Шопоголик и бэби - Софи Кинселла

Непривлекательными? Она правда назвала меня уродиной или мне послышалось?

Венеция обматывает мне руку муфтой тонометра, смотрит на шкалу и качает головой:

– Давление опять подскочило, Бекки!

Кто бы сомневался, черт возьми! Я выразительно поглядываю на Люка, а он будто ничего не замечает.

– Дорогая, обязательно скажи про боль в ноге, – говорит он. – Помнишь, ты недавно жаловалась?

– Боль в ноге? – настораживается Венеция.

– Пустяки, – отмахиваюсь я. – Кольнуло просто.

На прошлой неделе я ходила на работу в новеньких босоножках от Маноло, с каблуком высотой сантиметров двенадцать. Зря, наверное: домой я едва доползла, а Люку потом пришлось массировать мне икру.

– Все равно надо выяснить, в чем дело. – Люк жмет мне руку. – Осторожность не повредит.

– Разумеется! – Венеция отталкивает кресло и встает. – Посмотрим ногу, хорошо, Бекки? Перейди еще раз на кушетку.

Ох, не нравится мне этот хищный блеск в ее глазах. Я нехотя стаскиваю чулки с лайкрой и ложусь.

– Так, так… – Венеция берет меня за ногу, придирчиво осматривает ее, потом начинает мять. – Похоже, вот тут начинается варикоз вены!

Я в ужасе смотрю на свою гладкую кожу. Врет она все. Никаким варикозом тут и не пахнет.

– Ничего не вижу, – притворяясь спокойной, говорю я.

– Просто не замечаешь, а я умею выявлять варикоз на самых ранних стадиях. – Венеция треплет меня по плечу: – Вот что я тебе советую, Бекки: начинай-ка носить антиварикозные компрессионные чулки. – Она берет со стола пакет и вытаскивает из него пару каких-то длинных белых носков в мелкую сеточку: – Примерь.

– Ни за что! – отшатываюсь я в страхе. До этих страшилищ дотронуться противно, не то что надеть. Никогда не видела большей гадости.

– Бекки, милая, – вмешивается Люк, – если Венеция советует носить их…

– Да нет у меня никакого варикоза! – выкрикиваю я. – Люк, это же от туфель! Ты что, забыл?

– Вот оно что, – подхватывает Венеция, – может, ты и права. Посмотрим, в чем ты ходишь…

Оглядев мои новенькие танкетки, она грустно качает головой:

– На поздних стадиях беременности такая обувь недопустима. – Порывшись в нижнем ящике шкафа, она вытаскивает пару кошмарных коричневых шлепанцев из резины. – Это ортопедическая модель. Как они тебе?

Я в смятении смотрю на жуткую обувку.

– Вместо варикозных чулок?

– Нет, что ты, – улыбается она. – Носить надо и то и другое. На всякий пожарный.

Стерва. Ох и стерва.

– Примерь их, милая, – ободряюще кивает Люк. – Венеция просто заботится о твоем здоровье.

«К чертям такую заботу! – хочется заорать мне. – Ты что, не видишь, к чему она клонит?»

Но я не могу. Выхода у меня нет. Оба выжидательно смотрят на меня. Пытка неминуема.

Медленно, чтобы не вырвало, натягиваю первый антиварикозный чулок, затем второй.

– Подтяни повыше, – командует Венеция, – до самых бедер.

Влезаю в резиновые страшилища, а мои уютные танкеточки хочу положить в большущую сумку от Марка Джейкобса – бледно-желтую, самый писк моды.

– Это твоя сумка? – В круглых, как бусины, глазах Венеции снова появляется блеск, а меня сковывает ужас. Нет, не надо. Умоляю, только не сумку! – Для беременной она слишком тяжелая, – заявляет Венеция, отбирает у меня сумку и взвешивает ее в руке, озабоченно хмурясь. – Ты знаешь, что это лишняя нагрузка для позвоночника? Кстати, я целый год работала вместе с физиотерапевтом, – продолжает она, обращаясь к Люку, – видел бы ты, как калечат людей эти баулы!

