Невинные дамские шалости - Татьяна Полякова

А мы свернули в соседний двор, укрылись за какой-то будкой из красного кирпича и стали ждать. Неизвестно чего. Вова, не глуша мотор, откинулся на сиденье и вроде бы задремал. Я посидела, поерзала, посмотрела на соседнюю многоэтажку и спросила:

— Можно я выйду?

— Зачем? — проявил он живой интерес.

— Ну… — Я пожала плечами. — Посмотреть.

— Что? — повернулся он ко мне и даже глаза вытаращил.

— Что там происходит.

В глазах парня появилось сострадание.

— Деточка, сиди тихо, а еще лучше сделай вид, что умерла в прошлом месяце.

Я нахмурилась и отвернулась.

Парень хмыкнул, покачал головой и стал пялиться в окно. Сколько прошло времени, сказать не берусь. Может, полчаса, может, час, а может, мне только так показалось из-за томительного ожидания и безделья. Наконец из-за угла возник «Сааб», посигналил, и Вова торопливо поехал ему навстречу. Я опять пересела и, оказавшись рядом с Пашкой, тревожно спросила:

— Ну, что?

— С Мальчиком порядок. Никаких претензий к тебе, а тем более к нам. — Он вздохнул и добавил: — А мент, подлюга, все-таки пришил брата.

— Как это? — не поняла я.

— Так. Пристрелил. Ребята Мальчика дождались, когда мент выйдет из дома, и ломанулись туда, очень им любопытно стало, а твой Серега уже готов…

— Господи! — ахнула я и даже перекрестилась. — Зачем он это сделал?

— Как зачем? Запахло жареным, мент шкуру свою спасает, надеется выкрутиться. Ты номер его телефона знаешь?

— Конечно.

— Набери, может, застанем дома по счастливой случайности.

Я набрала и отдала трубку Пашке.

Мент точно был дома, потому что Пашка разулыбался и сказал:

— Слышь, мент, у Мальчика к тебе большие претензии, в настоящий момент он просто жаждет пообщаться с тобой. Афера на поляне провалилась с треском, а то, что ты пришил брата, кое-кто видел.

Пашка деловито сунул сотовый в карман, а я, моргнув, спросила:

— Зачем же ты его предупредил?

— Думаю, он сейчас рванет в бега, и правильно: Мальчик решит, что алмазы у него. И потом менту здесь просто нечего ошиваться со своей красивой мордой. Меня это нервирует.

Димка глянул через плечо и ухмыльнулся:

— Павлик, я не хочу тебя нервировать еще больше, но кое-что вынужден тебе напомнить. С Мальчиком мы подружились, но есть еще Кочан, который нас в последние дни почему-то не беспокоит, и это настораживает. И есть алмазы, местонахождение которых до сих пор неизвестно.

— Забудь, Дима. Алмазов мы не получим. Они у того, кто «Ауди» со стоянки свистнул, а мы этого человека вряд ли вычислим.

Димка хохотнул, потом покачал головой, посмотрел на Пашку крайне неодобрительно и вроде бы все чего-то ждал, но не дождался, махнул рукой и отвернулся.

Мы как раз въезжали в мой район, и я полезла к Пашке:

— Давай заедем ко мне?

— Зачем? — спросил он

Я потянула его за рукав и зашептала на ухо:

— У меня там деньги. Спрятаны. В прошлый раз не взяла, боялась, что ты их отберешь.

— А теперь не боишься? — скривил он гнусную рожу.

— И теперь боюсь, — ответила я. — В квартире они тоже не в безопасности. Я их маме хочу отвезти. Ясно?

— Ясно, — кивнул Пашка и попросил: — Толик, останови. Мы прогуляемся.

Толик остановил, и мы вышли из машины. Димка не выдержал и, открыв окно, сказал:

— Павлик, помни, у тебя есть друг, который не хочет произносить слова прощания на твоей могиле, хоть ты и надоел ему до смерти.

Пашка сделал ручкой, и мы пешком отправились к моему дому.

В квартиру входили с осторожностью, к великому облегчению, никто нас здесь не ждал и засад не устраивал. Я принялась шарить за ковром в поисках дорогих моему сердцу долларов, а Пашка прилег на кровать и стал свистеть.

— Эй, — позвала я. — А какие у нас планы?

— Пока не планы, а мечты, чтоб Кочан отвязался. Я в свою квартиру хочу, соскучился.

— А как же Алька?

— И этим займемся. Но сначала Кочан. Не люблю, когда меня бьют по голове.

Вот тут и зазвонил телефон. Я вздрогнула и уставилась на Пашку.

— Ответить? — спросила я шепотом.

— Конечно, — вроде бы удивился он.

Я подошла и сняла трубку.

— Таня? — Мужской голос показался мне незнакомым.

— Слушаю, — жалобно ответила я.

— Это Самохин. Здравствуйте. Никак не мог дозвониться…

— Я отсутствовала… некоторое время.

— Вот оно что… Неприятности?

— Как вам сказать… Сегодня уже лучше, чем вчера.

— Беспокою вас вот по какому поводу: я беседовал с Владимиром Дмитриевичем, мы с ним большие приятели… Я убедительно просил оставить в покое вас и вашего друга, кажется, его фамилия Беребесов.

