Глас бесптичья - Константин Миг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я сбежал, — Евгений горько усмехнулся, и его лицо исказила гримаса боли. — И теперь они лежат там покалеченные, бездыханные, окровавленные, смотрят в ту сторону, куда я ушёл, осуждающе, с ненавистью. Зачем я бежал, ведь мог умереть рядом с ними и получить столь долгожданный покой? Тогда бы я не страдал так, как страдаю сейчас. Или… всё-таки в этом был смысл?
Эовин снова встал и, подавив в себе горе, на дрожащих ногах пошёл вперёд, к жёлтым холмам, светлевшим вдали. Конечно, мужчина не знал пути, не знал, в верном ли направлении он движется, но надеялся, что избранная им дорога проведёт его вглубь Арпсохора, и эта надежда не позволяла остановиться. Нового нападения Евгений не боялся: мужчина думал, если его не убили за время, пока он лежал на земле, значит, палачи отстали, и пока что он в безопасности. Ступая по влажной земле, Евгений часто спотыкался, терял равновесие, падал, но всегда вставал и продолжал идти. Перед его глазами равнины сменялись холмами, песок — жалкими засохшими травами, но на сотни миль вокруг по-прежнему не было малейшего признака жизни.
Всё мертво, всё пустынно.
Через пару часов Евгений почувствовал голод. Остановившись, мужчина огляделся, но не нашёл ничего съестного: ни плодовых деревьев, ни ягодных кустов, ни съедобных растений, вроде щавеля, ни даже кореньев. Его окружала пустошь, давно не рождавшая ничего кроме сорняков, и искать здесь пищу было заведомо обречённым на провал делом. Разочарованно вздохнув, Евгений сел на землю. Теперь при нем не оказалось ни чемоданов, ни каких-либо вещей, кроме небольшого футляра, который мужчина носил с собой с самого начала пути. Эта небольшая вещица, скрывавшая в себе нечто ценное, стала последней надеждой Раапхорста, и расставаться с ней он не желал ни при каких обстоятельствах. Достав футляр из кармана, эовин осмотрел его, помрачнел, вспомнив надежды, некогда связанные с тем, что находилось внутри, что-то пробормотал и убрал его обратно.
Подул слабый ветер, Евгений поёжился и только сейчас заметил, что его одежда промокла. После минуты размышлений, мужчина решил просушить её, пока эти проклятые места согревают скудные лучи. Сняв плащ и плотный свитер, Евгений положил их на солнечную сторону холма, у подножия которого сейчас находился, а сам остался в чёрной рубашке и в такого же цвета штанах. Снять брюки эовин не решился. Несмотря на солнце, воздух был едва ли тёплым, и переохлаждение, отнюдь, не являлось пустым страхом.
— Возможно, здесь я умру, — Евгений усмехнулся. — Может быть, надо повернуть назад. Если повезёт, я прорвусь через палачей, вернусь в Дексард, повинюсь перед кем надо и проведу остаток дней в тюрьме. Атерклефер добьётся победы, Елена будет знать, что я жив, Арнет тоже. Что ж, возможно, это выход…
Раапхорст задумчиво посмотрел назад, словно действительно собираясь вернуться, но с места не двинулся. Его посетила новая мысль, и мужчина схватился за неё, увидев в ней нечто важное.
— Я присоединюсь к сопротивлению. С ними мой брат, и, возможно, вместе у нас получится, — промолвил мужчина и добавил странно изменившимся голосом, скрипучим, холодным, надменным:
— Смешно. Я страдал по милости людей, даже не знавших меня лично. Пресмыкался, боялся их, но более я не стану прятаться и умолять. Чего бы мне это ни стоило, клянусь, это будет последняя война, которую развязал Дексард.
Евгений хотел сказать что-то ещё, но внезапно смолк. Он что-то услышал и теперь испугался, что звук, так похожий на человеческую мысль или голос, оказался лишь зыбкой галлюцинацией. О, как много бы отдал черноволосый мужчина, чтобы увидеть сейчас рядом человеческое существо!
Не дожидаясь, когда одежда высохнет, Евгений торопливо оделся, поднялся на вершину холма и осмотрелся. Звук ненадолго стих, но вскоре повторился, и эовин ощутил радость.
«Кажется, я не один. Здесь есть люди, я не мог ошибиться. Ну да, это они. Но что им здесь надо?»
Раапхорст насторожился. Последний вопрос умерил его пыл, и на всякий случай эовин спустился с холма. Мужчина вновь прислушался и понял, что к нему приближается человек — по всей видимости, молодая девушка. Через пару минут, подойдя достаточно близко, Евгений сумел заметить в её мыслях мужские имена, что могло означать две вещи: либо девушка вспоминает об этих людях, любо же — говорит с ними в данный момент. Первое показалось Евгению более вероятным, так как рядом с женскими мыслями иных не было, но позже Раапхорст предположил, что вместе с девушкой идут эовины.
Стараясь не выдать себя, он обошёл холм, пригнулся и, скрывшись в зарослях полыни, двинулся в сторону, откуда доносились мысли. С каждым его шагом, они звучали всё громче, и вскоре Евгений заметил трёх человек, одетых в странную одежду, представляющую из себя чёрные плащи с тремя белыми линиями на спине, заключёнными в середине в красную окружность.
«Клингенрайс», — подумал Раапхорст и попятился. Теперь главное для него было как можно тщательнее скрыть свои мысли. Единственная ошибка — и он погиб.
Пока трое военных разговаривали, эовин медленно отступал и слышал каждое своё движение. Вот он сделал очередной шаг, достаточно тихий, и повернулся на пару градусов влево. Вот он нашёл центр равновесия и приготовился к следующему шагу.
Мгновение и… Получилось!
Алгоритм был найден. Евгений отступал всё увереннее, как вдруг под его ногами скользнуло что-то чёрное, и Раапхорст отпрянул, заметив на земле змею. От страха мужчина мысленно вскричал и невольно выдал своё местоположение. Тотчас солдаты «Клингенрайс» прислушались и устремились к месту, где только что стоял Евгений. Эовин не двигался.
***
Путь Эдера, Невелис и Леона был труден.
Несмотря на данные, полученные из отрывков ответных писем, адресованных Бройму, выборочно предоставленных фон Райэллом, служащие «Клингенрайс» так и не узнали конкретного местонахождения точки, где Раапхорста заберёт самолёт. Добравшись до Фалькенберга и поговорив с мясником Хильтером и его супругой, эовины узнали лишь о неактуальном месте встречи у заброшенный мельницы, далее же им пришлось двигаться, полагаясь на интуицию.
К счастью, служащие «Клингенрайс» прибыли вовремя, и следы от колёс автомобиля, пусть и отчасти стёртые дождём, но вполне читаемые, стали для них путеводной нитью. Следуя по ним, Эдер, Леон и Невелис к утру явились к месту, где машина стояла в ожидании самолёта. Резкие следы, свидетельствующие о том, что автомобиль крайне
