Последний поход - Игорь Вардунас

— Пришли, — покусав мокрый ус, Тарас тыльной стороной перчатки вытер лоб и указал на полуобвалившуюся вывеску «Villa Baviera» над покосившейся аркой, давно лишенной с обеих сторон ограждения.

— Ну что, все вместе? — спросил вставший рядом с ним Батон, пакуя противогаз в рюкзак. — Или разделимся?

— Вместе. Разбегаться смысла нет, — зашелестел записями Ежи Тарас и поморщился, ощутив новый укол в груди. — Тут сказано, что вход в подземные катакомбы, где располагаются лаборатории, находится где-то в доме, где жил руководитель колонии. Снаружи все мило и безобидно, а под землей закопан поганый гнойник.

— Что еще раз доказывает, что местным властям было чего скрывать, — вставил Яков.

— Только не от нас, — Батон проверил винтовку и посмотрел на носилки с больными. — Нужно торопиться, а то парням совсем хреново. Как бы тут дуба не дали. Еще неизвестно, сколько мы там под землей проплутаем.

— Интересно, здесь есть выжившие? — подал мысль из-под забрала Линь Им.

— Раньше тут обитало около пятисот человек, — сунул нос в записи Яков.

— Сомневаюсь, — сплюнул под ноги Батон и растер вязкий комок обитым металлом мыском ботинка. — Где им тут было укрыться в первое время после бомбежек? А если что-то и есть, то вряд ли оно ходит на двух ногах. Будьте начеку. Это касается всех.

Обернувшись, он выразительно посмотрел на Леру.

— Да тут я, тут, — буркнула та, натягивая мамин платок на нос и крепче стискивая «Бизон». Вдруг девушка зашлась кашлем, и на платке проступило несколько расползающихся рубиновых капель.

— Лера, ты чего? — забеспокоился Мигель, но подошедший Батон оттолкнул его. Спустив платок, он взял девушку за скулы и мягко повертел лицо, вглядываясь в зрачки.

— Еще одна, — негромко пробормотал кто-то, но расслышали все.

— Я в порядке, — сквозь стиснутые пальцами в перчатках зубы с усилием проговорила девушка, почувствовав изучающий взгляд сквозь матовые гогглы Дана.

— Ни хера ты не в порядке, — окончив осмотр, подытожил Батон. — Зрачки гляди вон какие. Тарас, нужно торопиться.

— Да, выдвигаемся.

— Лера… — снова начал Мигель, но она его оборвала.

— Говорю, со мной все нормально, десна кровоточит, поцарапалась, — огрызнулась на священника девушка, шагая вперед. Но это была не десна. И нагрубила Лера не потому, что не хотела к себе лишнего внимания в такой неподходящий момент, когда они находились на чужой территории, да еще и на поверхности. А потому, что ей вдруг стало очень и очень страшно.

Когда и, главное, где она успела подцепить неведомую заразу? Неужели от кружки на камбузе? Но ведь она свою помыла, прежде чем пить. Хотя они все были одинаковые…

Снова перегруппировавшись, немного отдохнувший отряд двинулся на территорию ранчо. Поселение за прошедшие годы практически полностью было разрушено. Дожди, время, пришлые мародеры, — все оставило свой отпечаток на заброшенных, щерящихся пустыми глазницами окон бараках и частных домиках, унылых скелетах детских площадок и школ, парковках с истлевшими остовами автомобилей.

Нужный дом отыскали быстро: с другой стороны небольшой площади возвышался костел с криво просевшей крышей. Развалины напомнили Лере оставленный в Антарктике храм Мигеля. Только тот был в разы меньше и проще, не такой вычурный, — отчего сейчас казался еще более жалким. И еще вспомнились колыбельные мамы, которая приходила в церковь Святой Троицы молиться за нее.

В голове снова зазвучали строки из песенки про лисенка, только на этот раз Лера с удивлением отметила, что пелись они детским голосом и на другом языке. Кажется, на немецком.

Red Sun Ray, hinter den Wolken kaum sichtbar,

Hush-a-bye, mein Fuchs schlafen gehen.

Decken Sie die Nase Schwanz, wird der Wolf Nacht nicht erreichen,

In der Wiege liegen Sie ruhig sopish Auslauf.

Bye-bye, bye-bye [38]…

To, что это именно песня про лисенка, Лера узнала только по мелодии…

А откуда она вообще знала мелодию, ведь она никогда не могла ее слышать раньше?

Отставшая от сгрудившегося возле дома отряда девушка рассеянно качнула «Бизоном», чуть не выронив его из рук, и помотала головой, отгоняя внезапный морок.

— Лерка, не отставай, — коротко поторопил наставник. — Мы заходим.

В двухэтажном доме, принадлежавшем когда-то главе колонии, на второй этаж которого попасть не удалось из-за истлевшей и обвалившейся лестницы, не оказалось ничего примечательного. Мусор, развалившаяся мебель, камин, в котором некоторое время назад, судя по сырым скорчившимся поленьям, пытались развести огонь, пустые банки из-под консервов, несколько пятен крови на сползавших, закручиваясь в рулоны, обоях. Несколько рваных дырок от пуль.

