Пожиратель женщин (Сборник) - Шарль Эксбрейа

 Вы точно передали ее разговор по телефону?

— Так же верно, как то, что я сижу здесь. Она сказала именно так.

 Вы упомянули о малом, который был на том конце провода. Почему вы решили, что это был мужчина?

 Я не говорила, что это мужчина. Я просто предположила, что это малый. Понимаете, я не могла ничего узнать. Вы можете иногда получить представление о том, кто говорит на другом конце провода, вслушиваясь в треск и шум телефона. Но я стояла не рядом с мисс Болам, а у двери.

— Значит, вы не могли слышать другой голос?

— Нет. Мне только показалось, что он говорил тихо.

— А что было после этого, миссис Шортхауз?

— Я простилась с мисс Болам и пошла в главную канцелярию. Питер Нагль отнимал там время у молодой Придди, занимавшейся, как обычно, своей работой, Калли находился в приемном киоске, но это им не мешало. Как только появилась я, Питер пошел относить почту. Он делает это всегда в четверть седьмого.

— Вы видели, как мисс Болам выходила из своего кабинета?

— Нет. В это время я была с Наглем и мисс Придди. Ее видела старшая сестра — я так слышала. Вы расспрашивали ее. Старшая сестра видела мисс Болам идущей в нижнюю часть холла.

— Понимаю. Я говорил со старшей сестрой Амброуз. Но я о другом. Я хочу знать, провожала ли вас мисс Болам, когда вы покидали ее кабинет?

— Нет, не провожала. И сразу после меня не выходила. Может, она думала, что ничего не случится, если немного задержит малого, который ее ждет.

— Может быть, — сказал. Далглиш. — Но она бы, видимо, сразу спустилась вниз, если бы ей позвонил врач и сказал, что ждет ее. Так?

Миссис Шортхауз пренебрежительно рассмеялась:

— Может быть, так. А может, нет. Вы не знали мисс Болам.

— Какой она была, миссис Шортхауз?

— Прекрасно, я скажу. Мы вместе работали. Она образцовый работник, и я образцовый работник. Вы можете •посмотреть, в каком порядке я содержу помещения.

— Я посмотрю.

— Ее «да» было «да», ее «нет» также выглядело окончательным «нет». Я говорю это, стало быть, о ней. Ничего плохого ни о ком она не говорила за спиной. Но в лицо... Берегитесь! Если вы сорвались и что-то нарушили, она выплескивала вам в лицо целую уйму неприятных слов. Ну и что же?.. Я тоже предпочитаю такой подход к делу. Мы прекрасно понимали друг друга.

— Были у нее враги? Кто-нибудь, кто испытывал к ней недоброе чувство?

— Были ли возможные враги или нет? Враг — не шутливый щелчок по голове. Думается, недовольных нашлось бы немало, и неизвестно, что лучше.

Она прочно расставила ноги и доверительно наклонилась к Далглишу.

— Смотрите, голубчик! — сказала она. — Люди злились на мисс Болам. Некоторые люди. Вы знаете, как все это бывает. То нельзя делать без разрешения, это. А у нее правильное было правильным, неправильное — неправильным. Спрашивала она строго. — Тон миссис Шортхауз и твердые очертания рта ясно выражали целомудренную непреклонность. — Возьмите историю с книгой учета прихода в клинику, пусть это и мелочь. Всем консультантам полагалось отмечаться в книге, а мисс Болам отвозила се каждый месяц на проверку в правление. Все шло должным образом. Книга лежала в раздевалке врачей, не было никаких хлопот. Потом мисс Болам, заметив, что доктор Штайнер и доктор Мак-Бэйн опаздывают, забрала книгу учета в свой кабинет, и все стали ходить отмечаться к ней. Представьте, как сильно противился этому доктор Штайнер. «Она знает, что я нахожусь здесь, — так говорил он.

 Я консультант, а не какой-нибудь работяга. Если она хочет, чтобы в ее дурацкой книге делали отметки, пусть вернет ее назад в гардероб медицинского персонала». Доктора пытались отделаться от нее год или даже больше, я знаю»

— Откуда вы об этом знаете, миссис Шортхауз?

— Вы уж позвольте просто сказать, что знаю. Доктор Штайнер, стало быть, никак не мог остановить ее горячую инициативу. Он ходит сюда проводить психотерапию. Интенсивную психотерапию. Вы когда-нибудь слышали о такой?

Далглиш ответил, что слышал. Миссис Шортхауз посмотрела на него взглядом, в котором недоверие боролось с подозрением. Затем, как заговорщица, наклонилась вперед, словно хотела раскрыть один из секретов менее популярной идиосинкразии доктора Штайнера.

— Он, стало быть, аналитический ориентатор. Аналитический ориентатор. Вы знаете, что это такое?

— Есть некоторые мысли по этому поводу.

— Тогда вам небезызвестно, что он не может заниматься одновременно многими пациентами. За сеанс — два-три, и каждые восемь недель один-единственный новый пациент. Это не улучшает картины.

— Картины?

— Картины обслуживания. Отчет об обслуживании направляется в Совет управления больницами и региональный отдел каждый квартал. Мисс Болам была большой сторонницей хорошей картины обслуживания.

