S-T-I-K-S. Резак 2 (СИ) - Горшенев Герман

— Уважаемый! Извините пожалуйста.

Отплывшее от меня метров на десять пятно тумана, мгновенно приобрело очертания человека, который сделав всего один шаг, оказался в нескольких сантиметрах от меня:

— Палки есть? — раздалось в голове.

— Палок нет.

— А-а-а-а-а. А я думал палки есть, — прошла по моему мозгу расстроенная мысль.

— Я обязательно скажу Святу, чтобы поискал получше. А нельзя ли у вас спросить? Мы ищем одну старинную древнюю машину. Я не знаю на что это похоже. Вам не попадалось чего ни будь вроде карьерного самосвала на костылях, или парохода на ножках? Может быть тут атомная электростанция ходила или горно-обогатительный комбинат пробегал? Главное, чтобы очень древнее и из металла. Должно быть где-то в пекле. Может случайно видели?

— А-а-а-а-а. Тогда вам туда, — произнесло существо у меня в голове, и махнув рукой в другую сторону, растворилось облаком тёмного тумана.

В стороне куда существо махнуло рукой в этот раз, появлялась ещё одна дорога. Как и в первом случае, проламывая чёрные графитовые очертания всего, что попадалась на пути, появлялся ровный путь, шириной метра три, состоящая из точно таких же полированных треугольников. Дорога образовывалась сама по себе, разрушая контуры чёрных деревьев, домов и ровняя неровности земли. Эта дорога уходила далеко в пекло, извиваясь по переплетению полосок черноты и уходя за пределы видимости.

Я повернул голову и посмотрел в сторону нашей машины. Старшая сестра, наверно почувствовавшая, что кожа уже перестала гореть, посмела открыть глаза и вылезла из машины наблюдая за всем происходящим. Сколько она увидела из произошедшего представления не имею, но, судя по перепуганному лицу, немало. Вот и хорошо, не придётся ничего доказывать, она всё сама видела.

Луиза стояла, боясь шелохнуться. Подруга стянула маску противогаза. По её бледному, почти белому лицу текли крупные капли пота, и она прошептала одними губами:

— Резак, ты дебил.

Глава 16. Резак. Корейская и французская кухня

Мы шли третьи сутки. Я катил тележку с младшей сестрой, а старшая сестра помогала тащить выбившуюся из сил Луизу. В очередной раз поблагодарил Стикс за то, что в этот раз вместо субтильной профурсетки он нам послал крепкую, рослую бабу. Без неё я бы давно бросил сонную девушку посреди черноты и тащил бы свою подругу. Ещё я благодарил себя за то, что не пошёл сразу по дороге, гордо взвалив на плечо сонное тело и задрав подбородок, а начал думать головой.

Когда дельцы делали броневики черепашки, они проверяли мотор и техническое состояние машины, осматривали подвеску, заправляли бак по самую крышку, пылесосили салон, но не заморачивались на содержимое багажника и перчаточного ящика. В нашем багажнике была основательная детская коляска, трёхколёсный велик, удочки и сумка с рыболовными принадлежностями. Также нашлась полторашка воды, из которой, наверное, мыли руки и её регулярно наполняли. Пластик бутылки был потёрт, а пробка была с другого напитка, но вода внутри оказалась обычная, из-под крана. Была ещё одна бутылка с водой, которую я прихватил на стоянке, а вот вся газировка, которую взяла Луиза, взорвалась, расплёскивая по всему салону сладкую пену.

Прежде чем отправиться в путь, я смастерил из коляски, велика, раскладной дюралевой лопаты и всего, что смог отодрать от машины, нечто вроде тележки и приладил буксировочный трос, чтобы он удобно размещался на груди.

Сейчас, таща тело на колёсной тележке, по ровной словно стекло дороге, благодарил себя за предусмотрительность и хомячество. Чёрное существо ни слова не сказало о том, что с дороги сходить нельзя или нельзя лечь поспать, но я это знал. Стоило нам остановиться хоть на шаг, или прилечь на часок, и призрачная дорога растает, оставив нас посреди агрессивной черноты. Если сойти с неё хоть на шаг, то вернуться на неё мы уже никогда не сможем.

