S-T-I-K-S. Резак 2 (СИ) - Горшенев Герман

Я смени положение с лёжа, на сидя и спросил:

— Уважаемые дамы, какую кухню вы предпочитаете, корейскую или французскую?

На меня непонимающе посмотрели. Я обвёл окружающее пространство ладонью и пафосно изрёк:

— Могу наловить лягушек или намариновать головастиков с диким луком. Есть нам всё равно что-то надо. Предлагаю питаться изысками местной кухни. Боюсь, что в нормальный ресторан нас гарсон не пустит, — и показал на нескольких очень развитых заражённых, стоявших метрах в семистах за чертой по направлению к промзоне большого города.

Дамы скривились. Луиза скривилась демонстративно-показательно, а старшая сестра слегка, стараясь не показывать негативных эмоций в моём присутствии.

Чернота была нашей надёжной защитницей и раз нас не съели раньше, то и теперь не тронут. Я был в этом уверен, поэтому костёр разводил не боясь. Лягушек мои спутницы ели неохотно, а вот запечённый ёжик, которого мне удалось поймать, разошёлся на ура. Ещё, бюстгальтером старшей сестры, который представлял собой два внушительных черпака из кружевной сетки, удалось наловить с полсотни мальков мелкой рыбёшки. Мы зажарили на углях и ели целиком, не чистя и не потроша.

Всё это время Луиза бормотала: «Я знаю, он здесь. Я его чувствую. Он вот здесь», — но отпускать без должного отдыха, рвущуюся к своему обожаемому танчику девчонку, я не хотел. Непонятно сколько времени нам придётся быть на ногах, удастся ли поесть, поспать и попить, и пока мы не приведём себя хоть какой-то порядок, и не будем крепко стоять на ногах, то гостеприимный островок около вонючего болота я покидать моей девчачей банде категорически запретил.

Очень позабавила тема выживальщиков. На столько привыкаешь к мародёрству, что если тебе надо сорвать яблоко с ветки, а не взять из корзинки овощного ларька на перегрузившимся кластере, то начинаешь испытывать когнитивный диссонанс. Я даже вспомнить не могу, когда добывал еду по-другому. В Стиксе, где достаточно иметь Пальценож, чтобы всегда быть напоенным, накормленным, с крышей над головой и хорошо отдохнувшим, мне впервые пришлось заморачиваться на добывание подножного корма. Луизу и старшую сестру кормить было легко, достаточно было испечь ёжика, нажарить мелких рыбок и лягушачьих лапок, то с младшей сестрой было сложнее.

Хитрые транквилизаторы, которые я добыл в кладовой у Кота, по тайному совету Кошатины, лишали биологический объект сознания, но не превращали тело в овощ. Тело можно было поить, оно ворочалось если лежало неудобно, что предотвращало неумышленную порчу по неосторожности. Очень удобная штуковина для транспортировки в полевых условиях, прямо как у нас.

Пожалуй, самое большое достоинство этой химии, что бессознательное существо можно было поить, что я и решил использовать. Для подобия кормления я отобрал горсть запечённых на костре мальков у возмутившихся дам, но узнав, что я забочусь о беспомощных, а не просто решил сожрать самое вкусное, помогли. Они растёрли между двух камней рыбу в кашу, разболтали её в бутылке с водой и напоили мутной жижей младшую сестру. Еда так-себе, но в желудке у спящей девушке благодарственно заурчало. Четыре дня без кормления — это многовато даже для бесчувственного тела, которое возят в тележке.

Следующие три дня я провёл с бюстгальтером в руках, покалено в мутной жиже, ловя молодь неизвестной рыбёшки и терроризируя стада лягушек. Реально, просветление в голове и отсутствие боли в ней-же, мы почувствовали только через день. Даже теперь, наше состояние можно было назвать удовлетворительным с натяжкой, и ни о каком походе к танку я и слышать не хотел, пока не пойму, что мы хоть немного восстановились. Спешить, на мой взгляд, было некуда. Если древняя машина пролежала тут тысячи лет, то потерпит ещё пару дней, а вот для нас эти дни будут не лишними.

