Одиссея варяжской Руси - Михаил Серяков

Следует вспомнить, что на Руси Перун почитался в качестве верховного бога. Им вместе с Волосом клялись в договорах с Византией русские князья, а когда Владимир в 980 г. поставил в Киеве идолы богов, то на первом месте в их перечне был упомянут летописцем именно Перун. Свое святилище громовержец имел и в Новгороде, причем, что показательно, не в самом городе, а в его окрестностях, что совпадает с указанием Гельмольда, что священное место Прове находилось не в самом Старграде, а в отдельной роще. Однако совпадения в религиозной жизни обоих городов на этом не кончаются. Немецкие писатели отмечают, что Старград некогда назывался Сиван в честь богини Сивы{421}. Это утверждение соответствует западнославянской традиции считать богиню покровительницей городов. В Чехии недалеко от Праги был воздвигнут город Девин, получивший свое название от слова дева{422}. О крепости с аналогичным названием в Словакии упоминает венгерская хроника XIII в.: «Это название — от слова “девушка” (Девония). Древние славяне-язычники богиню Венеру, почитая ее в образе девы, называли Девойна, Девина или Дева»{423}. Город Магдебург, упоминаемый в источниках с 805 г. в форме Magatheburg, был пограничным пунктом Карла Великого на границе со славянами. Как полагают специалисты, название города было образовано от женского имени «город Магды». Кем была эта Магда, неясно. Существуют версии о личном феодальном владении, культовом посвящении либо кельтской богине Mogon. Кроме того, вполне возможна немецкая калька славянского названия этого места: чехи называли Магдебург Девич град, а др.-в.-нем. magath как раз и означает «дева»{424}. В пользу последней версии говорит и свидетельство Адальберта Кранца в его книге, изданной в 1572 г.: «Идол, подобный Венере, стоящей на колеснице с тремя Грациями, был в Магдебурге, городе, который от этой богини славяне также называли Девин»{425}. В этот же ряд западнославянских городов, находящихся под покровительством языческой богини, вписывается и Старград, тем более что С. Бухгольц прямо отождествляет Сиву с Венерой{426}.

Весьма похожую картину мы видим и в главном центре Северной Руси. Рассказывая о татарском нашествии в 1327 г., летописец отмечает, что кочевники опустошили всю Русь, «толко Новъгород ублюде богъ и святая Софья»{427}. В новгородских летописях неоднократно встречаются упоминания о том, что София вместе с богом спасла город от того или иного бедствия. Как было показано мною в отдельном исследовании, в основе этого «двоеверного» культа берегини — хранительницы северной республики лежал образ языческой богини Мокоши{428}. Тот факт, что небесным покровителем города стал не Илья-пророк, заменивший в христианскую эпоху Перуна, и не Богородица, с иконой которой была связана победа над суздальцами, а София, свидетельствует о древности новгородской традиции воспринимать именно богиню в качестве покровительницы города. Сочетание образа Мокоши как покровительницы Новгорода со святилищем Перуна недалеко от города является полной аналогией Сивы как покровительницы Старграда и святилища Прове близ города. Подобное сочетание культов мужского и женского божеств является весьма редким и сходство между обоими примерами усиливается еще тем, что Новгород является естественной оппозицией Старграду.

На Рюгене также почитались различные боги, однако безусловным приоритетом там обладал «бог богов» Святовит, святилище которого находилось в Арконе. Он олицетворял собой святой свет и изображался в виде четырехглавого божества, держащего в правой руке рог. При храме содержался священный белый конь, служивший также оракулом, а также седло и меч бога. Гельмольд отмечал, что рядом со Святовитом всех остальных богов славяне как бы полубогами почитали. Этот же автор сообщал, что дары этому «богу богов» присылали и вагры. Средневековые хронисты зафиксировали одну интересную деталь его культа: «Накануне великого дня богослужения, жрец Святовитов, вошед во внутреннее святилище храма, куда один имел доступ, мел его веником до чиста, причем остерегался дохнуть: всякий раз, чтобы дохнуть, выбегал он за двери, дабы присутствие бога не осквернилось дыханием смертного»{429}. У других славянских, кельтских или германских богов подобная особенность культа отсутствует. Ближайшую параллель этому необычному обычаю мы видим у иранских жрецов, которые еще с ахеменидской эпохи изображались в шапке с кусками материи по бокам, прикрывающими рот. Данная деталь была необходима, чтобы человеческое дыхание не касалось чего-то священного, и сохранялась у зороастрийских жрецов на протяжении столетий{430}. Поскольку подобная особенность богослужения не фиксируется у скифов и сарматов, она, вместе с одним из самоназваний живших на Рюгене славян, вновь указывает на древнейший период славяно-иранских контактов.

