Стихи - Тимур Кибиров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
SFIGA
Небо Италии, небо Торквато,прах поэтический древнего Рима…
Е. А. БоратынскийОБРАЗЫ ИТАЛИИ
Кипарис фалличен.Пальма – вагинальна.Пиний линии красивыи бисексуальны.
Я брожу в лесу символов.Ржу, как мерин сивый.А ведь я уже немолод,я ж певец России!
Пресловутый столп Траянатоже символичен.Обелиск торчит в фонтане!А уж дупла у платановпросто неприличны.
Сублимируй, сублимируй.Сколько ж можно, донна?А по вешнему по миру —тыры-пыры во все дыры —шум гудет зеленый!
А по вешнему по Римутак весомо, грубо, зримополовая жизнь повсюдудразнится, паскуда!
Это все пример ярчайшийистины известной —надо нам встречаться чаще,чтобы быть безгрешней!
Я хожу-брожу понуро,усмехаюсь горько.В дверь гони – пролезет в форткуматушка-натура!
Сублимируючи столько,охренеть недолго!Шаг один от платонизмак пансексуализму!
Вот ведь не было печали —черти накачали!Вот ведь не было проблемы —бес в ребро и семя в темяударяют скопом!Божий мир сплошным секс-шопомкажется в отчаяньи!
Надо, надо нам встречатьсяпо утрам и вечерам,целоваться, миловаться,а отнюдь не разлучатьсянадо, Таша, нам!
* * *Перцепция с дискурсом расплевались —она его считает импотентом,а он ее безмозглой блядью. Что ж,она и впрямь не очень-то умна,а у него проблемы с этим делом.Все правильно. Но мне-то каково?
* * *Рим совпал с представленьем о Риме,что нечасто бывает со мной.Даже ярче чуть-чуть и ранимейпо сравненью с моею тоской.
Поэтический прах попираясредиземного града сего,не могу описать, дорогая,мне не хочется врать про него.
Тыщи лет он уже обходилсябез меня, обойдется и впредь.Я почти говорить разучился,научился любить и глазеть.
В полудетском и хрупком величьиРим позирует мне, но прости —он не литературогеничен.Как и вся эта жизнь. Как и ты.
ПАРАФРАЗИС ВТОРЫЯ ПЕСНИ ИЗ КИНОФИЛЬМА «ДЕВЧАТА»
Старый лавр,старый лавр,ветхий лавр щекочет плешь.Сам себе я это все накаркал.Отчего,отчего,отчего-то нас промежхолодно, а промеж ног так жарко-жарко.
Звездопад,листопад,снегопад прошли уже.Уж летейской мутью дышит небо.Отчего,отчего,от кого же на душетак паршиво, Таша, и нелепо?
Мутота,теснота,пустота и некомплект…Может, я тебя увижу в среду?..Отчего,отчего,отчего недвижим плектр?Оттого, что кто-то кинул кифареда!
* * *Как Блок жену свою – о Русь! —так я тебя, Натусь,зову Италией своей,поскольку в нежности твоейникак не разберусь!
Так далека ты и чудна,как эта чудная страна,и так же баснословнаи, в сущности, условна,красот неведомых полнаи мне ты не жена!
P. S. И все ж, Авзония моя,люби меня, как я тебя!
P. P. S. Эх, быть бы мне, Наталья,в тебе, а не в Италии!
САЛЬЕРИАНСКОЕ
Вот бы стать бы журналистом,славным колумнистом,или на худой конецпросто эссеистом,
и в полемике журнальнойрасплодиться бы нахально,олухов мороча!
Ведь по матушке Рассеевсяк теперь строчит эссеи,всяка тварь пророчит!
Знал бы прикуп – жил бы в Сочи.Но, пускаясь на дебют,я не знал, что эти строчки,эти с рифмами листочкитак жестоко бьют
по мордасам, по кармануи, что вовсе уж погано,рикошетом по роману,по любви святой.
Ой-ё-ё-ё-ёй!
ИЗ ГЕЙНЕ
Она так старалась его полюбить,так долго и честно старалась.Но он помешал ей. Хотя, может быть,совсем уж чуть-чуть оставалось.
