Франкенштейн: Мертвый город - Дин Кунц

Намми вспомнил одну из бабушкиных историй, прочитанных ему очень, очень давно, о принцессе, которая пряла золото из соломы, и скупого ничтожного человека, который научил ее этому за то, что она отдала ему своего первенца. Намми не помнил имени принцессы, но ничтожного человека звали Румпельштильцхен, имя, которое пронзает тебя.

В ту минуту мистер Лисс не был скупым. Он был просто злым, но он был уверен, что выглядел как тот человек в той истории. Он сказал, что он был таким сумасшедшим, что мог плеваться. Для Намми в этом не было никакого смысла, так что он просто стоял и ждал, пока мистер Лисс, наконец, не сожжет сам себя, что заняло почти столько же времени, сколько и у снегохода.

Когда старик перестал ворчать, плеваться и пинаться, Намми сказал:

— Мне правда, правда, не хочется это говорить, но я должен.

— Говорить что? — спросил мистер Лисс.

— Мы потерялись. Я не знаю, где это место, здесь все белое и темное, но это не мой недочет, потому что холодный ветер, он колол мне глаза и все размывал. Я не хочу, чтобы мне отрезали коротышку. В любом случае, руля больше нет, чтобы его украшать.

— Расслабься, Пичез. Я не виню тебя в этом.

— Не винишь?

— Разве я не сказал только что это?

— Полагаю, сказал.

— Кстати, мы не потерялись.

— Не потерялись?

— Ты, как всегда, ослепительный собеседник. Нет, мы не потерялись. Мы проехали около мили или около того, возможно, полторы. У меня есть фонарик, который я украл у мертвого Бозмена. — Он включил его. — Мы должны просто идти по следу снегохода обратно, пока не вернемся к его дому, где, надеюсь на Всевышнего, этого монстра, играющего на фортепьяно, стошнило от этой ненормальной музыки, и он колотит какой-нибудь регтайм.

Намми посмотрел на луч фонарика, скользящий по колеям снегохода, и сказал:

— Ты такой умный, только что нас спас.

— Ну, «спас», возможно, слишком сильно сказано, учитывая, что мы идем не иначе как обратно в проклятый городок.

Они с трудом шли бок о бок по колеям потерянного снегохода, и через некоторое время Намми сказал:

— Я не хотел быть умным давно-давно, но сейчас хочу.

— Не стоит, — сказал мистер Лисс. — Быть умным не так уж хорошо, как говорят. Кроме того, как я уже говорил тебе раньше, мир полон образованных умных людей, которые в десять раз глупее тебя.

Нос Намми потек от холода, и сопли почти замерзли на его верхней губе. Он вытер их рукавом куртки, но затем понял, что это было отвратительно, так что смирился со льдом на губе.

Прошло еще немного времени, и он сказал:

— Я думаю о том, как это — жить среди пальм, в таком вот месте.

— Это достаточно приятно. Я возьму тебя в какое-нибудь такое место, если мы выживем после этого.

— Ну, не знаю. Бабушка, она похоронена здесь, и все такое.

— Мы можем ее выкопать и взять с собой, похоронить ее там, где круглый год солнце и цветы.

— Я не уверен, разрешат ли нам это сделать.

— Все можно устроить за деньги.

— Я не знаю, как.

— Я знаю.

— Думаю, знаешь.

После еще одной паузы мистер Лисс сказал:

— Хорошо для нас то, что нет ветра, или эти колеи станут гладкими, пока мы не найдем путь назад.

— Это еще одна умная вещь, чтобы понять.

— Мой мозг такой большой и все еще растет, так быстро, что каждые пару лет они должны открывать мой череп и удалять кусок мозга, так что там достаточно места.

— Не думаю, что это может быть правдой, — сказал Намми.

— Но это правда. Мои медицинские счета огромны.

Глава 39

Когда Карсон, Майкл и Эддисон вернулись с Девкалионом в дом Сэмплзов, Карсон поняла, что Всадников и Всадниц потребуется долго убеждать, чтобы они согласились передать своих детей грозно выглядящему гиганту, у которого одна сторона лица повреждена и татуирована, даже при том, что другая была, скорее, красивой.

Ему потребуется показать свою способность перемещаться на любое расстояние, какое пожелает, за один шаг. Ему потребуется объяснить, что он может взять с собой все, на что положит руки, включая других людей или — с помощью немного другой техники — целый автомобиль, полный людей.

Но Карсон беспокоилась, что такая демонстрация может иметь обратный эффект относительно ожидаемого. Учитывая его внешний вид, световые пульсации, проходящие время от времени через его глаза, его грудной голос с грубым тембром и сильные руки, которые казались большими, как лопаты, эти люди могут решить, что он сам дьявол и отказаться доверить ему своих драгоценных детей, даже если они будут в большей безопасности за пределами Рэйнбоу Фоллс.

Если с ними будет Эддисон, это может помочь. Его покойный дядя Норрис и тетя Тельма были прихожанами Всадников небесных. Он сказал, что «Гэзет» несколько раз делала публикации о ежегодных собраниях церкви и их благотворительной работе, всегда следя за тем, чтобы не написать ничего, что могло быть расценено так, что их вера — более красочная, чем традиционные вероисповедания.

Так же, как Девкалион, не горящий желанием рисковать, чтобы не потерять свою убедительность, оттягивал момент упоминания имени Франкенштейна людям с KBOW, так и Карсон избегала его упоминания при этих людях. С помощью юного Фарли Сэмплза она разубедила их в теории вторжения пришельцев и убедила в том, что объяснение кроется в нанотехнологиях, оставив им предположение, что негодяи были частью некоей тоталитарной группировки правительства. Если Всадники и Всадницы не смогут довериться Девкалиону, который может показаться им менее обычным, чем убийственные машины, атаковавшие их в придорожной закусочной, она, наконец, вынуждена будет произнести имя Виктора и попытаться преодолеть их скептицизм, подведя их к полному пониманию ситуации.

Когда Карсон шла через парадную дверь в гостиную, пять мужчин заканчивали укрепление окон и подготовку вооружения, к чему были привлечены ранее. За Майклом и Эддисоном последним зашел Девкалион, сразу скинув капюшон куртки. Пятеро священников посмотрели вверх — и у каждого взгляд застыл как у людей, которые неоднократно за свою длинную жизнь добывали средства к существованию в качестве постановщиков интермедий на карнавалах.

Несмотря на то, что Всадники не потянулись к оружию, лежащему под рукой, Карсон почувствовала в комнате напряженность, как будто бы атмосферное давление скакнуло в предвкушении бури. Глаза некоторых мужчин расширились, других — сузились, но все они, казалось, решали, как воспринять Девкалиона, чего Карсон и боялась.

— Этот человек — наш друг, — сказала Карсон. — Он также друг Эддисона. Он ключ для всех нас к победе и лучшая надежда на спасение детей.