Туристы. О путешествиях во времени. - Анна Белкина

- Красный, - проворчал Сенцов. - Пообещай мне, что не будешь больше ничего притаскивать из нормохроноса! Ты же шокируешь местных!

- Ну, да, естественно... - пробормотал Красный, достав две подушечки и отправив их в рот. - Траурихлигену, значит, можно тащить ракеты и танки, а мне нельзя принести жвачку? Так, ладно, проехали... - Красный поскрёб затылок, обошёл генератор кругом, чтобы отыскать за ним Сенцова, нашёл его и сказал:

- Так вот, я думаю, что личностный гибрид, который я тебе впаял, выходит из-под твоих мозгов, Старлей!

- И что мне теперь делать? - промямлил Сенцов, потому что по-настоящему испугался. А вдруг он теперь с этим гибридом никогда не сможет вернуться домой?? А вдруг единственный путь для него теперь - это аннигиляция в игрек-генераторе??

- Придётся вытурить его из тебя! - заключил Красный. - И ты, Старлей, будешь жить здесь своим умом! Готов к приключениям без правил?? - он навис над Константином довлеющей громадой и фатально подмигнул ему левым глазом.

- Нет... - пискнул Сенцов, прорываясь к чайнику, который закипел и бурлил, выплёвывая пар из короткого треугольного носика.

- Придётся! - объявил Красный и добавил:

- Чайник выключится сам. А вот вытурить гибрид из тебя нужно прямо сейчас, иначе можешь спятить!

- И крякнуть, как утак?? - дрожащим голосом уточнил Константин.

- Верно, - согласился Красный. - И крякнуть, как утак! Так, что, готовься, Старлей, мы с Бисмарком слетаем в нормохронос, возьмём всё, что надо, и я выбью из твоих мозгов эту гадость!

ЩЁЛК! - щёлкнул чайник и выклюлся сам.

- Я же сказал! - довольно ухмыльнулся Красный, имея в виду чайник.

- Отлично... - уныло вздохнул Сенцов, глядя мимо чайника в далёкое пространство, куда уходят те, кто умер. - Скажи, Красный, а я выживу?

- Так, дай прикинуть! - Красный схватил себя за подбородок и сделал вид, что снедаем тяжкими думами. Заметив, что глаза Константина медленно но верно расширяются, превращаясь в полтинники, он спрятал усмешку за указательным пальцем.

- Красный? - почти что прошептал Сенцов, усилием мысли заставляя свои ноги не подкашиваться.

- Где-то процентов семьдесят! - весело ответил Красный, щёлкнув пальцами. - Идём, Старлей, а то твой кипяток тут остынет и испарится, пока будешь торчать!

Сенцов чувствовал, как его ноги болезненно прилипли к полу. Он не мог ими шевельнуть, а только дрожал коленками и пялился глазами в потолок. Семьдесят процентов... СЕМЬДЕСЯТ... А остальные тридцать тогда что?? Крякнет, как утак??

- А?.. - начал Сенцов, пытаясь узнать, что с ним будет, если он попадёт в те несчастливые тридцать процентов.

- А тридцать процентов я отпустил на то, что ты, возможно, погибнешь на войне! - ответил Красный на незаданный вопрос. - Тут же всё-таки, не рай! Пули, бомбы, гранаты, партизаны и всё такое... Мало ли, что может случиться с солдатом?

- Я - не солдат! - отрезал Сенцов, схватил бурлящий чайник за пластиковую ручку и поплёлся вслед за Красным, который уже бодро шагал вверх по лестнице и насвистывал какую-то чепуху.

- Генерал на войне - тоже солдат! - сообщил Красный, на минутку прекратив свистеть. - Ревущие сороковые, Старлей, не конфетка, я согласен! Однако, тебе продержаться только полтора годика, а потом - можешь ехать домой и спать в ботинках! Ты уже всё это знаешь!

Глава 147.

Горе хронотуристов.