И он постарался ее позабыть,он так оголтело старался.Она помешала ему. Может быть,в живых потому он остался…
Они еще встретятся в мире ином,в каком уж конкретно, не знаю.«Мой милый, каким же ты был дураком!» —«Сама ты, мой ангел, такая!»
* * *Так мила ты, и так ты забавна,так тепла ты и к сердцу близка,как лисеночек тот достославныйна груди у того паренька.
Только я не спартанский, не мальчик,уж скорее афинский старик,оттого все противней и жальчеэтот не лаконический крик.
В заботе сладостно – туманнойне час, не день, не год уйдет…А с предугаданной, с желаннойпокров последний не падет.
Е. А. Боратынский* * *Не час, не день, не год… А сколько – два?А может, полтора, Наташ?.. Ну ладно.Ты как всегда конечно же права.Но правота твоя так безотрадна!
Когда бы ты, когда б в руках моих…Эх, горюшко, ох, страсти-то какие!Ну вот он я – уже почти что псих,любви приметы вспомнивший впервые.
Кто ж Галатея? Кто Пигмалион?И кто кого безжалостно ваяет?Что ж означает сей счастливый сон?Сей дивный сон о чем предупреждает?
Чтоб он ни значил – не буди меня!Продлись, продлись, блаженство летаргии!Ни год, ни два, ни в жизнь не изменяйсудьбы моей!.. Ох, страсти-то какие.
VILLA PAMPHILI
Солнышко греет плешивое темечко.Парочки жмутся, куда ни взгляни.Охи и чмоки на каждой скамеечке.Как же мне осточертели они!
Что вытворяют! Католики, тоже мне!Савонарола не зря их клеймил.Вон синьорина под пальмой разложена.Жадно припал к ней какой-то дебил.
Злобно я щурю глаза завидущиеи, словно перст одинокий, торчу,глядя, как руки шалят загребущие,шарят повсюду. Я тоже хочу.
Эту привычку к лобзаньям и петтингунам бы не худо с тобой перенять!..Сердце скрепя, возвращаюсь я, бедненький,в келью постылую письма писать.
* * *С тобою, как с бессмертными стихами, —ни выпить, ни поцеловать!Ни дать ни взять… Смотри ж, земля под намиплодоносить готовится опять!
Смотри же – меж недвижными звезд'амимерцающий стремится огонекс авиапочтой, может, со словамимоими о тебе. И видит Бог,
как мы с тобой, Им созданные, чтобыв обнимку спать в ночи блаженной сей,ворочаемся и томимся обав постели жаркой, каждый во своей.
Смотри же, как красиво в этом мире,как до сих пор еще красиво в нем!Не оставляй меня! На сем прощальном пирепредписано нам возлежать вдвоем!
Смотри, любимая, – пока еще, как древле,средь мировой позорной чепухивисят созвездья, высятся деревьяи смертные, как человек, стихи!
ВЗГЛЯД ИЗ 1975 ГОДА
Что ж ты, дяденька, Бога гневишь?Сам под небом Торквато лежишь,грудь седую и вялое брюшкогреешь на итальянской опушке,
куришь вкусный голландский табак,ночью ходишь в заморский кабаки, совсем как в ремарковой книжке,цедишь граппу, и бренди, и виски
и с печальной улыбкой глядишь,как блондиночка тянет гашиш,
нос воротишь от тоника с джином,настоящие штатские джинсыносишь. Господи Боже ты мой,не какой-нибудь «Милтонс» дрянной!
Взять тебя, старикашку и врушку,обрядить бы в кирзу и хэбушку,сверху противогаз с ОЗКда на плац пошугать бы слегка,
чтоб свободу любить научилсяи со скорбью своей не носился!Отчего это ты так устал?Вон ведь книжек-то сколько издал!
И что вовсе уж мне непонятно,ненормально и невероятно,но ведь женщины любят тебя!!
Что «не все»? Ну ты, дядя, свинья!
ЮБИЛЕЙ ЛИРИЧЕСКОГО ГЕРОЯ
* * *Еще как патриарх не древен я, но все жев час утренний глядеть на собственную рожудень ото дня тоскливей и тошней.И хоть еще осталось много дней,в два раза больше позади осталось.
