Одиссея варяжской Руси - Михаил Серяков

Размер наказания за воровство в «Законе англов и варинов» идентичен наказанию за это же преступление в договоре Олега с Византией 911 г., древнейшем памятнике отечественного права. Однако ценность его не ограничивается этим. Записывавший в 802 г. «Закон англов и варинов» писец между параграфами 11 и 12 статьи 5 сделал следующую пометку: «Сии права издал Вулемар (Vulemaras)»{456}. Значение этой констатации невозможно переоценить. Поскольку у тюрингов и англосаксов никакого правителя с подобным именем не было, мы вправе рассматривать его как слегка искаженное франкским писцом имя Олимера-Алимера. С аналогичным искажением мы сталкиваемся и в названии центра одной из жуп варнов Вурле (Wurle, Worle), означавшей славянское Орле, что подтверждается одним из вариантов написания названия этой крепости как Orle{457}. Сам способ передачи начального О через By- однозначно показывает, что франкский писец записал имя законодателя в его западнославянской передаче. Поскольку составители законов менее всего были склонны что-либо выдумывать от себя, а стремились как можно точнее передать информацию, эта приписка доказывает, что Олимер был реальной исторической личностью. Мы видим, что его упоминают не только мекленбургские генеалогии, записанные в XV–XVIII вв., не только Саксон Грамматик, изложивший датские саги в XII в., но и такой надежный источник, как «Закон англов и варинов», записанный в самом начале IX в. Следовательно, этот человек жил до эпохи Карла Великого. Поскольку «варварские правды» обычно вводились в действие от лица правителя, сделанная писцом приписка указывает на соответствующий статус Олимера. Благодаря же самому названию этой Правды мы знаем, что Олимер был правителем племени варинов или варнов. Интересно отметить, что в «Деяниях данов» Фротон Ш, одержав победу над Олимером, дарует русам законы, касающиеся не только набора войска, но и заключения браков и порядка погребения. Поскольку ни до, ни после скандинавы в подобном культуртрегерстве по отношению к покоренным народам замечены не были, а все их интересы сводились к получению денег, не исключено, что Саксон Грамматик потому отнес установление этих законов к данной эпохе, что также знал какие-то предания об Олимере как законодателе. Итак, мы видим, что в наиболее древних и потому наиболее достоверных источниках Олимер фигурирует то как король русов, то как правитель варнов, что предполагает тождество между собой этих названий. Следует отметить, что даже более позднему сообщению мекленбургской генеалогии об Олимере соответствует определенная историческая реальность. Как уже отмечалось выше, эта генеалогия фиксирует брак Олимера с Идой, королевой Рюгена, и именно этот остров стал известен впоследствии как «остров русов». У.С. Бухгольца встречается еще одно интересное уточнение: «Жена Алимера Ида была того же племени, что и вандалы, она была королевой Рюгена, так как была избрана главой своим племенем»{458}. Поскольку вандалами С. Бухгольц именует и предков ободритских князей, а выше уже было показано весьма раннее отождествление славян с вандалами, эта констатация может указывать на наличие славянского населения на острове еще в более раннее время.

Кроме того, на границах распространения варнов, как она очерчивается Прокопием Кесарийским, мы дважды встречаемся с упоминанием области русов. В рассмотренной выше Правде варны отождествлялись с тюрингами, и впоследствии средневековые источники упоминают какую-то Русь на землях этого германского племени: «1086 год. Мельхиор Гольдаст со ссылкой на Хагеция сообщает, что Генрих IV возвел в королевское достоинство Братислава П Богемского и подчинил ему трех маркграфов: силезского, лужицкого и русского. Козьма Пражский в своей хронике воспроизводит грамоту, датированную этим же годом, о границах пражской епархии. Названные маркграфства в нее не включаются. Но под 1087 годом сказано, что ранее в вечное владение от императора была получена Сербия, то есть область, на которой располагались лужицкое и “русское” маркграфства. Речь могла идти именно о Тюрингской Руси»{459}. Кроме того, под 1062 г. «Саксонский анналист» отмечает брачные связи между Тюрингией и Русью. Сначала дочь графа Оттона из тюрингского города Орламюнде выходит за правителя Руси, которым обычно считают волынского князя Ярополка Изяславича, а затем дочь от этого союза становится супругой крупного тюрингского феодала: «Кунигунда вышла за короля Руси и родила дочь, на которой женился некто из тюрингской знати по имени Гюнтер и родил от нее графа Сиццо»{460}. Однако граф Орламюнде не был не то что соседом Руси, но даже соседом ее соседей, и то обстоятельство, что из множества западноевропейских феодалов русский князь решил породниться именно с ним, предполагает наличие каких-то русско-тюрингских связей. Как отмечал А.Г. Кузьмин, тюрингский город Орламюнд располагался на землях лужицких сербов и непосредственно примыкал к известному здесь позднее княжеству или графству Русь (Рейс){461}. В документах оно обозначается как Reuß, Ruzze или Reusse, а сведения об истоках правившей в нем династии начинаются с X в. На территории княжества встречается «русская» топонимика (Rossla, Rossleben и др.), которая окружена там старыми франкскими названиями с окончаниями на -hausen, -rode и т.д.{462}Таким образом, мы видим, что отождествлению варнов с тюрингами соответствует не только славянская топонимика, но также и «русская», а на части данной территории источники упоминают какую-то Тюрингскую Русь. У южных пределов королевства варнов, описанного Прокопием, мы встречаем Русарамарху (Ruzaramarcha) близ Дуная, зафиксированную в таком раннем источнике, как грамота Людовика Немецкого 863 г. В этой же области зафиксирована весьма интересная топонимика: река Ruzische Muhel и гора, «что по-славянски зовется Ruznic», упомянутая в грамоте 979 г.{463}