— Тогда она должна была получать одобрение за отчет доктора Багли? Так? Я понимаю, что его сеансы электроконвульсивной терапии обычно чрезвычайно беспокойны.

— Она все ему показывала, обо всем советовалась. Кроме факта его развода, думаю.

— Как это могло влиять на отчет? — спросил Далглиш простодушно. Миссис Шортхауз с жалостью посмотрела на него:

— Кто сказал об отчете? Мы говорили о Багли. О его разводе. Доктор Багли находился в связи с мисс Саксон. Об этом писали во всех газетах. Жена психиатра вызывает в суд психолога. Потом вдруг миссис Багли взяла заявление назад. Никогда не говорила почему. Никому. Здесь это не имело значения. Доктор Багли и мисс Саксон ходили как ни в чем не бывало вместе на работу. Как вам это нравится? Все оставалось спокойным.

— Доктор Багли и его жена помирились?

— Кто сказал о примирении? Они пребывают в браке, это все, что я знаю. У мисс Болам после этого не находилось доброго слова для мисс Саксон. Не то чтобы она когда-нибудь говорила об этом, она не была сплетницей. Но постоянно давала понять мисс Саксон, какие чувства та у нее вызывает. Мисс Болам была, стало быть, совершенно против такого рода вещей. С нею не очень-то стремились пофлиртовать, скажу я вам!

Далглиш спросил, делал ли кто-нибудь попытки флиртовать с нею. Это был вопрос, обычно задаваемый с максимумом такта, но сейчас он чувствовал, что хитростью от миссис Шортхауз ничего не добьется. Та неудержимо расхохоталась.

— Что вы думаете? Она' не была особенно привлекательной для мужчин. Но, насколько я знаю, не для всех. Представляете, кое-кто делал ей предложения заняться сексом. Мисс Болам, стало быть, сразу шла к главному врачу жаловаться. Некоторые из ее докладных печатала мисс Придди. Там было сказано, что кое-кто вел себя нескромно. Конечно, она всегда заботилась о Придди. Беспокоилась об этом ребенке слишком сильно, на мой взгляд. Придди, когда была совсем молоденькой, состояла в отряде скаутов, возглавляемом мисс Болам, или что-то вроде того, и я считаю, Болам не спускала с нее глаз на случай, если та забудет, чему ее учат руководители. Вы бы только видели, как ребенок смущался при малейшем промахе. Думаю, там не было ничего дурного. Не придавайте большого значения, если кто-нибудь намекнет на то, что там было. У некоторых из мужчин были неприличные намерения, и они сами не отрицали это.

Далглиш спросил, одобряла ли мисс Болам дружбу мисс Придди с Питером Наглем.

— Ох, вы имеете в виду это... Ничуть не одобряла, как я думаю. Нагль — холоднее рыбы и сама преисподняя. Попробуйте-ка вытянуть из него его чаевые! Он и Придди немного резвятся, и я смею утверждать, что Тигр смог бы рассказать случай или два, если бы коты говорили. Я все-таки не думаю, что Болам обращала на них внимание. Хотя и хранила в сбоем кабинете много всяких документов. Так или иначе, Нагля в главной конторе не привечали, а стенографические медицинские отчеты содержались в хорошем состоянии, так что у них не было много времени для проделок. Нагль заботился о книгах мисс Болам. Он был совсем маленьким голубоглазым мальчиком. Никаких отлучек, никаких опозданий, таков наш Питер. Лишь однажды застрял в понедельник в подземке и не мог сообщить об этом! Представьте себе, испортил личное-дело. Как-то в мае пришел первым, во время болезни гриппом, потому что мы ждали гостей от герцога, и, стало быть, Питер Нагль посчитал необходимым все надлежащим образом подготовить. У него оказалась очень высокая температура. Старшая сестра измеряла ее. Мисс Болам быстренько отправила его домой, должна вам сказать. Доктор Штайнер отвез его на своей машине.

— Всем известно, что мистер Нагль хранил инструменты в служебной комнате портье?

— Конечно! Всем известно. Люди всегда идут к нему починить это или то. А где еще он должен хранить инструменты? И нужное старой женщине он также достанет — у него под рукой. Стало быть, разговор праздный. Калли к инструментам не разрешают даже прикасаться. Представляете, это не инструменты клиники. Они принадлежат Наглю. Месяцев шесть назад возник скандал: доктор Штайнер тогда что-то привинчивал отверткой в своей машине и согнул отвертку. Что тут поднялось! Нагль подумал, что отвертку брал Калли, они устроили ад кромешный, кончилось тем, что у Калли снова возникли боли в животе. Бедный старый зануда! Затем Нагль узнал, что кто-то видел, как в служебную комнату портье заходил с инструментом доктор Штайнер. Он пожаловался мисс Болам, та поговорила с доктором Штайнером, и он купил Питеру новую отвертку. Так что, стало быть, жизнь у нас не стоит на месте. Скучать не приходится. Никогда только вот не было прежде убийств. Это что-то новое. Подумать только, миленькое дельце!