Афганский осведомитель - Иван Стрельцов

— Почему два отделения? — встрял замполит, на его лице было искреннее негодование. Именно так политработники клеймили с трибун милитаризм, сионизм и допустившего промашку сослуживца. — Башир Ранжи потребовал, чтобы была одна бронемашина и одно отделение солдат.

— Значит, возьму «Громозеку», одно отделение посажу на броню, второе внутрь, — резко ответил Башибузук, отмахнувшись от претензий замполита.

— Так и сделаем, — со вздохом согласился комбат. Именно за ним оставалось последнее слово. — Разведрота будет сопровождать парламентеров и остановится в десяти километрах от ущелья, чтобы в случае чего прийти на помощь. А как только парламентеры выдвинутся к месту переговоров, я свяжусь со штабом армии, пусть они помогут спецназом блокировать район ущелья.

— С тактикой определились, теперь пора решать, кто поедет на переговоры с душманом, — начальник штаба выразительно посмотрел на подполковника Назарова…

Совещание длилось около двух часов, потом офицеры покинули помещение штаба, и в свете желтого диска полной луны «русская зона» затихла. Но эта тишина напоминала затишье перед надвигающейся бурей.

В автопарке возле угловатой «Громозеки» под навесом расположились два отделения сверхсрочников. Молодые парни с глазами умудренных жизнью старцев без суеты и спешки на длинных, грубо сколоченных столах разбирали, чистили автоматы, набивали патронами запасные магазины, укладывали в подсумки ручные гранаты.

Миновав разведчиков, Кирилл направился туда, где стояла его оперативная машина. Возле «УАЗа» деловито суетился Прохоров, в бело-синей майке, весь перепачканный машинным маслом, он попыхивал сигаретой, озабоченно постукивая ногой по левому колесу.

— Ну что, доедет это колесо до Казани или нет? — с усмешкой спросил неслышно подошедший Марков, вспомнив цитату из бессмертных «Мертвых душ». Но прапорщик не понял юмора и ответил:

— Доедет, куда прикажут, хоть до Казани, хоть до Вашингтона. Машина в полном порядке, движок как часы, — добавил, вытирая руки ветошью.

— А кто эти сверхсрочники? — кивнул в сторону навеса оперативник.

— Башибузук окрестил их «старой гвардией», дескать, так у Наполеона именовались элитные войска. — Прохор выплюнул окурок на землю и наступил каблуком. — А вообще это настоящие маньяки.

— Что, такие кровожадные? — поинтересовался Марков. Его взгляд был прикован к парню, обнаженному по пояс, с фигурой Геркулеса и наколкой на полгруди. Он сидел на столе и методично скользил лезвием длинного ножа по точильному бруску, время от времени клинок хищно блестел в электрическом свете.

— Да ни черта не кровожадные, обычные пацаны. У кого-то еще детство в жопе играет, романтика героев-пионеров, а кто-то мстит за погибших друзей. Макуев свою «старую гвардию» по всему батальону собирает и держит для самых пиковых ситуаций. Парни — настоящие львы, я с некоторыми еще срочную тянул. С такой охраной мы как в танке, хрен достанут.

— Ну, успокоил, — зевнул Кирилл и, посмотрев на часы, добавил: — Есть еще пара часов, надо бы кемарнуть, а то кто знает, какой завтра день выдастся…

С вершины горы ущелье казалось капризной рекой с извилистыми берегами. Лежа на узкой площадке, накрытый маскировочной сетью, Дюк пристально вглядывался в темноту, прижимая правой рукой гладкую трубу противотанкового гранатомета «Карл Густав».

Операция, задуманная Смитом и Ранжи, ему, профессиональному военному, казалась весьма сомнительной. Но у «зеленых беретов», как у служебных собак, был выработан рефлекс беспрекословного подчинения. Сперва следовало ввязаться в бой, а уж потом думать, как из этого боя выбираться.

В операции участвовали пятеро «зеленых беретов» и два десятка моджахедов. Все это можно было назвать ударной группой, но не было ни фланговых прикрытий и маршрутов отхода, ни средств экстренной эвакуации.

По всем канонам партизанской войны они были обречены на этой акции. Утешало лишь одно: с ними в засаду пошел и сам Башир. А полевой командир, как достоверно было известно Дюку, не был фанатичным камикадзе, значит, шанс оставался. Тем более, если русские будут играть по указанным правилам.

Оторвавшись от созерцания пропасти, диверсант посмотрел вдаль, туда, где были заложены остатки взрывчатки и мин. По задумке Ранжи, шнуровой взрыв должен был вызвать мощный камнепад, который наглухо закупорит узкую горловину ущелья и не допустит подхода главных сил русских.