Поскольку вопрос появление славян на территории Германии, а также свидетельства ранних контактов русов с готами, вандалами и ругами был подробно рассмотрен нами в другом исследовании{431}, здесь мы кратко изложим сделанные выводы. По археологическим данным ученые обычно датируют появление славян в этом регионе V — началом VI в. Однако отечественные археологи В.В. Седов и В.Л. Глебов пришли к выводу, что славяне появились в Германии еще в римское время. Целый ряд данных свидетельствует в пользу этой точки зрения. Уже Тацит отмечал присутствие каких-то небольших групп негерманских племен в Германии: «Что касается германцев, то я склонен считать их исконными жителями этой страны, лишь в самой ничтожной мере смешавшимися с прибывшими к ним другими народами и теми переселенцами, которым они оказали гостеприимство…»{432} Следует отметить совпадение названий целых пятнадцати племен, которые в первые века нашей эры упоминаются в источниках как германские, а спустя примерно пятьсот лет — как славянские. Внимание на это обращали С.П. Толстов и В.П. Кобычев, однако исчерпывающего объяснения этой загадки до сих пор нет.

А. Гильфердинг отметил, что при описании Скандзы Иордан в слегка искаженном виде упоминает вагров, виндо-велетов и лютичей. На основании этого отечественный ученый считал, что готам предки западных славян были известны уже во П в. н.э.{433} К этому перечню следует добавить и ранов, которых Иордан упомянул в сравнении с данами: «Однако статностью сходны с ними также граннии, аугандзы, евниксы, тэтель, руги, арохи, рании»{434}. Ранов впоследствии отождествляли с ругами, однако в данном тексте оба племени называются одновременно, а между ними упоминаются какие-то арохи. Так как о германском племени ранов больше не сообщает ни один источник, а Иордан далее ни разу не упоминает о нем, вряд ли его можно отнести к германцам. Таким образом, это первое упоминание будущих славянских жителей Рюгена. Упоминаемые Иорданом названия славянских племен делятся на две части. С одной стороны, это виндо-велеты и лютичи, представляющие собой два названия велетов-волотов, постоянных соседей русов, а с другой — вагры и рании, с которыми на территории Северной Германии и связывается большинство известий о пребывании там русов.

Сопоставление письменных источников с данными лингвистики и мифологии поможет нам определить место наиболее ранних германо-славянских контактов на западе Балтийского моря. Автор ПВЛ считал англов западными соседями варягов и русов. С другой стороны, лингвисты выделили в древнеанглийском языке 18 слов, которые германские завоеватели Британии заимствовали от славян. На их основании В.В. Мартынов пришел к заключению о том, что в III–IV вв. саксы и англы контактировали со славянами. Полностью согласен с этим выводом и археолог В.В. Седов: «Они свидетельствуют о непосредственных и некратковременных контактах славян с племенами англов и саксов до их миграции в V в. на Британские острова»{435}. По количеству заимствованных слов интенсивность славяно-англосаксонских контактов была почти в два раза больше древнерусско-скандинавских контактов. О тесноте первых красноречиво говорит тот факт, что германские племена заимствовали у своих славянских соседей даже имена их богов. Древнеанглийские источники отмечают, что в X в. в Англии, кроме верховных германских богов, в языческих ритуалах особо почитались также Флинн (Flinn), черный демон Чернобог (Zemobok) и богиня Сиба (Siba, Seba, Sjeba), последняя в виде красавицы с длинными волосами, у которых в спрятанных за спину руках изображались золотое яблоко и виноград с золотым листом как символы красоты и плодородия{436}. Культ Чернобога, славянская этимология которого очевидна, отмечал у средневековых полабских славян тот же Гельмольд, а о боге Флинце у лужичан упоминали более поздние писатели, такие как Бото и Христофор Манлий. Что же касается Сибы, то ею является славянская богиня Сива, супруга Антюрия.