— А кто такой Владимир Дмитриевич? — удивилась я.

Самохин вроде бы растерялся, а подошедший Пашка, припав ухом к трубке, постучал мне по лбу и зашипел:

— Вовка Кочан.

— А-а, — обрадовалась я. — Большое спасибо. У нас как раз появилась ностальгия по родным местам, я имею в виду квартиры.

— Рад был помочь, — сказал он, а я еще раз поблагодарила.

Вроде бы разговор иссяк, но вешать трубку Самохин не спешил.

— Вам удалось что-нибудь узнать об… Алле? — наконец решился он.

— Нет, — с сожалением ответила я. — Масса домыслов и предположений, но ничего не выстраивается.

— А вам не пришло в голову, что все крайне просто? — вкрадчиво спросил Самохин. — Владимир Дмитриевич все-таки сказал мне, кто просил его избавить от вас.

— Кто? — удивилась я.

— Виктор Сергеевич Гришин, муж Аллы. — В этом месте я рухнула на постель и, кажется, лишилась дара речи. — Думаю, нам с вами все-таки придется пойти в милицию, — закончил Самохин.

Я что-то промямлила в ответ и повесила трубку.

Пашка топтался рядом и явно страдал от любопытства.

— Господи, какая же я дура, — покачала я головой.

— Согласен, а что дальше? — обрадовался он.

— Как глупо… — запричитала я, некоторое время пристально разглядывая ковер под ногами. — Если бы все так не перемешалось, я, наверное, поняла бы это сразу…

— Конечно, — кивнул Пашка. — Ты вообще толковая девчонка.

Я его не слушала, продолжая думать вслух:

— То, что Алька была любовницей Сережи, спутало все карты. Мы упорно считали, что убийства связаны между собой. А все было проще простого…

Я еще немного посидела, почесала нос, тяжело вздохнула и набрала Витькин номер. Трубку он снял сразу.

— Витя?

— Слушаю. — Голос то ли пьяного, то ли больного.

— Это Таня. Я сейчас у себя дома, ты не мог бы приехать? — спросила я.

— А что случилось? — заинтересовался он.

— Хочу поговорить… Мне все эти дни не дают покоя два вопроса: почему собака не лаяла, а выла? И еще: почему сотовый не звонил в среду? Ведь ты искал жену, чего же проще: набрать номер и…

— Я приеду, — подумав, устало произнес Витька. — Минут через двадцать.

Павлик хлопнул себя по ляжкам.

— Теперь ясно, почему «Ауди» оставили на стоянке, — обрадовался он. — Жалко ему тачку было, хорошая тачка, дорогая…

— Лезь в шкаф, — заявила я.

— В какой? — выкатил глаза Пашка.

— Он один. Между прочим, большой, тебе там будет удобно. Можешь на чемоданах устроиться.

Я подвела его к «темнушке».

— А не проще ли вызвать милицию? — предложил он.

Меня это, признаться, удивило.

— Вызовем, — заверила я. — Только сначала я хочу с ним поговорить…

Пашка сурово нахмурился, но в шкаф залез.

Я прикрыла дверцы и подошла к окну. Витька приехал на такси. Позвонил в дверь. Стоял на пороге и смотрел больными глазами. За эти дни он сильно постарел и выглядел совершенной развалиной.

Странно, никакой ненависти к нему я не ощутила, скорее жалость.

— Проходи, — сказала я.

Он вошел, огляделся и сел на кровать, другого места просто не было. Вздохнул, опять посмотрел на меня, сцепил пальцы замком, руки мелко дрожали.

— Хочешь чаю? — предложила я.

— А коньяк у тебя есть?

— Не знаю. Сейчас посмотрю.

Коньяк нашелся, я принесла рюмку и протянула Витьке. Он выпил залпом, вернул рюмку мне и спросил, пряча глаза:

— Чего ты там говорила про вопросы?

Я села на подушки, возле его ног, взяла за руку и тихо позвала:

— Витя… где Алька? Ее надо похоронить по-человечески. Нельзя, чтобы она где-то лежала… Ты слышишь меня?

Он закрыл глаза ладонью и заплакал. Горько, вздыхая и всхлипывая.

— Где она? — повторила я еще тише.

— В лесу, на опушке, возле развилки, рядом с кустом бузины.. Они там вместе: Алька и Норд… Она мне каждую ночь снится… все опять точно заново. Я вхожу, и она лежит в постели .. Я ведь уж давно знал и поехал за ней. Машину спрятал в лесу и пошел… Если бы она стала оправдываться или все отрицать… а она смеялась. Я не знаю, как… честно, я даже не помню, как все произошло: я схватил эти колготки, а опомнился, только когда приехал Самохин, он под окном сигналил. Я испугался и спрятался в кладовке. А потом… я… я подумал, может, удастся как-то избежать… я был точно в беспамятстве… Появился Норд, Алька его отпустила, и он где-то носился… я как раз грузил ее в машину. А он завыл так жутко… ты не понимаешь, ты не можешь понять, что я чувствовал… Не помню, как доехал до леса. Я даже не думал, что меня может кто-то увидеть. Вырыл яму и… Они там… я помню место, я покажу.