Сопоставление между собой «Закона англов и варинов» и известия Прокопия Кесарийского решает одновременно два важнейших вопроса. Во-первых, оно показывает, что Олимер и Радигост были реальными историческими личностями, правившими у племени варнов. Из этого следует, что мекленбургская генеалогия, по крайней мере в отношении их, имеет под собой реальную историческую основу, лишь впоследствии искаженную ее искусственной привязкой к Александру Македонскому. Во-вторых, эти же источники позволяют дать точный ответ на вопрос, кем же в действительности были варяги русской летописи, на западе граничащие с англами, а на востоке достигающие «предела Симова», то есть Волжской Булгарии. Ими оказалось западнославянское племя варнов, входившее в племенной союз ободритов. С другой стороны, сопоставление этих результатов с совершенно независимым от них трудом Саксона Грамматика показывает, что это племя также называлось русами. То, что более поздние средневековые источники отмечают существование областей каких-то русов на западных и южных границах распространения племени варнов, как они очерчиваются более ранними источниками, вряд ли являются случайными совпадениями. Все это говорит о том, что если русы и не были другим названием этого племени, то, по крайней мере, составляли его часть и участвовали в его экспансии. Наконец, как мекленбургская генеалогия, так и устное западнославянское предание свидетельствуют, что именно к этой правящей династии принадлежал Рюрик, пришедший на север Восточной Европы вместе с варяжской русью отечественных летописей. В своей совокупности эти письменные источники фактически с математической точностью доказывают тождество варяжской руси с западными славянами, что подтверждается множеством других письменных, археологических, лингвистических, топонимистических и генетических данных.

Все это заставляет обратить внимание на племя варнов. К сожалению, к XI–XII вв., когда западные славяне описывались немецкими хронистами, пик могущества этого племени был уже давно позади, и они уделяли ему мало внимания. Говоря о расположение западнославянских племен, Адам Бременский перечисляет их с запада на восток: «Славянские племена весьма многочисленны; первые среди них — вагры, граничащие на западе с трансальбинами; город их приморский Ольденбург (Старград. — М.С.). За ними следуют ободриты, которые ныне зовутся ререгами, и их город Магнополь (Мекленбург. — М.С.). Далее, также по направлению к нам — полабы, и их город Ратцебург. За ними живут глиняне и варны. Еще дальше обитают хижане и черезпеняне…»{464} У Гельмольда есть один интересный пассаж, касающийся места обитания варнов: «После этого герцог Генрих вторгся в землю славян с большим войском и опустошил ее огнем и мечом. Никлот, видя храбрость герцога, сжег все свои крепости, а именно Илово, Микилинбург, Зверин и Добин, принимая меры предосторожности против грозящей осады. Одну только крепость он оставил себе, а именно Вурле, расположенную на реке Варне, возле земли хижан»{465}. Из этого фрагмента следует, что для Никлота, от сыновей которого пошел род современных мекленбургских герцогов, признавших над собой власть немцев, наибольшую ценность представляла крепость на реке Варне, из которой он сопротивлялся немецкому нашествию. Из средневековых грамот следует, что крепость Вурле была центром одной из трех жуп племени варнов{466}.