Вдоль нашего пути бежали огромные заражённые, проявляя интерес к столь вкусным персонам, но боялись даже сунуть нос в нашу защитницу, и немного пройдясь параллельно и видя, что мы не собираемся покидать аномальную зону, убегали искать добычу полегче. Моя бабская банда неплохо подготовилась к путешествию. Я, из своей фляги концентрированной вытяжки из споранов, капнул немного в воду, и у нас получилось почти три литра нормального живчика, была тележка для перевозки тела и решимость в глазах. Никто и не мог предполагать, что дорога растянется на трое суток, а воду мы выпили ещё на первые. Сейчас мы держались только на инъекциях спека и стимуляторах, которые я тоже всегда таскал с избытком. Облизывая пересохшие губы, я тащил лямку тележки, а старшая сестра, поддерживала, теряющую от обезвоживания и усталости Луизу. Стоять нельзя, только идти, только вперёд. Все возможные точки невозврата были пройдены, а если обернуться назад, то было видно, как несокрушимые плиты чёрного полированного камня покрывались трещинами и рассыпалась в пыль, оставляя неровную полоску.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мы дошли. К этому моменту в ногах не осталось силы, а в голове мыслей. Дорога упиралась в крохотный стаб, метров триста в диаметре, большую часть которого занимало болото с вонючей, липкой жижей, кочками и квакающими лягушками. Посреди болота, прямо из воды росло несколько разлапистый деревьев очень похожих на Иву, только облепленных крупными красными цветами, напоминающими цветением каштаны. Аромат цветов был ненавязчив и столь силён, что перекрывал запах прелой растительности и затхлой воды.

Как только мы пересекли черноту, сойдя с чёрной дороги, оно рассыпалось в пыль оставив только направление, а мы, стоная и бросив тележку с сонный девушкой, лишь только она выкатилась из аномалии, кинулись к ближайшей вонючей луже пить воду. Разгребая ряску и зелёные палочки плотной растительности, хлебали живительную влагу не обращай внимание на множество мелких жучков, и козявок, плавающих внутри воды и цепляющихся за зубы. Нас не смущал ни свет, ни запах, ни муть, которая подымалась при малейшем прикосновении к поверхности. Жадно напившись, старшая сестра и Луиза так и остались лежать на берегу, тяжело дыша, а я нашёл в себе силы набрать в пустую бутылку воды и напоить сонную девушку. Её тело в сознание не приходило, но жадно пило воду, спасая свою биологическую единицу. Это всё. Я допил пару глотков мутной воды, оставшейся в бутылке и плюхнулся на землю. Снов не было.

Стаб был окружён полоской черноты всего в несколько десятков метров шириной, но аномалия оказалась невероятно агрессивна. Стоило листику или веточке коснуться невидимой границы, как её разрывало в клочья. Недалеко просматривались множественные силуэты ходивших или стоявших у заражённых. Это пекло, и здесь всегда полно тварей, но чёрная стена словно делала нас невидимыми и на нас никто не обращал внимания. Может продолжала действовать магия чёрного рейдера, а может просто заражённые были слишком крупные и набрались достаточно ума, чтобы не пробовать соваться в черноту.

Я проснулся, и первым делом подполз к луже опять напиться. После того, как жажда была утолена, пришёл голод. Мы уезжали из Города Развлечений поев накануне, потом трое суток дороги и, наверное, не меньше суток проспали. Пять дней без еды, и с собой я ничего не прихватил. В нашей машине и рюкзаках её просто не было, иначе бы зацепил немного.

Первой очнулась старшая сестра, а вскоре очнулась и Луиза. После водопоя они сидели, раскачиваясь словно заражённые и тихо поскуливали. Такое количество стимуляторов и спека просто так не проходит. Хотя в моих шприц-тюбиках был самый лучший из возможных, который я брал в чулане товарища Главного Конструктора по личному его распоряжению, всё равно это стимулятор и лошадиные дозы бодрящих препаратов без последствий не проходят. А были ещё и мои таблеточки, и пластинки, которые сами растворяются на языке, а ещё и по литру живчика в начале пути. Вся эта боевая химия помогла нам добраться сюда, но теперь просила свою кровавую жатву в виде головной боли и запаха нагадивших во рту кошек.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})