И что же? Где она, блаженная усталость,и умудренность где? Где-где – в узде,которой взнуздан я мирскими суетами —тщеславьем, леностью, а паче словесамихитросплетенными, игрою роковойфонем бессмысленных с нагрузкой смысловой,
и возбешеньем блудным (друг-хохолтакую дефиницию нашелдля страсти нежной, коей мучим я).Все жду чего-то. Не старей менябыл твой певец пиров и финских скал,когда в отчайньи сумрачном писалпро лысины бессилия. А я,плешивей становясь день ото дня,не знаю угомону. Сорок пять.Пора, мой друг. Но хочется опять.Шкодлив, как кошка, и труслив, как заяц,все поджидаю дедушку Мазая.А воды прибывают, и шумят,и намочить мне лапки норовят.И вот февраль. Достать чернил и паркер,подаренный тобой, заправив, выпив чарку —другую италийского вина,писать себе с утра и до темна,себе писать с темна и до утра:«Пора, мой друг, действительно пора.Успехов в личной жизни, милый мой.Ну, будь здоров, лирический герой!Геройствуй помаленечку, дружок,и с Божьей помощью мы свой отбудем срок».
* * *С новым годом! С новым счастьем!Занесенный злым ненастьем,ошалев в степи мирской,разлучаюсь я с тобой!
Разлучаюсь я тобою,с первозданною мечтою.А ведь та мечта быламне, как ворону крыла.
А ведь та мечта томиладушу мне нездешней силой.А потом к тебе свеласьи почти уже сбылась.
Да не тут-то, видно, было!Мне терпенья не хватило.Было, было – да не тут!Бьют часы. Всему капут.
Так над Ледой безучастнойкаркнул ворон – с новым счастьем!Каркнул ворон – пожалей,приюти и обогрей.
Этой песнью лебединойне прельстился слух невинный.Тяжек старческий полет.Здравствуй, полночь, Новый год!
Черный голос. Белый волос.Ждет серпа набрякший колос.
* * *На слабо меня взяв, как салагу,наконец отыгравшись за все,жизнь отходит с улыбочкой наглой.Ладно-ладно, посмотрим еще!
Мы посмотрим еще, поглазеем!Как сокол я – не дать и не взять.Подавись ты всем, что я имею!Благодарность попробуй отнять!
* * *Не ершись, не петушись,не собачься с веком,волком не смотри на жизнь,будь ты человеком!
Что набычился опять?Не брыкайся, кляча!А иначе не видатьнежностей телячьих!
* * *То смерть наступает мгновенно,то в контрнаступление жизньпускается столь дерзновенно,что снова противник бежит.
И гибель уходит в подполье,и строит там козни свои,в доверье втирается подлопод видом, к примеру, любви.
Смотрю я большими глазами,чтоб что-нибудь предусмотреть.Но жизнь наступает внезапно.И вновь продолжается смерть.
* * *Не хочу умирать – и не буду!Накось выкусь! Нашло дурака!А пошло бы ты на хрен отсюда,ты мне, падло, давно не указ.
Кроме шуток – не буду и точка!Ишь какое – само помирай!На тебя ли Наташку и дочкуя оставлю, вселенская мразь?
И не надо пугать меня, хватит!Голым задом ежа не спугнешь.Что-то стало ты, чмо, глуповато.Все скучней твоя ветхая ложь.
Только этого мне не хватало —умереть ни с того ни с сего!Эй, ничтожество, где твое жало?Знать, напало ты не на того.
Князь ли мира сего ты, Отец ливсякой лжи – а по мне, ты говно!И надежнее всех дезинфекцийгалилейское это вино,
что текло по усам, не попалов искривленный ухмылкою рот.Но и этого хватит, пожалуй.Не умру. И никто не умрет.
* * *Если баба в сорок пятьягодка опять,то, наверно, мужичокснова дурачок.
Дурачина, простофиля,попросту балда.Ну и не беда!
* * *Российские поэтыразделилисьна две неравных группы —большинствоубежденно, что рифма «обуян»и «Франсуа» ошибочна, что надоее подправить – «Жан» иль «Антуан»…
Иван.Болван.Стакан.И хулиган.
ЦИНИЧЕСКОЕ
