Агент ливийского полковника - Михаил Нестеров

Рахманов мог ответить за Паттерсона: Феликс Сахаров в этой операции – пешка, везение, принесшее успех британской разведке. Он офицер ГРУ, имя которого проявилось в связи с чрезвычайным делом еще одного условного изменника Родине. И здесь Рахманов не увидел перебора. Может, даже немножечко недобрал. Имела ли место беседа Рахманова и Макгрегора на тему Сахарова – по большому счету, неважно, тут дело в подходах. Лично Рахманов, принимая игру и будучи на месте Паттерсона, прямо об этом спрашивать не стал. Во-первых, потому, что время для этого было упущено; эти минуты он посвятил анализу. Одно неосторожное слово – имя французского генерала, изнывающего от жары в африканской стране, связало двух разведчиков ГРУ. Связало. Значит, выявилась связь Сахарова и Рахманова. Или попытка наладить такую связь. Что бы это значило? Что могут сделать два отступника, если принять двух этих людей, отказавшихся от прежних идеалов? Пусть пока нет ответа на этот вопрос. Куда важнее другой: на что способны два действующих разведчика (это если идти от обратного)? Вот к какому простому выводу должен был прийти Паттерсон, потому что к этому вел разумный ход рассуждений. А все остальное из области озарения: много лет тому назад коллеги Паттерсона совершили роковую ошибку.

Макгрегор покачал головой, отвечая на вопрос гостя:

– Он не спросил о моей осведомленности. Только...

– Что?

– Он был удивлен и не пытался этого скрыть. То длилось недолго, и он ушел в себя. Потом... Да, он отошел к флигелю и сделал, как мне показалось, два или три звонка.

Макгрегор не дал Андрею времени на размышления.

– Они увезли с собой Руби. Она пыталась спасти тебя: выставила на подоконник цветок – знак опасности. Тебе небезразлична ее судьба?

Рахманов в упор посмотрел на Стивена.

– В моей работе нужно быть бессердечным.

Он валился с ног от переездов, но ему снова отправляться в путь.

– Хочешь, я принесу кофе? – предложил наблюдательный хозяин. – Или ты предпочитаешь шампанское в конце пути?

– Не откажусь от кофе, – улыбнулся Андрей, слабо представляя себя на подиуме – в лучах славы и брызгах шампанского, – и откинулся на спинку стула.

Еще немного, думал разведчик, и он упрется в ситуацию, на которую не сможет воздействовать. Точнее, у него останется только один способ воздействия – через Джемаля. А пока нужно уточнить у Стивена некоторые детали. Он поблагодарил его за кофе и задал первый вопрос...

Из всей группы Паттерсона только у Джемаля были личные интересы к Андрею, и он жаждал встречи с ним больше, чем его шеф. На улице Бидон-роуд он плохо владел собой, и, как результат, Паттерсон убрал его с места происшествия. Джемаль молча проглотил обиду. Отыгрался ли он на проститутке в своем гараже? Может быть, и так. Но все вышеперечисленное говорило о неуравновешенности Ахмеда Джемаля. Один только факт сигнализировал о том, что Паттерсон дистанцировался от него. Но пока что Джемаль годился для актов устрашения, силовых операций. Был ли он специалистом, о которых говорят «широкого профиля»? Если да, то профиль его сужается на глазах.

– Джемаль? – переспросил Стивен, подавая жене и дочери знак «все в порядке». – Как вел себя этот ублюдок? Паттерсон, надо отдать ему должное, держал в своих руках ситуацию. И если бы он на минуту отлучился из дома, этот ублюдок расстрелял бы всю мою семью. Что еще? Паттерсон часто одергивал его, играл желваками. Мне показалось, он пожалел о том, что взял Джемаля на это задание.

– Паттерсон устал от него?

– Пожалуй, да. Это точное определение.

– Поставь себя на место Паттерсона. Ты покидаешь этот дом, впереди многочасовая поездка в Лондон, на тебя давит груз неудачи. Впереди тебя ждет еще одна кратковременная командировка. Ты остановишь свой выбор на человеке, которого терпел два дня?

– Если ты говоришь о том, стану ли я терпеть его хотя бы два часа? Ни за что!

– Я такого же мнения.

Рахманов посмотрел на часы. Группа Паттерсона находилась в пути чуть больше двух часов. И ему тоже пора отправляться в путь.

– Ты здорово устал, Стивен?

Макгрегор, казалось, не услышал вопроса. Он погрузился не только в свои мысли, обхватив пальцами кружку с горячим напитком, – вся его сущность перешла в новое состояние, к которому он стремился все эти долгие годы. Он почувствовал себя свободным даже в плане общения с зятем; он вдруг увидел его с другой стороны, с его чаяниями и надеждами, которые в конце концов подтолкнули его к отступничеству. Это уже не говоря о том, что он узнал всю правду и в деле Локерби можно было поставить точку.

