вестники нового мира. Ведь это не я, это бог привел вас сюда, потому что он захотел, чтобы вы стали инструментом проявления его воли. Я здесь тоже по велению бога. Великое таинство свершилось. И теперь всем нам предстоит пройти нелегкий, но славный путь. Бог дает вам право вернуть этот мир на круги своя, но потом он спросит: «Все ли вы сделали, что могли?» И если вы сможете ответить: «Да», вы и спасенный вами мир воочию почувствуете на себе божью благодать. Бог, ваш духовный наставник и ваша собственная душа – эта нить неразрывна, и вы должны принять этот закон, как заповедь свыше…

Панфилов был немало удивлен, когда вдруг почувствовал, что снова может двигаться. Он открыл глаза и осмотрелся. Все вокруг было таким же, как и в начале медитации. Только не было желтоватого дыма. Но особенно Константина изумило окаменевшее лицо Марии. Глаза ее были словно стеклянные, а взгляд устремлен в никуда.

Из уст отца Василия наконец-то слетело заключительное «Аминь».

– Аминь, – хором ответила ему паства.

Василий слегка наклонил голову, как бы прощаясь со своими подопечными, а потом исчез за царскими вратами алтаря.

Утренняя молитва окончилась[2].

Присутствовавшие на ней один за другим начали подниматься и потянулись к выходу. Но Панфилов не спешил вставать. По-прежнему сидя на полу, он решил подождать Марию, которая, судя по ее лицу, с большим трудом выходила из транса. Впрочем, эта пауза была очень кстати. Благодаря ей Константин получил уникальную возможность увидеть лица практически всех подопечных отца Василия. Но одно из лиц показалось Панфилову очень знакомым. Оно принадлежало стройной, удивительно красивой девушке с короткими светлыми волосами. Лишь когда светловолосая прошла совсем рядом, Константин вспомнил:

«Светлана!»

Видимо, он не только подумал о ней, но и произнес ее имя вслух. Сделав несколько шагов, девушка оглянулась и удивленно посмотрела на Панфилова.

«Черт возьми! – мысленно выругался он. – С этими наркотиками совсем голову потерял!»

В глазах девушки промелькнул страх, но она быстро справилась с этой минутной слабостью. Недоуменно пожав плечами, Светлана повернулась и, переступив порог, вышла из храма.

– Ее имя Фекла, – послышался слабый голос Марии.

Панфилов удивленно оглянулся.

– В этой жизни ее имя Фекла, – растягивая слова, повторила девушка.

– Хорошо, – успокаивающе проговорил Константин. – Но не лучше ли нам выйти во двор?

– Да… наверно… – бесцветным голосом ответила Мария и попыталась встать.

Панфилов помог ей, поддержав за руку. Оглядевшись по сторонам, он понял, что они наконец-то остались одни.

«Вполне подходящий момент для того, чтобы получить немного полезной информации, – подумалось Константину. – Почему бы не воспользоваться этим и не заглянуть в алтарь? Вряд ли когда-нибудь мне представится еще такая возможность…»

– Я хотел бы еще немного побыть здесь, чтобы как следует прочувствовать царящую в этом храме атмосферу, – осторожно сообщил он.

– Что? – Мария непонимающе уставилась на Панфилова.

«Видимо, в таком состоянии она способна что-либо воспринимать только на уровне команд», – догадался Константин и негромко, но жестко проговорил:

– Иди. Подожди меня во дворе.

– Хорошо, – покорно кивнула Мария и вышла из храма.

Оставшись один, Панфилов не спеша прошел вдоль ряда висевших на стене икон, а потом на цыпочках приблизился к вратам алтаря, где скрылся отец Василий. Услышав скрип пружин, Константин так же осторожно переместился внутрь.

Профессиональным взглядом он пробежался по стенам, полкам и остановился на расположенном прямо за престолом комоде. На нем стояло несколько банок с каким-то белым порошком.

«Наркотик», – догадался Панфилов.