Жизнь налаживалась. Я ощущал себя настоящим вождём первобытного племени. У нас появился дом из говна и палок, защищавший нас от вечерней прохлады и сделанный из камыша и веток, которые я нарубил и переплёл разумеется самым кривым способом, но прочно, в лучших традициях индейцев, проживших всю жизнь в городе и оказавшихся на природе впервые. Я имел обширные охотничьи угодья и две жены, даже удалось обзавестись ещё одной запасной, на консервации, но пока вводить её в эксплуатацию не хотел, мне и этих хватало. Заимел домашнюю утварью, срезав совок от неудобной лопаты, и сделал из него отличную сковородку. Я использовал древко лопаты для перевозки младшей сестры, соорудив основу для тележки. Разрушать своё творение не стал, вдруг мы всё-таки найдём способ безопасного ухода из этого гостеприимного места, а пока пусть все наши приборы с высокоразвитой цивилизации остаются нетронутыми. Совок всё равно неудобно выступал и мешался при ходьбе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мы неплохо устроились. Внимательно наблюдая за природой, я обнаружил что это болото полно жизни. Наш рацион из лягушек и мальков я разнообразил крупными рыбинами, которых я ухитрился поймать на удочку из булавки с платья старшей сестры. Массивная блестящая штуковина крайне заинтересовала огромных рыбин, бывших здесь свирепыми хищниками и пожиравших головастиков с лягушками. Пожалел о том, что не включил в состав носилок удочку и чего-нибудь из рыболовных принадлежностей, когда собирал конструкцию для перевозки. Но кто же знал, что мне придётся жить натуральным хозяйством?

В Стиксе я рыбалкой занимался впервые, мне это даже в голову не приходило. Поговаривают, есть отличные кластеры где можно поймать огромную рыбу и удачно расположенные островки, где тебя совершенно не беспокоят орды заражённых, но меня никто на природу не звал, да и времени не было.

Старшая сестра ухитрилась найти растения, которые выполняли роль приправ и даже своего рода овощей. В еду пошли клубни цветов и какая-то фигня, выкопанная и собранное вокруг болота. Всё было вполне съедобно и прилично на вкус. Никогда не подумал, что мне ещё придётся разнообразить своё меню несколькими змеями. Они всё равно ползали рядом и страшно раздражали моих жён, поэтому я их поймал и тоже пустил в пищу. Очень неплохо. Представления не имею о их ядовитости, и я им сразу отрезал голову и забросил подальше в черноту. Жизнь папуасского племени шла своим чередом, старшая сестра ухаживает за младшей, Луиза ныла, подгоняя нас отправиться в дорогу.

Вождь добывал еду, а жёны готовили, пока я валялся на травке и думал, что делать дальше. Ситуация была дурацкая до искривления сознания. К стабу-горе, где мы предполагали найти древнюю машину, регулярно приходили здоровенные, просто громадные заражённые, какое-то время тусили, а потом уходил. Вокруг нас были абсолютно пустые кластеры без жратвы и свежих перегрузок, а понять, что они тут делают я откровенно не мог. По непонятной причине, к горе со всех сторон приходила настоящая элита, стояла раскачиваясь некоторое время и уходила. Чего тварям здесь надо? Почему находятся именно здесь и каждый раз разное время? Для себя я твёрдо решил, что пока не уловлю хоть какой-нибудь последовательность и не пойму, что вообще происходит, с нашего болота ни ногой.

Всё это выглядело странным. Наверное, мне сейчас мог позавидовать любой натуралист, столько нового мне приходилось наблюдать, но меня это сильно напрягало. Я внимательно наблюдал за окружающим пространством, охотился, ловил рыбу и думал. Я не сомневался, что нам из черноты выйти дадут. Стаб с болотом находился на территории нашего чёрного знакомого, и не думаю, что такому важному другу поставщика палок как я, будут чинить препятствия, а вот обратно зайти наверняка не получиться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Нам никто нам не обещал большего, чем для нас уже сделали, а вот поведение местной живности, старшей сестры и моей подруги меня заинтересовало. Занимаясь промыслом, я обратил внимание на то, что когда старшая сестра начинала петь, а Луиза принималась активно ныть, то лягушки и змеи ловились лучше, мальки подплывали ближе, а рыбины, свирепые хищники болота, с большей охотой ловились на мою удочку из блискучей брошки, и как раз к этому времени подходили заражённые. Всё происходило как-то одновременно и даже козявки начинали стрекотать веселее, а всякие жучки и бабочки порхали охотнее. Потом всё замирало и на следующий день начиналась заново. Я даже начал записывать время, насколько это можно было определить по солнцу Стикса, но каждый раз всё повторялось в разное время. Лягушки снова вылезали квакать, сестра пела, а заражённые собирались стадами и топтались на месте.