– Вместительные сумки сейчас на пике моды, – решительно заявляю я.

– Ох уж эта мода! – заливается серебристым смехом Венеция. – Мода вредит твоему здоровью, Бекки. Возьми лучше другую – сумку, из запасов моего физиотерапевта. – Она открывает дверцу шкафа и достает поясную сумку из какой-то дерюги цвета хаки. – Гораздо эргономичнее для позвоночника! Для надежности можно даже прикрыть ее рубашкой…

– Здорово! – восклицает Люк, забирает у Венеции моего желтого Марка Джейкобса и ставит на пол, подальше от меня. – Это так мило с твоей стороны, Венеция.

Мило? Да он совсем не въезжает! Ни чуточки.

– Не стесняйся, Бекки. – Венеция похожа на кошку: поймала мышку, мучает ее и злорадствует. – Посмотрим, подойдет ли она тебе.

Трясущимися руками я перехватываю живот поясом сумки, застегиваю пряжку и сверху прикрываю сумку рубашкой. А потом поворачиваюсь и смотрю на свое отражение в большом зеркале на двери.

И чуть не плачу. Это не я, а карикатура: ноги в белой сетке, как раздутые стволы деревьев, ступни в старушечьих шлепанцах и целых два живота, один над другим.

– Прекрасно выглядишь, Бекки! – Венеция вскакивает со стула и легко потягивается, как на занятиях йогой, демонстрируя длинные гибкие руки. – Ах, Люк, как удачно прошло наше совещание! Ты так интересно рассказывал про эти ссылки на веб-страницы…

С несчастным видом, шаркая ногами, я плетусь к своему месту и жду, когда они закончат обсуждать бизнес Венеции. Но они увлеклись новым буклетом и спорят, можно ли улучшить его дизайн.

– О, прости, Бекки! – вдруг вспоминает обо мне Венеция. – Тебе, наверное, скучно. Осмотр закончен, так что тебе незачем ждать…

– Ты ведь, кажется, обедаешь со Сьюзи и Джесс? – напоминает Люк. – Может, прямо сейчас и поедешь? А нам с Венецией надо еще кое-что уточнить.

Я будто в землю врастаю. Не хочу оставлять Люка здесь с этой женщиной! Интуиция запрещает мне категорически. Но если я заикнусь об этом, Люк будет считать меня ревнивой и подозрительной и мы снова поссоримся…

– Ну ладно, – наконец бормочу я, – пойду.

– Только переложи в новую сумку все необходимое. – Венеция указывает на моего Марка Джейкобса и грозит мне пальцем. – И чтоб больше я тебя с ней не видела!

Так бы и пристрелила гадину. Но спорить бесполезно: Люк все равно с ней заодно. Молча выгребаю из сумки кошелек, телефон, ключи, косметику. Запихиваю все в уродище из дерюги и вжикаю молнией.

– Пока, милая, – Люк целует меня, – я позвоню позднее.

– Пока. Всего хорошего, Венеция. – Я не смею взглянуть ей в глаза. Выхожу из кабинета и тащусь к выходу.

У стойки администратора взволнованная блондинка с микроскопическим животиком щебечет: «Как мне повезло попасть к самой Венеции!»

Да уж, повезло, свирепо думаю я. Радуйся, пока она не выставит тебя полной идиоткой в присутствии твоего мужа.

У самой двери я вдруг вспоминаю, что утром, пока Люк был в душе, ему звонили и я ответила на звонок. И вовсе не потому, что я ревнивая и подозрительная, а просто…

Ладно, скажу уж, так и быть: я думала, что звонит Венеция. А оказалось, что это Джон из «Брэндон Коммьюникейшнс». На радостях я совсем забыла передать Люку, что он звонил. Надо сказать, пока не поздно.