Из-под снега (СИ) - Чоргорр Татьяна

Сперва-то Нельмара рассмеялся в ответ на предложение молодого колдуна: признать его, Наритьяру Среднего, Великим Голкирой и принести ему присягу полного подчинения. Ни уговоры, долгие и убедительные, ни едва прикрытые угрозы не склонили хранителя знаний под руку самонадеянного выскочки. И тогда Наритьяра с ошеломляющей лёгкостью сломал Нельмару силой. Ворожбой поставил его на четвереньки и заставил есть снег из своих следов. Сначала просто снег, потом — политый мочой. А после наступил на спину хранителя знаний и сказал:

— Или я сейчас отобью тебе всё и проломлю хребет, или ты, старый упрямец, присягнёшь мне немедленно! Раз! — прыжок, удар обеими ногами в почки, отскок. Боль сводит нутро, а пошевелиться невозможно, тело задеревенело, как табуретка. — Мне любопытно, сколько ты выдержишь? Два! — прыжок выше, удар сильнее, хруст рёбер. — А лучше, поупрямься-ка ты подольше! Три! — удар, ликующий хохот. — Ты не представляешь, как забавно прыгать на живом. Четыре! — ещё веселее. — Ой, ты уже кровью харкаешь, а утереться не можешь, рученьки не слушаются? Пять!

Старый Нельмара не боялся гибели от стихий, обычной для мудрого. Однако безудержно веселящийся перевёртыш-убийца был настолько жуток, а сам хранитель знаний — так беззащитен перед ним, что теперь можно сколько угодно корить себя за миг трусости…

— Хватит! Я присягну тебе, о Наритьяра Средний!

— А я только во вкус вошёл. И как-то ты пока неубедительно просишь… Шесть!

— О Голкира Могущественный, пощади! — прохрипел Нельмара.

— Так уже лучше. Клянись, ничтожный, что никогда не посмеешь причинить мне вред!

— Клянусь.

— Клянись, что никогда не станешь прятаться от меня, закрываться от моей безмолвной речи!

— Клянусь.

— Клянись, что будешь всегда беспрекословно подчиняться любому моему приказу!

Нельмара помедлил с ответом: унизительный ужас грозил стать вечным, надо ли длить такое существование? Помедлил, и тут же получил ещё удар.

— Семь! Если ты думаешь умереть и сбежать от меня к щурам, недоумок, даже не надейся, я тебе этого не позволю… Клянись что будешь всегда беспрекословно подчиняться любому моему приказу! Или мы тут ещё позабавимся?

Хранитель знаний, избитый, во всех смыслах раздавленный, выкашлял с кровью:

— Клянусь!

— А теперь — на колени и пой со мной, ничтожество, для скрепления клятв.

Нельмара думал, что уже не сможет разогнуться, но тело двигалось помимо воли и рассудка, сквозь сокрушительную боль. А вот запел он всё-таки сам, хотя правильнее было сдохнуть.

Чуть оклемавшись, Нельмара в подробностях узнал, чего хочет новоявленный Голкира, и тогда уже попытался убить и умереть, нарушив клятву о непричинении вреда. Убить не смог, и сам был зачарован не на смерть при нарушении клятвы, в отличие от других слуг Великого Безымянного. Слишком ценил Голкира источник запретных заклятий и прочих древних премудростей. Одной-единственной Песнью Познания всего не вытянешь…

А ведь сознание-то вернулось, раз он так ясно вспоминает тот ужас. И способность шевелиться вернулась… Щурова сыть, да как же всё болит! Мудрые — живучие, и лечили ценного пленника лучшие знахарки дома у фиорда. Но Голкира бил его слишком сильно, и времени прошло… Видимо, всё-таки немного времени, не больше двух суток.

Нельмара осторожно убедился, что может свободно думать, свободно двигаться, даже колдовать может свободно. А клятвы? Что?! Чары, скреплявшие щурову присягу, развеялись, будто небыль? Да неужели, Голкира по собственной воле освободил хранителя знаний — или просто умер? Нельмара послал зов и получил мерзкий, ледяной, но такой желанный отклик. Умер! Голкира умер! Наритьяра Средний, поганый беззаконный колдун, издох, так и не перекроив Голкья на свой безумный лад! Но какую-то погань он всё-таки успел сотворить. Мудрый чувствовал: растревоженные стихии замерли в замешательстве, напряжение растёт, медленно и неумолимо, будто снежный козырёк над обрывом.