— Ничего не трогай! — приказал вооруженный дозиметром Батон, увидев, что Мигель подошел к покосившемуся стеллажу и разглядывает в луче фонаря корешки книг, на которых под слоем грязи и пыли читались названия на испанском и немецком.

Во всех источниках света, от люстр до ночников, были выкручены лампочки и обрезаны почти все провода. Из кухни кем-то или чем-то был выволочен газовый баллон, о чем говорил припорошенный слоем грязи и пыли длинный след, тянущийся по разбухшему от сырости паркету в прихожую.

Все. От былого уюта и некоторого намека на роскошь не осталось и следа. В подсобке с начисто разграбленной котельной имелся погреб, но в нем не обнаружилось никаких потайных дверей, — только паутина и мох. Продолжая изучать участок, отряд снова выбрался на улицу.

Заморосил мелкий дождь. Опасаясь воздействия кислотных паров, люди снова натянули на лица противогазы.

На заднем дворе располагался домик поменьше, явно рассчитанный на гостей. Пока остальные толпились на крыльце, решая, что делать дальше, а Тарас зашел в прихожую, чтобы лишний раз не мочить драгоценные карты, Батон отправился на разведку на задний двор.

— Координаты точно те, — водя пальцем по записям и сверяясь с компасом, Тарас посмотрел на Якова. — Именно в центре их пересечения и стоит этот дом. Ничего не понимаю.

— Ребята! — с заднего двора донесся голос Батона. — Идите сюда, я, кажется, что-то нашел!

Гостевой домик был полной фальшивкой из четырех стен, одна из которых была снесена напрочь; внутри же скрывалась вмурованная прямо в грунт титановая площадка диаметром метров пять с половиной и лестница, под углом ведущая вниз. Гермоствора была распахнута и частично испачкана копотью. Тут же лежало несколько деревянных пустых ящиков и несколько вскрытых армейских контейнеров, в которых тоже ничего не нашлось.

Сняв перчатку, Батон осторожно провел по двери кончиками пальцев и размял на подушечках черный порошок.

— Кто-то побывал здесь до нас, — рассматривая заполненные дождевой водой следы гусеничных траков, в нескольких местах пересекавшие двор, и полуразрушенное сооружение, похожее на блиндаж, сказал Батон. — Пластид. Люк взрывали. И не так уж давно. Судя по следам, с техникой у них проблем нет. Смотрите, тут словно кто-то оборонялся. Пытался, во всяком случае.

— Вот это новости. Но где тогда они все?

— Шут знает. Слышь, я вот чего тут подумал… — вытирая руки, понизил голос охотник.

— Чего?

— А не могли те хлопцы, что к нам в Балтийск тогда приплыли, несколько колбочек отсюда прихватить?

Тарас некоторое время молчал, устало поставив ногу на один из порожних ящиков.

— Давай не будем об этом думать, — наконец, мрачно ответил он. — Там вроде ситуация нормально разрешилась. А нам нужно найти антидот. Мы ведь еще не знаем, есть тут эти колбочки вообще или нет.

— Похоже, только Божья Длань была способна открыть эту дверь, — присвистнул Макмиллан, сунув в зубы палочку, которые в бесчисленном количестве хранились у него в стареньком портсигаре с оттиском «Harley Davidson».

— Или тонна С-4, - вынес вердикт Мичиган. — Взрывали с первого раза, вот здесь, видишь?

— Угу.

— Ты как? — спросил Мигель, подходя к стоявшей в сторонке Лере, которая, чувствуя приближавшийся новый приступ, судорожными движениями снимала с себя противогаз.

— Не очень, — честно призналась девушка, у которой порядочно болела голова от не желавшей отпускать песенки, накрепко поселившейся в голове.

In der Wiege liegen Sie ruhig sopish Auslauf.

Bye-bye, bye-bye…

И как Лера ни старалась собраться, неведомо откуда взявшийся морок упорно не желал отпускать.

— Потерпи.

— А что еще остается… Не волнуйся. Я выдержу, — ответила Лера и снова тяжело закашлялась, сплевывая на пол кровь.

— Ладно, спускаемся, — сняв противогаз и сменив автомат на пистолет, Тарас достал фонарь и первым пошел по ступенькам в недра заброшенной лаборатории.

Остальные, вытянувшись цепочкой, последовали за ним, осторожно поддерживая носилки с Паштетом, Савельевым и Треской.

Но держаться Лере оказалось не так-то просто. Чем глубже они спускались в подземные катакомбы, тем громче становилась музыка в ее голове, сбивая с толку, мешая сосредоточиться на деле. А как же остальные? Почему никто из шедших с ней мужчин не тер уши, не оглядывался нервно по сторонам, пытаясь вычислить источник назойливого звука? Неужели это слышала только она…