Катя до сих пор находилась в углу - она сидела, прижавшись спиною к холодным кирпичам, подтянув к подбородку коленки и рыдала в три ручья, а то и во все четыре. Бисмарк же невозмутимо играл на рояле, не глядел на Катю и не глянул даже на Сенцова с Красным, когда те вошли в комнату с чайником.

- Бисмарк! - возмутился Сенцов, увидав, что Бисмарк не удосужился поднять Катю с пола и усадить в кресло.

- Чего? - осведомился Бисмарк, не переставая играть.

- Что ты делаешь? - пробурчал Сенцов, поставил чайник на полированный круглый столик и подошёл к рыдающей Кате.

- Ну, надо же заглушить её вопли, вот я и играю! - легко и просто ответил Бисмарк, терзая клавиши. - А то тут сейчас все прибегут! И Шульц! Кстати, это - Моцарт, "Реквием"! - добавил он, наполняя комнату раскатами музыки. - Траурихлиген любил это произведение!

- Блин, да тут скоро мебели не останется! - буркнул Красный, поспешно сняв горячий чайник с блестящей столешницы.

- Да ну тебя! - отмахнулся Сенцов и повернулся, к Кате, попытался дотронуться до её плеча.

- Ааа!! - пронзительно взвизгнула Катя, замахала руками, целясь Константину в глаз. - Прочь, прочь! Нет!

Константин отпрыгнул, чтобы не получить синяк, а Катя всё махала и махала, колотя воздух.

- Ну и дела! - хихикнул Красный, заваривая в фарфровой чашке пакетированный чай "Липтон". - И долго ты собираешься её тут держать, Старлей?

- Вы с Бисмарком отвезёте её назад, когда шеф раскачает континуум! - твёрдо сказал Сенцов. - И, Красный, когда отвезёте - сотри ей память, чтобы не тронулась, ладно? - добавил он, видя смертельно перепуганную Катю - дрожащую, дёргающуюся, всю в слезах.

- Да, похоже, она уже тронулась! - хохотнул Красный, залпом выпив весь чай, который заварил. - И, Старлей, позволь напомнить! - заявил он, налив в чашку ещё порцию кипятка.

- Чего? - перебил Сенцов, пытаясь снова подобраться к Кате.

- А того, что твоей подружке тут не место! - выплюнул Красный, а Бисмарк всё играл и играл на проклятом рояле, создавая дьявольский аккомпонемент.

- Шеф не заявлял её в программе экскурсии! - продолжал между тем Красный. - Трансхрона у неё нет... Скажи-ка, Старлей, когда это ты сподобился наградить её остаточным следом, а?

- Я пожал ей руку и пожелал удачи, когда узнал, что Катя вышла замуж за проклятого бухгалтера... - угрюмо буркнул Сенцов, глядя в пол. - А до этого я возился с "туристами"... Я тогда ни сном ни духом, что они там все "туристы"... Вот и заразили... А что? - удивился Константин.

- А то, что твоя красотка теперь нехрональна! - вмешался Бисмарк, а его пальцы не забывали бегать по белым и чёрным клавишам. - Как тот докторишка Барсук, которого мы выдрали из концлагеря!

- И что теперь? - вздрогнул Константин, подозревая, что "экскурсия" в прошлое "наградила" Катю чем-то очень нехорошим.

- Мы выбросим её в нормохронос, а через пять минут её спонтанно закинет в юрский период! - выдал Бисмарк вместе с отрыжкой. - Да не, какой нормохронос! - расхохотался он, и "Реквием" Моцарта превратился во "Владимирский централ". - Её может закинуть в юрский период даже сейчас! Или через час - когда континуум расценит её, как чужую!

- Да, и, Старлей! - подал голос Бисмарк, не обрывая раскатистой музыки. - Я, кстати, понял, почему она так подбесилась, когда увидала тебя!

- Почему? - удивился Сенцов, застряв с чашкой в правой руке.

- Да потому что ты для неё крякнул! - словно бы кувалдой вколотил Бисмарк и постучал кулаком по собственному лбу. - Она же была на условно твоих похоронах, а тут - бах! - и ты опять в строю! Усёк?