Обманы зрения - Ирина Анненкова

Послышался шум льющейся воды, потом что-то упало. Антон молча курил и ждал. Сюрприз хотел сделать, идиот. Предвкушал ещё, как она удивится и обрадуется. Как всё станет легко и просто.

Да уж, проще некуда. Впрочем, Ада — женщина разумная. Она должна понять, что всё, что бы им ни делалось, было только во благо.

Антон всё ещё убеждал себя, что всё будет хорошо, когда Ада вошла в комнату. Она была полностью одета, даже пальто застегнуто, даже сумка небрежно болталась на плече. Лицо спокойное и совсем не зареванное.

— Ты не учёл только одного, — сказала она без каких-либо предисловий. — Я не имею привычки спать с работодателями. И не работаю с любовниками.

А потом повернулась и спокойно ушла. Только входная дверь хлопнула.

Ада поняла, что заблудилась. Причём она умудрилась заблудиться прямо в этом стильном доме, куда ее привез Антон Михайлович Ромашов часа два назад, и откуда ей хотелось исчезнуть как можно скорее и убраться как можно дальше. Желательно, в другой город. Или на другой материк.

Ада с трудом понимала, где она находится и как отсюда выбраться. По ее смутным расчетам, лифт должен был привезти ее в холл, откуда она могла попасть на улицу и уйти прочь. Однако, коридорчик, идущий от лифта, привел ее к каким-то многочисленным закрытым дверям, даже отдалённо не напоминающим выход на улицу или вход в квартиру. Там и сям висели какие-то таблички, прочесть которые в почти тёмном помещении у нее никак не получалось. Она подергала начищенную металлическую ручку. Заперто. Офисы у них тут, что ли, какие?

Ей было очень плохо. Все ее силы забрало колоссальное напряжение, потребовавшееся от нее там, у Антона, позволившее ей сдержаться, остаться бесстрастной, «сохранить лицо» в тот момент, когда она услыхала от Мити, что их Центр тайком купил Антон Ромашов, только что ставший ее любовником.

Какая же она дура! Так непростительно расслабиться, так близко подпустить к себе чужого человека, почти поверить в то, что он такой, каким кажется! Да что там «почти»?! Ведь совсем поверила! А всё почему? Да потому, что очень уж хотелось верить в то, что летают под облаками белые лебеди, скачут по дорогам благородные рыцари, ищут своих прекрасных дам. Идиотка, а кто тебе сказал, что прекрасная дама — это ты?

Опять на те же грабли! Тебе говорят, а ты всё принимаешь за чистую монету. А что не говорят вслух, так это ты и сама нафантазируешь!

Десять лет у тебя ушло на то, чтобы ежедневно доказывать самой себе, что твой брак удачен, и твой муж совсем не так уж плох, как пытается казаться. Было ведь и у вас много хорошего, и оно, это хорошее, просто не могло бесследно исчезнуть, и твой долг жены и заключается в том, чтобы любой ценой сохранить семью. Правда, со временем становилось всё сложнее вспоминать те недолгие и давние радости, когда-то имевшие место в вашей совместной жизни. Но ты упорно заставляла себя считать, что со временем всё наладится, и что ты просто не имеешь права на другую жизнь. Ты оставалась слепа и глуха к любым фактам, доказывающим обратное. Для того, чтобы ты, наконец, прозрела, потребовалось от всей души ткнуться носом в самое откровенное предательство близких тебе людей.

Но идиотов жизнь ничему не учит. Почему-то ты решила, что встретила человека, которому нужна и интересна ты сама. И тебе, дуре, было хорошо рядом с ним. Все эти месяцы ты вспоминала ваш единственный поцелуй, и это воспоминание принималось мурлыкать в твоей груди, а поясница наливалась сладкой болью.

А ведь как всё оказалось просто! Твой «рыцарь» так называемый просто решил купить себе ещё одно доходное предприятие. Вряд ли он стал бы городить огород из-за какой-то скучной особы. Так, под руку подвернулась. Заодно кое-что интересное про работу планируемого приобретения порассказала. Вид, так сказать, в замочную скважину! В дополнение к собранной информации.

Правда, Ада и не пыталась сообразить, а зачем, собственно, было вообще городить такой огород. Её горячечные мысли неслись тесным табуном, не разбирая дороги. Все ее комплексы, надежно упрятанные в самый дальний угол, почти побежденные, ожили, выползли из своих нор и принялись с интересом озираться, искать, чем бы поживиться, высматривать, где что плохо лежит, нашептывать гадости.

Он всё наврал. Ни о ком, и уж, конечно, не о ней он и не собирался заботиться. Он влез в ее жизнь просто потому, что так сложилось. Вот такая прихоть.

Бормоча себе под нос, Ада шла от одной запертой двери к другой, потом двинулась куда-то в сторону и вдруг увидала перед собой лифт. Интересно, она на нем сюда приехала, или тот лифт где-то ещё?