Затем он подошел ближе и осторожно потянул на себя один из ящиков. Внутри его в самом уголке лежал маленький пузырек с таблетками. Панфилов был немало разочарован, когда увидел, что на пузырьке нет никаких опознавательных знаков. Высыпав таблетки в карман, он возвратил пузырек на прежнее место и задвинул ящик. Потом попытался открыть второй. Послышался скрип. Поняв, что ему вряд ли удастся заглянуть внутрь, не привлекая внимания, он решил не рисковать и открыл соседнюю дверцу. В более просторном отделении комода оказались все те же курения, а точнее, наркотический порошок. Некоторые банки были запечатаны.

Внезапно в каморке отца Василия позади алтаря послышался едва уловимый звук шагов. Видимо, почувствовав какую-то опасность, глава секты решил выглянуть наружу и проверить, все ли в порядке.

В мгновение ока Константин выскользнул из алтаря и сделал вид, что рассматривает иконы. Неожиданно ощутив на себе чей-то взгляд, Панфилов оглянулся и заметил стоявшую у входа в храм Марию.

«Если она видела, как я выскользнул из-за алтаря, – пронеслось у него в голове, – то у меня могут быть большие неприятности, и никакие басни уже не помогут».

Константин хотел было заговорить с Марией, чтобы хоть как-то нейтрализовать ситуацию, но этот момент из своей комнаты вышел отец Василий.

– Я смотрю, вы уже осваиваетесь понемногу, – мягко проговорил он, увидев Панфилова.

– Да-а-а… – неопределенно ответил тот и покосился на Марию.

– Он хотел немного побыть в храме, – вмешалась в разговор девушка. – И я не стала ему отказывать в этом. Ведь теперь он не чужой. Правда?

– Ты поступила правильно, – одобрительно кивнул отец Василий, но на всякий случай уточнил: – Надеюсь, ты не оставляла гостя одного?

– Конечно, нет, отец Василий.

Такого подарка от Марии Константин и не ожидал. Он был уверен, что девушка, не задумываясь, сдаст его. Но произошло невероятное!

Панфилов перевел глаза на свою спасительницу, пытаясь встретиться с ней взглядом, но та даже не посмотрела в его сторону.

– Ну, что ж, я думаю, для начала хватит, – тактично попытался избавиться от подопечных отец Василий. – А вас, Петр, – он посмотрел на Панфилова, – я хотел бы поздравить с первым, так сказать, причастием.

– Но меня зовут… – хотел было поправить Константин, но Мария не позволила ему этого сделать.

Она резко дернула Панфилова за рукав и, нахмурившись, проговорила:

– Пойдем! Я тебе потом все объясню.

– Ступайте с богом, молодые люди, – отцу Василию явно не терпелось поскорее остаться в одиночестве.

Он даже проводил Марию и Панфилова до порога.

На крыльце, к своему удивлению, Константин едва не столкнулся с Павлом Романовым. На этот раз армеец сменил военную форму на удобный спортивный костюм, а сапоги – на кроссовки. Было несколько странно видеть на пороге храма этакого физкультурника, которого хоть сейчас отправляй на соревнования.

Судя по раскрасневшейся физиономии, Романов очень торопился поделиться с отцом Василием какими-то новостями, но, увидев Константина, резко затормозил.

– А-а-а, рыбак-грибник, – недобро усмехнулся Павел. – Строил из себя дурачка, а выбрал самую красивую девушку.

– Перестань, – осекла его Мария.

– Ладно, ладно, – скривил губы Романов. – Я, конечно, ценю твои религиозные убеждения, но не надо строить из себя святую. Я же все знаю.

– Ничего ты не знаешь! – сердито надула губы Мария. – И, пожалуйста, веди себя как подобает.

– Слушаюсь! – Романов вскинул ладонь к голове, потом мельком взглянул на часы и суетливо проговорил: – Извините, больше нет времени. Спешу.

На прощание заглянув Константину в глаза и криво усмехнувшись, он переступил порог храма и громко захлопнул за собой дверь.

– У них какие-то особые отношения с отцом Василием? – поинтересовался Константин, услышав, как щелкнул замок.