Эра воды - Станислав Михайлов

— Вам лучше пересесть на тягач, док. Караван уходит сегодня, вы как раз успеете перекусить. Пойдемте, я угощу вас. Вы ведь с Земли? Нет? А, так вы тот самый доктор Джефферсон, с «Марсианского Аиста»? Много слышал о вашем геройстве, док, очень горд знакомством. Добрались-таки до нас, слава богу…

За два часа, оставшиеся до отбытия каравана, я немало узнал о Новом Байконуре, дыре в полном смысле этого слова, поскольку расположен он «почти что над тем самым Большим Термокарстовым Провалом, слышали, небось, о нашем провале, док, он шириной метров двести».

Но служба здесь сносна. Условия хорошие, а на выходные можно смотаться побродить по пещерам или встретить рассвет в Инеевых горах — за счет каких-то особенностей расположения, каждую ночь на склонах выпадает изрядный слой инея из углекислого и водяного льда, а утром быстро испаряется — «это незабываемое зрелище, съездите обязательно, док, не пожалеете».

Со своей стороны, я рассказал о Ганимеде с его вечным серым дождем. О своих блужданиях под кровлей мерзлых песчаников Марса. Историю об аварии «Марсианского Аиста» мой собеседник слушал с особенным интересом и поделился наблюдением: смерчи на равнинах — явление нередкое. Они бывают и маленькими, и очень большими, иногда и по километру-другому высотой, настоящие марсианские торнадо, а уж молнии-то в таких монстрах — обычное дело.

Наша милая беседа прервалась в самом разгаре, когда звуковой сигнал коммуникатора известил о готовности каравана: командир колонны, чернокожий парень по имени Джозеф, весело доложил, что заводит двигатель. Мне он оказался рад: в колонне кроме Джо людей не предполагалось. Мы забрались в огромный гусеничный тягач и тут же поползли следом за убегающим Фобосом. Собственно, Джо караваном не управлял, все делал автопилот. Задача человека — наблюдать и принимать нетривиальные решения. За практику Джозефа такого не случалось, но инструкция есть инструкция.

Итак, путешествия на вездеходе избежать не удалось, но зато те полдня тряски, которые ждали бы меня, решись я ехать от Келлертауна, сократились до трех часов. Мимо бежала красноватая марсианская равнина, из-под гусениц вилась пыль. Оранжевое небо, неподвижные, разбросанные в беспорядке острые камни; ведущая прямо к горизонту колея. Джо задавал примерно те же вопросы, что и его предшественник, а сам рассказывал о пыльных бурях и метеоритах, изредка залетавших сюда. О том, как застрял однажды из-за поломки и целых трое суток не мог дождаться помощи, потому что спасатели что-то перепутали, а потом начался самум, и слава богу, что вообще нашли. Он говорил, а я вспоминал «Маленького Принца» Экзюпери. Человек, застрявший посреди пустыни рядом со сломанным механизмом — проходят века, а сюжеты не меняются.

Рассказывал он и о станции Якоби — нескольких бараках в центре полукилометрового кратера. Впрочем, если ему верить, станция под землей гораздо просторнее, чем снаружи. На Марсе, вообще, много строят под поверхностью, не то, что на Ганимеде. Понятно, у них же нет дождей и породы помягче, не голимый базальт.

Я хмыкнул от своей мысли: «у них». Можно подумать, родился на Ганимеде. Нет, моя родина теперь — Марс, и уж я постараюсь как можно дольше не улетать отсюда, мне тут нравится, и работы — непочатый край. Кроме того, я еще не побывал на Олимпе, он ведь где-то в этих краях. В смысле, в этом полушарии.

Оказалось, Джозеф видел Жанку. Недавно подвозил «рыжую симпотяшку», буквально две недели назад, даже пытался склеить, но та была неприступна, как ни подкатывай, «вилась угрем» и «все прикалывалась». То говорила, что черному парню нужна черная девушка, чтобы не портить породу, то, что слишком уж он горяч, под взглядом можно воду кипятить, то, что Джозефу стоит дождаться своей Жозефины, то еще какую-нибудь ерунду, так и доехали, но зато дорога показалась очень короткой. Да он сразу понял, что ничего не выгорит с рыжей, она «к мужику своему ехала». А девушки-то что, без них, конечно, никак, плохо без них, но скоро у Джо отпуск, полетит на Луну, уж там-то «оторвется, будь спок». Может, и на Землю нагрянет. Два года уже не появлялся. Маманя-то у него на Луне, чем-то заведует, а на Земле, зато, обе сестрицы с кучей племяшей, надо бы их навестить…

Так, с шутками-прибаутками и бытейскими историями, мы незаметно добрались до нашей цели. Ведущий тягач, взвыв двигателями, перебрался через вал и выполз на дно широкого кратера с пологими склонами. Впереди, метрах в трехстах, маячили серые крыши чуть присыпанных пылью строений. Здесь не было куполов — только прямоугольные контуры, типичные для марсианских баз.