По-прежнему плохо соображая, она нажала какую-то кнопку, показавшуюся ей подходящей. На этот раз ей повезло. Она очутилась в ярко освещенном холле, где сбоку, за красивой стоечкой, сидел крепкий охранник и читал газету. Дальше виднелись сплошные стеклянные двери в частом медном переплете. Дальше — улица!

Стараясь двигаться ровно, Ада быстро прошла мимо начавшего вставать консьержа, удивленно разглядывающего незнакомую женщину с отрешенным, «перевернутым» лицом. Он знал такие лица. Ему довелось пройти Чечню, и он видел много людей, потерявших в жизни всё.

Наконец стеклянные двери остались позади. Сырой холодный ветер толкнул Аду в грудь, подхватил распущенные волосы и весело закрутил их. Осталось совсем чуть-чуть, вот тут две ступеньки, потом неширокая дорожка и влево по тротуару. А там уж она как-нибудь разберется. Вот если бы ещё посидеть где-нибудь, хоть вот на ступеньках, хоть чуть-чуть! Но нельзя — охранник, должно быть, прогонит. В таком доме не живут люди, которые могут сидеть на мраморных розовых ступеньках перед подъездом.

Мысли были вялые, тусклые, медленные.

В конце короткой дорожки стояла огромная черная машина, глянцево поблескивая натертыми боками. Их тут моют, тупо вспомнила Ада. Приехал — помыли. Молодцы! Как бы ее теперь обойти?

Она старательно обдумывала этот серьёзный вопрос, когда дверь машины распахнулась, и из нее вышел мрачный, кое-как одетый Антон Ромашов.

Подлый лжец.

Ада растерянно оглянулась, не понимая, откуда он взялся, и куда ей теперь можно исчезнуть. Силы почти оставили ее. Очень кружилась голова.

Антон хмуро посмотрел на нее, покачал головой, шагнул вперед и, обхватив ее своими ручищами, прижал к себе.

— Дура, дура, ну какая же ты дура! — бормотал он, покачивая ее, словно баюкая. — Ведь всё в порядке, ничего плохого уже не случится, я буду с тобой. Я не пытался обмануть тебя, поверь мне, очень тебя прошу. Всё и правда произошло очень быстро, а ты была далеко, далеко. Мне некогда было предупреждать тебя. Я только хотел помочь. Бедная моя храбрая девочка, как же ты всего боишься!

И тут Ада заплакала. Она отчаянно рыдала, слепо тыкаясь лицом в его мятый свитер под расстегнутой курткой. Крепко сжатые кулачки колотили его по плечам и груди, а Антон всё не отпускал ее, продолжая что-то говорить в ее макушку. Постепенно Ада стала затихать, обессилев, кулаки сами собой разжались, и она уже лишь судорожно цеплялась за него.

— Ну успокойся, моя хорошая. Я не дам тебя в обиду, — серьёзно сказал он, когда Ада подняла к нему заплаканное лицо. Она замотала головой.

— Я никогда не сказал тебе ни слова неправды, — раздельно проговорил Антон, — и никогда не скажу. Обещаю. Мне нужна ты.

И она поверила. Наверное, потому, что всегда мечтала услышать эти слова, но никто никогда их не произносил.

— Антон Михайлович, у вас всё в порядке? Помощь не требуется?

Крепкий охранник, всё это время маячивший за стеклянной дверью, осмелев, выглянул на улицу и с хорошо скрываемым любопытством преданно смотрел на Антона.

— Спасибо, Володя, ничего не нужно, — холодно ответил он. — Впрочем, вызовите, пожалуйста, из гаража Игоря, пусть он отгонит машину. Ключи в замке зажигания.

— Вы сейчас никуда не поедете? — сдержанно поинтересовался Володя.

— Пока нет. В любом случае, машине здесь не место.

— Будет сделано, Антон Михайлович! — браво рявкнул охранник, широко распахивая дверь перед господином Ромашовым, осторожно ведущим за собой рыжую растрепанную девицу, то ли странную, то ли обдолбанную. Вот ведь как интересно! Жаль только, что интересом этим ни с кем не поделишься. В доме, где служил охранник Володя, перемывать косточки жильцам строго запрещалось. Вон, Володин предшественник мигом вылетел с работы за такие дела!

— Ну что, ты совсем успокоилась? — дружелюбно поинтересовался Антон, ставя на стол перед умытой и причесанной, хоть и слегка опухшей Адой дымящуюся кружку с чаем, куда он плеснул хорошую порцию коньяку. — Говорить уже можешь?

— Могу, — согласно кивнула Ада, прихлёбывая горячий сладкий напиток.

— Тогда можешь позвонить своему Мите, и сообщить ему, что страшный зверь по фамилии Ромашов не кусается, поводов для переживаний особых нет, все вопросы будут решаться в рабочем порядке. Катастрофических изменений в работе вашего ненаглядного Центра я не планирую. Как работали, так и будете работать.