Король казино - Фридрих Незнанский

Где пленка?

В том-то и дело, что ее нет. В принципе-то она есть, но лежит уже в кармане или сейфе самой Федотовой.

Каким образом она там очутилась?

Очень простым. Громила саженного роста, с пле­чами тяжеловеса просто-напросто забрал у Фишкина пленочку, сунул в карман и ушел.

У вас же полно телохранителей. И все они — спортсмены, мастера спорта!

Охранников много, — согласился Городецкий. — И фишкинские охранники — тоже парни не из сла­бых, но были повержены во прах, если выражаться старинным российским слогом.

Вы при этом присутствовали?

Господь избавил! — проговорил Альберт Георги­евич и даже перекрестился.

Верующий?

Верую, — смиренно ответил Городецкий. — В Бога, в черта, а больше в самого себя.

Правильная вера, — усмехнулся Саргачев. — А кто-то опознать этого громилу мог бы?

Конечно! Те же охранники, повергнутые во прах. Кстати, они уже навели справочки и выяснили, кто таков, где служит и даже некоторые детали его био­графии.

Саргачев вопросительно-требовательно посмотрел на собеседника.

Пожалуйста, — раскрыл настольный блокнот Го­родецкий. — Демидов Владимир Афанасьевич, в насто­ящее время служит в охране частного сыскного агент­ства «Глория», воевал в Афганистане, имеет награды...

Как ни владел нервами Валерий Саргачев, но тут он вздрогнул, быстро взял сигарету и закурил.

Вам знаком этот зверь? — осторожно задал воп­рос Городецкий.

И что по этому поводу думают охранники? — не отвечая на поставленный вопрос, задал встречный Ва­лерий.

Они обижены. Очень обижены.

И могут принять соответствующие меры?

Да, если получат приказ.

От кого?

Видимо, от вашего покорного слуги.

Приказа не должно быть, — жестко сказал Сар­гачев. — Ни в коем случае.

Очень обижены, — повторил Городецкий. — И не только они.

Кто же еще?

Телохранители Фишкина.

Тоже были повержены во прах?

Если первые отделались испугом, то у телохра­нителей до сих пор головки трещат.

Расскажите, пожалуйста, — с видимым любопыт­ством попросил Саргачев.

Расскажу то, о чем смогли сообщить эти вшивые телохранители... Вышел Ефим Аронович из подъезда прокуратуры, они, как обычно, за ним. Ничего такого не приметили, никого вроде не было, внезапно какая- то неведомая сила схватила их за волосы, и больше ничего они так и не припомнили.

Подбежали к ним, нагнулись, лежат неподвижно, на лбах синяки размером с гусиное яйцо. А у Фишки­на уже нет пленки с записью. Все.

Саргачев вдруг громко рассмеялся.

Ничего смешного не вижу, — мрачно произнес Городецкий. — А если на месте Фишкина окажусь я?

Верно заметили, Альберт Георгиевич. Зверь, — резко прекратив смех, сказал Саргачев. — «Русский волк» Демидыч.

Точно! Так его в агентстве называют. Демидыч.

Так вот, приказа отдавать не советую. В против­ном случае ваша жизнь продлится ровно столько, сколь­ко понадобится времени выйти на ваш след.

Кому?

«Русским волкам».

Они могут вообще не выйти.

Исключено. Сутки. Самый большой срок.

Вы так уверенно говорите, что у меня возникают самые бредовые ассоциации...

Я был в Афгане, — коротко ответил Саргачев, при этом так посмотрел на собеседника, что тот все понял.

Приказа не будет.

Пострадавшим передайте, во-первых, соболезно­вание, во-вторых, посоветуйте им все забыть. И лучше навсегда.

Передам. Но люди есть люди, и...

Без всяких «и»! Заплатите. И заплатите сумму, достаточную для того, чтобы все четверо молчали. Я вам говорю, и говорю серьезно, пришьют этого зве­ря — не будет ни вас, ни ваших охранников, ни ва­шей фирмы.

Даю слово, — посерьезнел Городецкий.

Перейдем снова к господину Фишкину. Какими средствами располагает, фирма, если понадобится залог?

Смотря каким будет залог.

Не меньше полутора миллионов баксов.

Ив этом случае Ефим Аронович будет выпущен на свободу?

Без права выезда. Тем более — вылета.

Для Ефима Ароновича фирма изыщет средства, а если при освобождении ему возвратят банковский чек, то проблем вообще никаких не будет.

Все вещи, изъятые при аресте, возвращаются.

Звонить адвокату?

И немедленно.

Городецкий набрал номер.

Добрый день, Анатолий Евгеньевич! Угадали. Я. Спасибо, на здоровье не жалуюсь. Но жалуется другой ваш пациент... И опять вы угадали! — Городецкий при­крыл мембрану рукой, обратился к Саргачеву: — Ка­кой орган ведет следствие?

Следственная часть Генеральной прокуратуры.