— А вот и станция Якоби, приехали, док. Вам во-он туда… Видите, дверь рядом с грузовым шлюзом?

Наш караван — восьмисекционный грузовоз, толстая гусеница на гусеничном ходу — неуклюже развернулся и подался задом к воротам одного из ангаров. Вероятно, это был склад. Здесь мы остановились.

Я попрощался с Джо и выбрался из тягача. Слегка подпрыгивая, поскольку гравидорожки, конечно, в чистом поле не постелили, направился к шлюзу. Внешняя дверь раскрылась прямо передо мной. Едва я прошел тамбур и очистку, только успел снять скафандр, как послышался топот, и из-за угла выскочила Жанна. Ее хрупкая фигурка на секунду задержалась в воздухе, вытянулась в длиннющем броске и повисла на мне, обняв руками и ногами. Замерла молча, лицом вжавшись в ткань комбинезона на моей груди. Я стоял, неловко поглаживая ее волосы цвета светлой меди, прижимал ее к себе, такую тонкую, воздушную, маленькую. Уже и забыл ведь, какая она. Вернее, помнил, конечно, но не так вот, не ощущение от этой белой шейки с голубыми жилками и светлым пушком. Как бы это сказать… Долго был не с ней, наверное. Но вот об этом, пожалуй, лучше ей не говорить…

И тут она меня поцеловала. В точности как когда-то. И у меня точно так же, как тогда, захватило дух, и закружилась голова, пришлось плечом упереться в стену. Лишь через пару минут я смог перевести дыхание и вернуться в бренный мир.

Нет, нет, нет! Не могу говорить ей о Кате, не сейчас.

Сзади раздались жидкие аплодисменты. Это Жак. Он давно отказался от любимых роговых очков, наверное, сдал их в музей, прошел процедуру обновления и теперь выглядел удальцом хоть куда, разве что в росте не прибавил.

А вот и Мэгги. Запыхалась, бежала издалека, обнимает нас с Жанкой как блудных детей после многих лет расставания. Я вернулся в семью, вернулся домой — это чувство было настолько сильным, что мне снова пришлось удерживать равновесие с помощью плеча и стены. Сильным и мимолетным.

Вдруг вспомнились Катины плечи, волосы, губы…

Очень кстати, нечего сказать…

Туман перед глазами рассеялся. Я улыбался и тряс руку Жаку, хлопал его по плечу и обнимал Маргарет, а Жанна прыгала вокруг, как маленькая девочка. Я обернулся к ней и наши глаза встретились. На меня смотрела Лиен. Морок был настолько отчетливым, что я тряхнул головой и протер глаза. Нет, Жанка на месте, зыркает весело и чуть удивленно, мол: «Милый, что это ты?» А я так же беззвучно отвечаю: показываю пальцем на глаза и провожу им по щекам — слезы, мол.

— Ах, Пол, дорогой, так неловко, прошу меня простить, нам с Жаком срочно нужно убегать, мы опаздываем. — Мэгги засуетилась, внезапно вспомнив о чем-то, и схватила доктора Мессье за руку. — Жак! Скорей же, что ты копаешься? Резонатор взял? Пойдем, я кое-что забыла тебе сказать, пока не поздно… Прости нас Пол, мы вернемся утром, в крайнем случае — днем! Ты ведь не уедешь так быстро?!

В растерянности не зная, что ответить, я пробормотал:

— Да… Нет… Не уеду, конечно. А куда вы?

— Пол, мы в кратер Васкеса, одна нога здесь — другая там. Туда идет прыгун. Все, побежали. Пока!

Прыгунами или хопперами, кузнечиками, называли машины, передвигающиеся прыжками. В условиях безатмосферных планет с пересеченным рельефом, где неприменима воздушная подушка, турбины, пропеллеры и крылья и не особенно-то наездишься на гусеничном или колесном ходу, а скорость шагающих механизмов не устраивает, используют хопперы. Не знал, что они водятся на Марсе, все-таки тут поддувает, а в прыгунах обычно не учитывается аэродинамика… Наверное, какая-то модификация специально для местных условий.

Кстати, да, как же я мог забыть, ведь тяжелые грузовые хопперы использовались поначалу даже на Ганимеде при его довольно-таки плотной атмосфере и постоянном дожде. Правда, на Ганимеде почти нет ветра. Сам я ни разу там прыгуна не видел, и у нас в гараже их не было, но механики божились, что на каких-то маршрутах они до сих пор попадаются.

Несколько суетливых движений, и Маргарет, волоча за руку Жака, скрылась из вида. Мы с Жанной замерли, глядя им вслед.

Все-таки настоящий хоппер — это Мэгги.

Еще через минуту топот затих вдали. Видимо, там второй шлюз.

Мы посмотрели друг на друга и утонули.