«Нет, все-таки задумано неплохо», — наконец пришел к логичному заключению Дюк.

Ночь сменилась жарким, горячим днем, «зеленый берет» проглотил несколько пилюль боевого допинга. К тому времени, как начнется бой, он должен чувствовать себя настоящим суперменом.

В расщелинах, расположенных поблизости от дороги, сейчас скрывались афганские моджахеды и американские диверсанты. Накрытые маскировочными сетями, они сливались с горным ландшафтом.

Башир оглядел сидящих возле него бойцов, потом перевел взгляд на замерших у самодельной амбразуры Лайма и Тэкса. Чернокожий гигант ленивым движением цеплял к своему «М-16» оптический прицел.

— Время утреннего намаза, — стараясь не уронить чувство собственного достоинства перед душманами, напомнил полевой командир.

— Ноу, сэр, — покачал головой «зеленый берет», наконец крепление со щелчком встало в паз. Американец вскинул винтовку, выставил ствол в амбразуру, регулируя фокус оптики.

— Правоверным положено соблюдать намаз пять раз в день, — попытался настоять на своем Ранжи.

— Вы знаете, уважаемый, почему египтяне проиграли Израилю «шестидневную войну»? — поигрывая в зубах длинной зубочисткой, спросил Тэкс. Не дождавшись ответа, пояснил: — Потому что, когда израильская авиация была в воздухе, египтяне совершали намаз и не смогли отразить удары по своим аэродромам, танковым и артиллерийским позициям. Именно поэтому, имея многократное превосходство, арабы проиграли войну всего за шесть дней.

Это было оскорбление — хвалить иудеев в присутствии мусульман. Но как бы ни была горька правда, все происходило именно так. Чтобы как-то подсластить горькую пилюлю, Тэкс миролюбиво добавил:

— Мы находимся в засаде, а здесь может произойти все, что угодно.

— Но наши дозорные докладывают, что они никого не видят, — неуверенно произнес один из молодых моджахедов, неплохо понимавший английский язык.

— Если мы никого не видим, то это еще не значит, что тот, кого мы не видим, нас не слышит, — Тэкс хищно клацнул зубами, перекусывая пополам зубочистку. — Современная техника такая, что за несколько километров можно услышать писк москита.

Моджахеды притихли. Они, конечно же, были правоверными мусульманами, но только никогда не забывали мудрости своих пращуров, одна из которых гласила: «Живая собака лучше мертвого льва».

— Аллах простит нам, что мы не исполнили сегодня намаз, — вынужденно подвел итог религиозного совещания Башир Ранжи. — Во время ближайшего праздника принесем самую знатную жертву. А сейчас терпеливо ждем гяуров, чтобы их черепами украсить ограды наших дувалов.

Все замолчали, как бы ожидая решения небесных владык, и, будто в подтверждение их мыслей, ущелье огласилось ревом приближающейся военной техники…

«Зеленые береты» мгновенно отреагировали на опасность. Снимая свое оружие с предохранителей, они бесшумно занимали места у амбразур. Выбранное место для засады было поделено на сектора, будто музыкальная симфония, расписанная для каждого инструмента. Теперь оставалось только сыграть без фальши.

Дюк, приложившись к резиновому наглазнику прицела, напряженно всматривался в серую нитку дороги. Первым из-за скалы выехал «УАЗ», внедорожник был без привычного брезентового верха, и диверсант даже невооруженным глазом мог рассмотреть четырех пассажиров. У двоих на рукавах белели повязки парламентеров. Американец криво усмехнулся, это была не его цель. Зато двигающийся следом БТР был опасным зверем. Кроме штатной пары пулеметов и десантников, сидящих на броне, «зеленый берет» разглядел два автоматических гранатомета, приваренных прямо к корпусу броневика. «Несколько секунд замешательства, и эта железная пешка запросто прошмыгнет в ферзи, разыграв нашу партию в два хода, шах и мат», — облизывая пересохшие губы, подумал Дюк. Глаз опытного бойца поймал в перекрестие угловатую тушу БТРа. Делая упреждение, указательный палец диверсанта стал медленно совершать холостой ход.

Гранатомет утробно ухнул, выплевывая реактивную гранату. Эхо выстрела, заглушив гул автомобильных моторов, пинг-понговым мячиком запрыгало по горам. И уже в следующее мгновение башня БТРа, сорванная взрывом, подлетела вверх, круша сидящих десантников.

Боевая машина вспыхнула спичкой, вокруг нее дымились обезображенные и окровавленные трупы, из распахнутых люков пытались выбраться люди-факелы, но все они до единого были обречены под огнем снайперов.