"Наследие" Печать Бездны - часть 1 - Вячеслав Седов

Почувствовав в лопатках тупую пульсацию, словно что-то набухало там, под пластинами, Карнаж снова погрузился в некое серое состояние, когда руки и ноги сами все делали за него. Если это и походило на «бой пустоты», который он постигал здесь же, недалеко в лесу, то теперь мог смело спорить с Киракавой. Оказывается, есть состояния разума куда более страшные, нежели простой механизм психики «машины для убийства».

— Брат!!! — полукровка скривился от этого громкого крика, резанувшего по ушам и ударившего внутри тела как в колоколе.

Руки подхватили меч и метнули его в сторону этого нестерпимого звука.

Крикун, скрытый капюшоном, успел пригнуться, и клинок врезался в грудь седого наставника. Старик изумленно уставился на оружие и медленно осел, вцепившись в рукоять.

Островитяне застыли на мгновение, не веря своим глазам.

Карнаж удивленно склонил голову на бок, цокнул языком и заключил:

— Тоже неплохо!

Кричавший колдун бросился бежать, когда ноги сами понесли Феникса в его сторону.

Полукровка быстро нагнал беглеца и ухватил того за капюшон…

Женщина!? Но… Мысли смешались в голове. Одно дело влить еще не известно отравленное или нет пойло в глотку островитянской разносчице кушаний, но сейчас…

Какая разница!!?

Рука с кинжалом мгновенно вскрыла тонкую шею.

— Сейчас! — прохрипел из последних сил умирающий старик-наставник, заметив безумный огонек в черных глазах.

Глазах истинного йома.

Пять колдунов обступили Карнажа и дружно затараторили заклятия.

О! Какая мука!!! «Ловца удачи» скрутило так, что, казалось, спина сейчас лопнет. Его металлический вой заглушил бормотание заклятий. Он не мог сойти с места, ноги будто вросли в землю. Левая кисть заныла и не могла высвободить из скрючившихся пальцев кольцо рукояти кинжала. Тогда правая рука метнулась к чехлу на голенище сапога и, выхватив оттуда нож, пустила его в первого попавшегося на глаза островитянина. Тот рухнул на землю, не издав ни звука, но его место тут же занял другой… Больше кидаться было нечем, а перевязь с метательными пластинами недальновидно оставлена в ветхой халупе… Проклятье!

Гортт еле поспевал за островитянами. Вконец запыхавшийся гном остановился перевести дух, но и островитяне, похоже, достигли нужного им места и столпились на узкой улочке, не решаясь шагнуть вперед. Один набрался смелости, но металлический надрывный крик из-за ветхих домишек, сгрудившихся на окраине города, опять вернул его в переулок. Гортт и сам вздрогнул от этого крика.

Островитяне затараторили что-то меж собой, очевидно, решая, что им делать дальше. Наконец, один повысил голос, выкрикнул нечто, походящее на боевой клич, все остальные подхватили и ринулись следом. Гном пошел за ними, с силой сжав в руках оружие.

Как и до этого, у заведения Ютай, островитяне не мудрствуя лукаво встали полукругом с мечами наперевес. Наверняка это было одной из очень удобных позиций для атаки группой, по крайней мере так рассудил Гортт.

За спинами воинов гном увидел странную сцену: пять человек при посохах и в робах обступили кого-то кругом и безустанно мычали, выводя заунывные ритмы каких-то заклятий. Гном подошел ближе, и тут по ушам снова резануло оглушительным металлическим воем, только в этот раз невыразимо жалобным в своем безнадежном угасании. Гортту приходилось слышать такое. В горах Фивланда. Еще будучи ребенком ему пришлось одним зимним вечером услышать последнюю «песнь» умирающего от старости или ран волка. Так ему объяснил дед, когда внук испуганно посмотрел в окно. Он тогда всю ночь не сомкнул глаз… А дед запер дверь и лег спать, чтобы сердобольный внук не пошел искать того волка. Одно дело прирученные фивландцами серые обитатели лесов предгорий, а другое — матерый хищник, которому и так уже ничем не поможешь.

Островитянские воины, которых гном все это время преследовал, даже не обратили внимания, когда он встал рядом с ними. Они, так же как и сам Гортт, во все глаза смотрели на того, кто корчился посреди круга колдунов.

Имя друга застыло на языке у гнома… Он оторопел, не в силах произнести ни слова. Так вот кто так протяжно и горько выл!

Полукровка стоял на коленях, обхватив ребра руками. Из-под безжизненно обвисших волос видно было бледное лицо с некрасиво кривящимся ртом. Колдуны забормотали громче, еще громче, еще… до крика! Феникс изогнулся, откинувшись назад, и повторился этот жалобный металлический вой, только оборвался где-то на середине… По бледным щекам из зажмуренных глаз потекли слезы, потом… кровь.

— Умри монстр! Будь трижды проклят, йома! Убийца!!! Возвращайся в Бездну к своим сородичам! — рявкнул один из колдунов.

— Монстр… — выдохнул Гортт, — Йома… Убийца? Так мы с Тардом были правы? Он все же ран'дьянец. Значит и правда полукровок у этого народа не бывает…

Гном застыл в нерешительности. Он бежал на помощь все-таки полуэльфу, а не демону энерговампиру, который, судя по многочисленным телам на земле, дорого заплатил за свое пленение. Правда, оставалось еще довольно народу, чтобы его прикончить.

Пять колдунов, дюжина воителей вокруг… Раньше Гортта остановила просто запертая дверь, но он все равно корил себя, еще в детской наивности впервые принимая муки совести, не пытаясь им противиться и оправдывать себя за тот жалобный вой в горах, к которому он оказался глух, как и прочие. А вдруг тот волк умирал не от старости? Вдруг зверь был подстрелен каким-нибудь не слишком метким охотником и в последнем плаче звал на помощь? Кого угодно! Даже своего злейшего врага — человека. Смерть особенно страшна для любого живого существа, если подступает к одинокой и покинутой всеми жертве.

Снова повторился вой, скатившись в результате на хрип и стон, но стонал уже человеческий голос.

— Прекратите!!! — вскричал Гортт.

Карнаж сжался в комок и затих.

Островитяне, услышав крик гнома, повернулись к нему, угрожающе наставив на него мечи.

Всего дюжина…

Гном отбросил двоих и подбежал к колдунам. Но войти в круг не смог, словно невидимая стена выросла перед ним.

— Прекратите, — угрожающе понизил голос Гортт.

Он все еще колебался. Колдуны, похоже, не слышали его или не обращали внимания, всецело поглощенные процессом.

— Отойди, гном, это демон! — потребовал один из островитян, осторожно подступая к уронившему голову на грудь бородачу.

Гортт громко сопел в рыжую бороду, глядя исподлобья. Топор и секира нервно вздрагивали у него в руках.

— Это мой друг! Молоты Швигебурга!!! — секира с размаху вошла в спину одному из колдунов.