Хранитель знаний прикинул расклад и послал зов тому, кто был то ли вдохновителем и сообщником несостоявшегося Голкиры, то ли таким же, как Нельмара, невольником под присягой. Нельмара позвал Наритьяру Старшего… Что, и этого уже нет в живых?

Зато Младший Наритьяра, последний из троих, отозвался с радостью. Он уже знал, что произошло: всё то время, пока Нельмара пролежал в забытьи, Младший был подручным Среднего, самым близким и осведомлённым. Затея Великого Голкиры была ему против шерсти, но выворачиваться из-под смертных клятв он не рискнул, и теперь, похоже, все от этого выиграли. Даже если Младший замарался беззаконием добровольно, сейчас его желание спасти Голкья и спастись самому, остановив «качели смерти», не вызывает сомнений. Самое ценное, поистине бесценное: он представляет, как это сделать!

Через несколько вздохов Нельмара уже смотрел в шалые зелёные глаза своего нежданного союзника, а дом у фиорда пусть проваливается к щурам! Беззаконные живоеды заслужили!

***

Миг ужаса, и вроде бы, всё прошло…

Вильяра содрогнулась от поганых ощущений вслед за Голкья, шерсть охотницы стояла дыбом:

— Латира, что это было?

Старик несколько мгновений прислушивался к чему-то то ли в себе, то ли вовне. Вдруг он вскинул голову, расправил плечи, по-молодому сверкнул глазами:

— Возможно, это наша смерть, малая. Возможно, избавление. Похоже, Наритьяра Средний доигрался. Его убили!

— Ты уверен? Я не понимаю, что происходит со стихиями! Идём скорее в круг.

— Да, сейчас идём. Одно я знаю точно: я больше не связан присягой. Надеюсь, остальные тоже.

— И много вас, связанных?

— Я не знаю. Он приказывал хранить присягу в тайне. Теперь-то посчитаемся… Если не сдохнем все! Идём в круг, малая. И так всю ночь потратили на разговоры, а сила нужна.

Лестница спиралью вилась внутри скалы, двое мудрых бежали по ней вверх молча, чтобы не сбивать дыхание. Так повелось издревле: Зачарованные Камни всегда ставят на вершинах холмов и в знак почтения поднимаются к ним пешком, по пути настраиваясь на правильный лад, чтобы зачерпнуть полную чашу силы. Мало кто из мудрых не пробовал сокращать путь изнанкой сна, но ничего хорошего из этого обычно не выходит. Хотя, Вильяра прошлый раз рискнула, и Нимрина провела, и Великую Песнь спела, и неприятности огребла отнюдь не от Камней. А всё же, говорят, стихии ревнуют к магии снов…

«Мудрая Вильяра, я обращаюсь к тебе, о хранительница угодий! Ты понимаешь, что происходит?»

Вильяра с Латирой преодолели большую часть подъёма и заметно выдохлись. Услышав безмолвную речь последнего из Наритьяр, колдунья замедлила шаг и встала, предостерегающим жестом остановив Латиру. Под привычным уже суетливым испугом Младшего чудилась некая радость и облегчение. Вильяра удивилась и захотела разъяснить причину, так что не стала отмалчиваться: «Нет, о Наритьяра Младший, я не понимаю, что происходит. А ты?»

«Поганый беззаконник Наритьяра Средний раскачал «качели смерти» и умер после очередного напева. Он принудил меня помогать ему, зачаровал. Но теперь, когда он мёртв, я свободен. Я на Ярмарке, и здесь же мудрый Нельмара. Он тоже был пленён Средним и тоже освободился с его смертью. Мудрый Нельмара готовится петь в кругу Зачарованных Камней, а моим голосом он объявляет общий сбор всех мудрых. Собираемся в Пещере Совета, срочно. Мы с Нельмарой знаем, как остановить «качели», как исправить содеянное Средним. Но для этого нужно будет потрудиться многим мудрым. Ждём тебя до полудня!»

Вильяра согнулась пополам, сдерживая приступ безумного хохота:

— Младший Наритьяра! Позвал! Представляешь? Этот выползок говорит, его тоже подчинил Средний.

— Не врёт. Почти. Что ещё он сказал? — Латира дышал тяжело, на побледневшем лице выступила испарина. Конечно, беготня по лестнице раненому не на пользу, но если древний Камень будет к нему щедр, это уже не важно.

— Они с Нельмарой, вроде, оба на ярмарке, и якобы знают, как остановить «качели». Нельмара собирается что-то петь, они объявили общий сбор, где обычно.