И Рахманов прав – Стивен не убийца. Он обязан был помочь человеку, работа которого подразумевала бессердечность.

– Нет, я не устал, – в очередной раз с опозданием ответил Макгрегор. – Наоборот, у меня подъем сил.

– Отвезешь меня в Лондон?

– Охотно. Хотя путь неблизкий. Налью в термос кофе и прихвачу пару сэндвичей. Я вожу машину небыстро, так что ехать придется всю ночь...

Глава 20

Ошибка резидента

– ...Феликс Сахаров является величиной безусловной. Он сыграл одну из ведущих ролей в развале коммунистического блока. Благодаря ему свободный от коммунистической заразы мир узнал о коварных планах большевиков: затопить лондонское метро и вывести из строя системы водоснабжения и канализации. Это при том условии, что Сахаров никогда не был пешкой. Он стоял во главе диверсионной группы.

– И ты считаешь, что вот сейчас его значимость подскочила до небес?

– Да, – подтвердил Паттерсон, не сводя с Троя Смита глаз, как будто демонстрировал вечную зрелость: подтянут, свеж (это несмотря на то, что в Лондон группа Паттерсона прибыла в шесть утра, а сейчас часы показывали начало второго) и, как сказал бы Стивен Макгрегор, неутомим. – Феликс Сахаров оказался двойным агентом.

– Точнее, может оказаться, – снова поправил подчиненного директор.

Сколько же секретной информации прошло через Сахарова, который в лучшем случае контактировал с заместителем директора контрразведки, а так его контакт – лично директор. Такова практика: громкие дела ведут (во всяком случае, начинают) шефы разведуправлений. Если говорить о России и об отдельно взятом человеке, совершившем покушение на Леонида Брежнева, то его лично допрашивал шеф КГБ Юрий Андропов.

– Нельзя с твердой уверенностью сказать, что Феликс Сахаров – контакт Андрея Рахманова, – продолжал докладывать Паттерсон. – Гораздо более технически правильно сказать: Рахманов, агент ГРУ, ищет выход на Сахарова. И это означает одно: он знает о том, что Сахаров – агент глубокого оседания, что существует какая-то деталь, которая не позволит Сахарову отказаться от содействия бывшему коллеге.

– Но что, если Рахманов получил одобрение на контакт с Сахаровым в «Аквариуме»?

– Такое согласие мог дать только один человек – начальник военного разведуправления, и только при одном непременном условии – зная в деталях намерения Рахманова. Лично я такой вариант не исключаю, поскольку ликвидация руководителя иностранной спецслужбы, – Паттерсон опустил глаза, – это ее проигрыш. ГРУ не отказалось бы от содействия Рахманову – либо как бывшему своему сотруднику, либо, что более всего вероятно, – действующему.

– Нельзя исключать и такой вариант: Андрей Рахманов никогда не прерывал связей с военной разведкой Генштаба, а по ее заданию поменял качество. Он сам является двойным агентом. Знал ли об этом Каддафи?

– Он мог догадываться, – покивал Паттерсон. – Но у него от России не было стратегически важных секретов, если можно так выразиться; даже от всего мира он не скрывал своих планов. Например, подразделения террористического направления фактически афишировались. И такая своеобразная тактика открытости, а по сути – запугивания, позволяла полковнику держать в напряжении часть мира.

Ливия и Северная Корея в этом плане были похожи, про себя сравнил Паттерсон. А еще раньше фашистская Германия открыто бряцала оружием. А если взять отдельные террористические группировки? Ведь мороз пробирает, когда видишь марширующих по плацу одетых в черное арабских амазонок.

Другая сторона вопроса заключалась в том, что Каддафи был выгоден двойной агент у себя под боком, такой агент, с его прямыми связями с ГРУ, был на голову сильнее любого другого. В определенных обстоятельствах – когда интерес становился обоюдовыгодным – Каддафи рассчитывал на помощь целого разведывательного управления, которое всего несколько лет назад считалось наилучшим среди равных.

– Если Рахманов получил одобрение на контакт с резидентом, то почему спланировал выйти на него через третье лицо – Фаруха Башира? – спросил Трой Смит.

Ответ напрашивался сам собой:

– Чтобы не засветить резидента. Поскольку возможный арест объявленного в розыск международного террориста вблизи местожительства Феликса Сахарова навел бы на определенные мысли. Так что выход на Сахарова через Фаруха Башира был оправдан.