Афганский осведомитель - Иван Стрельцов

Горы расступились внезапно, выпуская технику на небольшое плато, напоминающее каменный мешок.

— Где-то здесь нас должны ждать, — наклонился к нему Назаров и поправил на рукаве повязку. Он собрался поднять небольшой белый флаг, чтобы моджахеды могли издалека видеть машину парламентеров, но не успел.

Мощный взрыв разворотил переднюю часть «Громозеки», сорвал с БТРа башню, как игрушечных, расшвыривая в разные стороны разведчиков.

— Дождались, твою…!!! — заорал Прохор, вдавливая педаль газа. «УАЗ» рванулся вперед, разрывая расстояние между ним и полыхающим броневиком. Через мгновение машину занесло, и, выскочив на валун, она стала заваливаться набок. — Вон из машины! — хватая свой автомат, в крике надрывался прапорщик.

Офицеров дважды уговаривать не пришлось. Забрав свой автомат и разгрузку, Кирилл, не открывая двери, перевалился через борт, рядом с ним плюхнулся Назаров, с другой стороны залег Махач.

Все четверо, не сговариваясь, бросились к небольшой ложбине в стороне от дороги. Позицию заняли правильно, спиной друг к другу, открыв шквальный огонь. Круговая оборона в идеале, если не считать того, что у Назарова только пистолет Макарова, не пригодный для серьезного боя, да и врагов они не видели.

Мощный шнуровой взрыв ударил где-то наверху барабанной дробью, следом раздался грохот гигантского камнепада.

— Вот тебе и помощь подоспела, — меняя магазин в своем автомате, прорычал Прохоров и дальше разразился такой тирадой непечатных выражений, какую в дублируемых фильмах именуют непереводимым фольклором.

— Твари поганые, — невольно вырвалось у Кирилла, сейчас его больше всего бесило, что он не видит врага воочию. Пряча голову за камнями, он палил по нависшим скалам. В ответ пули высекали искры из камней, брызгая в разные стороны мелкой колючей крошкой, с чавканьем впивались в борта «УАЗа», дырявя обшивку. В раскуроченном БТРе с треском взрывались боеприпасы, никто из «старой гвардии» так и не смог ответить моджахедам ни единым выстрелом. Вокруг броневика валялись изуродованные и обгорелые трупы, но на это никто не обращал внимания. В бою думают о живых и выполнении поставленной боевой задачи.

— Попали как кур в ощип, — угрюмо проворчал подполковник Назаров, на его еще недавно невозмутимом лице ясно была видна растерянность. — Самое паскудное, что я впервые попал в такую ситуацию.

— Все мы когда-то впервые лишаемся девственности, — машинально парировал Прохоров. — Они нас решили живьем взять. Пусть попробуют, для этого им придется выбраться из своих нор. У меня пять гранат, — прапорщик демонстративно провел рукой по разгрузочному жилету, где в подсумках ждали своего часа рубчатые корпуса «лимонок». — Так что успею из паскуд наделать лимонада. Последнюю гранату оставлю для себя. Еще один сюрприз, — нехорошо улыбнулся прапорщик.

Слова десантника ничуть не подвергались сомнению, здесь, в бою, он чувствовал себя как рыба в воде.

— Ответят, твари, за погибших братков. Я ведь службу начинал у Башибузука, когда тот был еще только взводным. — Обычно немногословный Прохоров вовсю разошелся, когда его перебил бывший начеку Емельянов:

— Вон уже один выбрался из своей норы.

— Где гад?

Выбравшись из укрытия, прикрываясь скалами, двигался боевик. Выряженный в маскировочный комбинезон, он мало походил на моджахеда, которые в основном носили национальные одежды. Да и вооружен был боевик автоматом, которого Кириллу видеть еще не доводилось.

По отчаянному одновременно ударили три автомата. Он рыбкой нырнул под защиту небольшого валуна, откатился в сторону и, встав на колено, выстрелил, хотя и сам тут же получил пулю, сбившую его с ног.

Чья пуля достала боевика, никто так и не понял, но это было не важно. Но и Прохор, увлекшийся азартом охоты, получил ранение в плечо. К нему бросились Кирилл и Емельянов, а в следующую секунду возле их укрытия неслышно взорвалась граната из подствольника боевика…

Все происходящее напоминало кошмарный сон, когда ты пытаешься бежать, а ноги тебе не подчиняются. Ты сам себе напоминаешь живой труп, который все видит, но ничего не в состоянии предпринять.

Кирилл лежал плашмя на животе, придавленный телом своего охранника, он видел над собой самодельную обувь душманов. Затуманенным сознанием Марков не понимал, как моджахеды оказались рядом, но ему было ясно одно — это плен.