Следственная часть Генеральной прокуратуры, Анатолий Евгеньевич. Следователь? Вероятно, Федо­това Лилия Васильевна или ее шеф — Турецкий. Зна­ете? Ну, это уж, как говорится, ваши заботы. Сейчас и поезжайте, чего тянуть! Всего доброго! Жду сообще­ний! — Городецкий положил трубку, посмотрел на пол­ковника. — Только бы он не раскололся до встречи с адвокатом...

Он уже раскололся. И давненько.

Не слышал ничего от него такого...

Графическая экспертиза установила, что подпи­си от имени Федотовой, выполнены лично Фишкиным.

То есть экспертиза этот факт установила катего­рически? И без сомнений?

Да. И это самая важная улика. Если не появи­лись другие, — задумчиво ответил Саргачев.

Что вы имеете в виду?

Но ведь Фишкин-то сидит! О чем с ним наедине беседовал Демидыч, когда он отключил телохраните­лей, мы не знаем.

Уверен, у вас есть такая возможность.

Перейдем к нашим делам, — вернулся к началу разговора Саргачев.

Сейф? — не сразу сообразил Городецкий. — Мо­жет быть, подождем ключик? Сами не вскроем. Если только взорвать. Сейф бельгийской работы, а бель­гийцы, если вы знаете, понимают толк в секретных запорах.

Значит, его необходимо вывезти из фирмы.

Минутку! —хлопнул себя по лбу Городецкий. — Все документы, касающиеся продаж недвижимости, у Федотовой! Вот и протокол изъятия! Пожалуйста!

Что же вы мне голову морочили? — прочитав документ, сказал недовольным тоном Саргачев.

Забыл.

Такому крупному бизнесмену забывать про по­добные вещи непозволительно, — назидательно про­говорил полковник.

Все документы, кроме трех, подлинные. В них имеется настоящая виза — подпись бывшего юрискон­сульта Федотовой.

Не в этом дело, — возразил Саргачев. — Я же сказал, все документы, в которых имеется подпись вице-премьера, должны исчезнуть. И это не моя при­хоть.

Как только документы будут возвращены, вы по­лучите их.

По-моему, мы обо всем договорились?

Мне очень хотелось бы поговорить с вами в более уютной обстановке, — протягивая визитку, сказал Го­родецкий. — Звоните в любое время.

Спасибо.

Когда похороны Андрея Андреевича? — уже про- ножая гостя, задал вопрос Городецкий.

Видимо, послезавтра. Ждут родителей. Прихва­тило сердчишко у Клавдии Владимировны.

Вы знали даже родителей Андрея? — удивился Городецкий.

Саргачев вместо ответа протянул руку.

А я ведь предупреждал его, чтобы был осторо­жен. Впрочем, он рано или поздно кончил бы тем же самым. Его сгубила доверчивость.

И о чем же вы его предупреждали? — поинтере­совался полковник.

Андрей зафиксировал свои гениальные раскла­ды в компьютере. А за подобную вещь расплачивают­ся только жизнью.

Он был не только доверчив, но и глуп, — резко выговорил Саргачев. — О подобном молчат.

Он и молчал.

Но вы-то знаете.

Мы уважали друг друга. Так мне, по крайней мере, казалось. В минуту откровения он рассказал о компьютере. О своей программе.

Посоветовали бы ему выбросить этот компьютер, разбить, утопить!

Именно последнее я ему и посоветовал.

И что же? Исполнил он ваш совет?

Теперь ясно, что не исполнил.

Да, если он мог откровенничать с вами, то поче­му не пооткровенничать с кем-либо другим?

Могла быть и другая причина...

Какая? — поспешно вырвалось у полковника, и эта поспешность не ускользнула он внимания Горо­децкого.

Служба безопасности тоже не дремлет. Андрей был на крючке.

Не дремлет, — согласился Саргачев, облегченно переводя дыхание. — До свидания.

До свидания.

После ухода полковника Городецкий сел за стол и задумался. Саргачев произвел на него двоякое впечатле­ние. С одной стороны, чувствовалась в нем огромная сила духа, решительность, прямота, граничащая с грубостью, с другой — и это тоже почуял Городецкий своим звери­ным нюхом — была в полковнике какая-то не то чтобы неуверенность, но состояние, при котором человеку надо было на что-то решиться, свершить дело, для которого пока, вероятно, еще не созрели условия. Городецкий уло­вил в глазах собеседника обеспокоенность, особенно при прощании, когда явно прочиталась она во всем его пове­дении при в общем-то незначительном замечании о при­чине откровенности Андрея. Если он знает родителей Веста, то уж самого-то его сам Бог велел! И потом, он не ответил на вопрос Городецкого о знакомстве с родителя­ми, ушел от него, начал прощаться, что само по себе тоже насторожило Альберта Георгиевича. И вообще, что он за человек, откуда взялся, почему все дела вице-пре­мьера ведет он, полковник Саргачев? Подозрительно и то, что имеет он какие-то неясные связи с «русским волком» Демидычем. А если Андрей пооткровенничал с ним? Стоит поинтересоваться, что за птица такая пол­ковник Саргачев Валерий Степанович...