Перстень без камня - Анна Китаева

Монах отдернул занавесочку, и за ней обнаружилась полукруглая ниша в стене.

— Что видишь? — спросил Наарен.

— Ничего, — недоуменно ответил Хунд. — Пусто.

— Вот именно, — кивнул монах. — Свято место пусто. Всегда пусто. Воистину пусто.

— Да объяснишь ты мне хоть что-нибудь?! — не выдержал Хунд. — Так, чтобы я понял!

— Э, — ласково сказал Наарен, — так это совсем просто. Магия работает только тогда, когда в нее верят. Мы — не верим. Теперь тебе понятно?

— Пожалуй, да, — медленно сказал Хунд.

Дядюшка Зайн вышел из припортового кабачка, сделал два шага, остановился и развернулся, с немым укором глядя на дверь. Сквалыга-хозяин отказался наливать ему в долг. А ведь не чужие люди, когда-то соседями были! То есть, первую-то кружку пива Зайн выпил за свои — из тех денег, что вывезенные с Тюремного острова курортники дали Кати для малыша. Ну, потом свои кончились, он же много не брал, и тогда кабатчик угостил его за здоровье внука, и еще одну кружку налил по случаю праздника. Но правду говорят, что одна кружка пива — это много, две — в самый раз, а три — уже мало. После третьей кружки дядюшке Зайну захотелось выпить четвертую, и он прицепился к хозяину заведения, чтобы тот налил ему в долг. И что же? Бывший сосед выставил Зайна из кабачка, еще и приговаривал: «Иди-иди, завтра мне спасибо скажешь».

Оно, может, и так… да только завтра будет завтра, а обидели дядюшку сегодня. Горько-прегорько вздохнув, Зайн собрался было поворачивать домой, как вдруг заметил смутно знакомые лица. По улице в сторону порта шли северяне — те самые, кому он по уговору оставлял свою лодку с тюляками.

Дядюшка Зайн пригляделся, чтобы не ошибиться — точно они! Парочка была приметная. Один пузатый, красномордый, вальяжный здоровяк, второй — плотный, круглоголовый тип с высокомерным выражением лица. Северяне о чем-то спорили между собой и по сторонам не глядели.

Поскольку дядюшка Зайн ничего не знал о запутанных странствиях лодки, при виде северян он сильно обрадовался. Задаток они ему полгода назад выплатили, лодкой попользовались — стало быть, самое время хотеть с них вторую половину денег. Вот заодно и будет на что пропустить еще пару кружечек пива! Как говорится, рыбаку и рыбка в сеть. Зайн тотчас представил себе, как он возвращается в кабачок, а хозяин начинает его ругательски ругать, а он гордо кладет монету на стойку, и тот кланяется и наливает…

С этими приятными мыслями дядюшка преградил дорогу северянам.

— Доброго праздника, судари хорошие, — вежливо сказал он. — Недурно бы мне денежки с вас получить, уж будьте любезны.

Северяне резко остановились, словно на стенку налетели.

— Какие еще… — начал было здоровяк, но тут в глазах второго мелькнуло узнавание.

— Ах, это ты! — прошипел он. — Деньги, говоришь?!

Не заподозрив дурного, дядюшка Зайн закивал:

— Именно, сударь. Я свою часть уговора выполнил? Выполнил. Вы на моих тюляках прокатились? Прокатились. Значит… эй! Ой! Что вы делаете, сударь, су…

Не дослушав, северянин сгреб его за грудки и без малейших усилий оторвал от земли. Бедняга Зайн почувствовал, что задыхается. Ноги его согнулись в коленях и не желали разгибаться, руки свело судорогой, в глазах стремительно темнело.

— Сударь маг! — полузадушенно пискнул он. — За что?!

— Прокатились, говоришь?! — злобно рявкнул маг. — Мы?!

Прохожие останавливались, глазея на занятное зрелище. Невысокий плотный мужчина держал на вытянутой руке другого, куда больше себя ростом и весом, а тот съежился, поджал ноги и не сопротивлялся. С первого взгляда было понятно, что здесь не обошлось без магии. Зевак становилось все больше. Рослый и грузный спутник мага заволновался.

— Послушайте! — он потряс коротышку за плечо. — Вы понимаете, что вы делаете? Сейчас здесь будет толпа!

— Не мешайте мне, — процедил сквозь зубы маг. — Я намерен проучить мерзавца.

Второй северянин выругался, оценивающе глянул вокруг и неожиданно съездил мага по челюсти. Зеваки радостно засвистели. Маг от неожиданности выронил свою жертву и обернулся к спутнику.

— Что такое? — зловеще произнес он.

— Я умоляю вас, — быстро сказал здоровяк. — Разберемся на корабле. Нам пора уходить отсюда, а вовсе не привлекать к себе внимание!

— Да, — взгляд мага прояснился. — Вы правы. Сейчас я только…

Он простер руку над дядюшкой Зайном, который лежал в пыли и даже не пытался встать.

— Нет! — спутник мага перехватил его запястье. — Есть дела поважнее. Мы и так слишком задержались!

Маг скривил рот, выплюнул безадресное проклятие и дал себя увести. Проклятие повисело черным облачком над перепуганным Зайном и стало потихоньку развеиваться. Грузный северянин, прежде чем удалиться, бросил рядом с дядюшкой кошель. Звякнули монеты, и дядюшка крепко вцепился в кожаный мешочек. Дождавшись, пока разойдутся зеваки и растает черное облачко проклятия, Зайн поднялся и заглянул в кошель. Там оказалось вдвое больше денег, чем ему причиталось по уговору.

Дядюшка покачал головой, молча выражая изумление по поводу приезжих, которые все как есть ненормальные, отряхнулся и пошел в кабачок.

— Ваше величество, — сказал главный почтальон сварливым тоном, — позвольте заметить, что вы меня совершенно не слушаете.

Орвель очнулся.

— Да, ваша правда, — признал он. На его звериной морде нарисовалось смущение. — Прошу меня извинить, судари и сударыня. О чем вы говорили, Йеми?

— Перстень не найден, — мрачно повторил почтальон. — И у нас до сих пор нет зацепки, которая вывела бы на похитителя. Я продолжаю поиски, но, вероятнее всего, мы не успеем обнаружить пропажу до полудня. Значит, нам придется объявить населению и приезжим, что… Ваше величество! О чем вы думаете?

— Я женюсь, — честно сказал король.

Кристеана дор Зеельмайн тихо ахнула и глянула на него с каким-то новым выражением. Мбо Ун Бхе бросил острый взгляд на северянку. Йемителми с интересом посмотрел на дядю. И только Орвель продолжал смотреть куда-то внутрь себя. Огромный лохматый зверь с мечтательным выражением морды выглядел не то комично, не то умилительно — в зависимости от предпочтений смотрящего.

— Прямо сейчас? — недипломатично спросил Мбо. — То есть, хм, в твоем нынешнем виде?

— На вашей таинственной незнакомке? — скептически поинтересовался Йеми.

И, помедлив, высказалась дор Зеельмайн:

— Примите мои поздравления, блистательный кузен. Но вы уверены, что выбрали самое подходящее время?

— Да, — решительно сказал Орвель. — То есть… Прошу меня простить, судари и сударыня, я неверно высказался. Собственно говоря, она пока еще не приняла мое предложение. Но мы любим друг друга… Да, Йеми, конечно же, я говорю о Трине. Ну, разумеется, мы дождемся более благоприятного момента… Хм… Я немножко рассеян, вот и все. Так о чем вы говорили, Йеми?