Из своего положения Кирилл видел, как над прапорщиком склонился крупного сложения боевик с длинной густой бородой. Он поднял правую руку Прохора, бесчувственно лежащего на камнях, и стащил с его запястья рубиновые четки. Несколько секунд афганец их пристально рассматривал, его лицо исказила гримаса необузданной ярости. Он плюнул на бесчувственное тело, потом опустил ствол своего автомата и длинной очередью разнес прапорщику голову, превратив ее в кровавую кашу.

Рассчитывать на пощаду не приходилось. Превозмогая слабость во всем теле, Кирилл протянул правую руку к груди и из нагрудного кармана вытащил подарок замполита. Лезвие в бумажной обертке сыщик сунул в рот, прижимая языком к щеке.

Стоявший поблизости моджахед заметил движение одного из пленников. Недолго думая, афганец ткнул прикладом оперативника в затылок, погружая того в черную бесконечность…

Хлесткие пощечины привели Кирилла в сознание. Оперативник открыл глаза и обнаружил себя сидящим в какой-то пещере возле Назарова и Емельянова. Над ним, широко расставив ноги, стоял незнакомец.

Опытный глаз сыщика сразу же определил, что это европеец, по крайней мере точно не афганец. Незнакомец мягко улыбнулся и проговорил на неплохом, хотя и ломаном русском языке:

— Ну вот, все присутствующие в сознании. Рад с вами, господа, познакомиться. — Ответом ему была гробовая тишина. — О'кей, — улыбка стала еще шире, — в таком случае разрешите представиться — Джон Смит, офицер разведки США. — Это заявление также не произвело никакого эффекта.

Улыбка окончательно сползла с лица американца, осталось недоумение.

— Не верите? Или удивлены моей откровенностью? Проясню ситуацию, я со своей группой выполнял на территории Афганистана особое задание.

— Охота на генерала Дрямова? — не удержался от вопроса Александр Назаров. Военный разведчик, исполнявший обязанности разыскника пропавших без вести военнослужащих, и в плену оставался разведчиком, выясняя детали вражеской спецоперации.

— Да, — подтвердил Смит и самодовольно улыбнулся. — Мы великолепно справились со своей задачей. Только кусок вот заглотили явно не по своим зубам. Русское командование среагировало крайне быстро и отрезало все пути к отступлению, закупорив нас в горах. Возможно, со временем ваши коммандос и отыскали бы стоянку нашего отряда, но времени как раз у вас и не было. Командование торопила Москва, обещая снять погоны вместе с головой, здешние генералы устраивали нахлобучку за нахлобучкой подчиненным, — длинный указательный палец американца уперся в лоб Назарова, — то есть вам. Прессинг, подозреваю, был крайне жестким, только этим можно объяснить ход с переговорами. Вы пошли ва-банк, взяв в расчет патологическую жадность Ранжи. Но не учли одной маленькой детали — у Башира сильнее жадности ненависть к оккупантам. Он непримиримый. В результате вы попали в засаду, и ваше командование, решив, что Ранжи собирается прорываться в Иран, бросило весь спецназ наперехват, открыв нам проход. Чем, естественно, мы незамедлительно воспользовались. — Смит в очередной раз прервался на театральную паузу. — В результате через десять часов, от силы сутки, мы пересечем пакистанскую границу.

— Вы считаете наших генералов полными тупицами, которые до сих пор не поняли, что тянут пустышку? — глядя на Смита исподлобья, глумливо спросил Александр Назаров.

— Тянуть пустышку, — почти по слогам, будто смакуя, проговорил американец. — Правильный термин, но, как я уже ранее сказал, это не имеет никакого значения. Мы находимся рядом с границей и имеем канал прямой связи. Даже если советский спецназ попытается встать фронтом, это ничего не изменит. Их атакуют моджахеды, если у них не хватит сил, то в бой под видом душманов пойдут пакистанские регулярные части (такое часто практикуют в специальных операциях). Генерал у нас, а значит, для нас прорубят необходимый коридор и проследят, чтобы ни один волос не упал с его головы.

— Цыплят по осени считают, — не удержавшись, выкрикнул Сергей Емельянов.

— Оригинальный русский юмор, — снисходительно усмехнулся офицер ЦРУ. — Впрочем, вы зря переживаете о персоне московского ревизора. В Женеве уже вовсю ведутся секретные переговоры насчет обмена. И я так думаю, недели через две Илья Валентинович Дрямов будет гулять по Красной площади или Арбату.

«Так вот, значит, откуда Первое управление КГБ знает, что генерала пленил Башир Ранжи», — моментально сообразил Кирилл Марков.