Я всемогущий - Дмитрий Карманов

— Несмотря на усилия прежнего правительства, мы так и не смогли обуздать инфляцию, которая до сих пор остаётся на одном из самых высоких уровней среди европейских стран, — печально вещал министр. — У нас по-прежнему очень низка производительность труда, слабо развита перерабатывающая промышленность, недостаточна транспортная структура и слишком велика зависимость от энергоресурсов. И самое главное, — Воронов зловеще оглядел притихшее собрание, — при том, что экономика сидит на игле энергоресурсов, у нас истощаются запасы нефти и газа. Объёмы добычи падают последние три года, а вновь разведываемые месторождения не обеспечивают восполнения запасов. С каждым годом всё больше ресурсов потребляем мы сами и всё меньше их добываем. Экспорт нефти и газа катастрофически падает, торговый баланс давно ушёл в минус, приток валюты иссякает, золотовалютные резервы уменьшаются…

— Стоп, — оборвал я его. — Будем считать, что проблемы вы изложили. Теперь хотелось бы услышать ваши предложения по решению этих проблем.

Воронов слегка замешкался, принялся перекладывать листочки в папке.

— Простых решений, как мне думается, не существует, — сказал он. — Всё слишком взаимосвязано. Растёт валовый продукт, растёт заработная плата — вроде бы хорошо, но одновременно раскручивается маховик инфляции, а это тянет за собой увеличение ставок банков, а это, в свою очередь, делает непривлекательным развитие бизнеса…

Я почувствовал, что сейчас возобновятся пространные размышления, и повторно прервал Воронова:

— А если пофантазировать? — спросил я. — Если представить, что вы можете, изменив что-то, сразу решить большинство проблем в экономике, то куда бы вы направили основной удар?

Министр смотрел на меня непонимающе. Внутри себя он, видимо, клял глупого президента, который не разбирается в том, насколько сложна экономическая система. Я же про себя был готов ругаться, не понимая, как объяснить Воронову, что мне нужно найти, в чём нам должно повезти. Какой счастливый случай заставит экономику резко пойти в рост.

— Ну смотрите, — попробовал я зайти с другой стороны, — вот вы сказали, что главная наша проблема — это истощение запасов нефти и газа. Верно?

Воронов кивнул:

— Ну да, это серьёзный тормоз для экономики. Запасы истощаются, внутреннее потребление растёт.

— Если вдруг этот вопрос будет решён, — продолжил я, — то экономика пойдёт в рост?

— Да, — сказал Воронов с несчастным видом, — но этот вопрос невозможно решить каким-то простым способом. Общая мировая тенденция…

Не дослушав его фразу, я обратился к Солодовникову:

— У нас есть НИИ, который занимается энергетикой?

Олег невозмутимо ответил:

— У нас их несколько.

— Какой из них ведущий? Звони туда прямо сейчас, директору этого НИИ. Набирай номер.

Все двадцать министров в гробовой тишине слушали, как Олег через секретаря дозванивался до директора нужного института. По отдельным репликам понять, о чём происходил разговор, было почти невозможно.

— Нам повезло, — сказал, наконец, Солодовников, нажав клавишу отбоя. — Как раз вчера они закончили эксперимент по испытанию холодной термоядерной установки. Эксперимент прошёл удачно. У нас будет много дешёвой энергии.

Это было похоже на трюк, в котором фокусник эффектным жестом достаёт из шляпы кролика. Воронов хватал ртом воздух. Решив его больше не мучить, я обратился к министру социального развития:

— Виктор Леонидович, хотелось бы послушать вас. В том же режиме, проблемы и решения.

Грузный мужчина с пышной шевелюрой, в которой уже пробивались седые волосы, развёл руками:

— Боюсь, Платон Сергеевич, что по моему направлению тоже гораздо больше проблем, чем решений. Население стареет, пенсионеров становится всё больше, а людей трудоспособного возраста — наоборот, с каждым годом меньше. Достойно содержать стариков за счёт молодых не получается — нужно увеличивать отчисления в пенсионные фонды, а это грозит новым уводом зарплат в тень. Оплачивать же пенсии из бюджета мы не можем себе позволить.

— Стоп-стоп, — сказал я. — Сначала про демографию. Ну давайте простимулируем рождение детей. Льготы матерям, субсидии, бесплатные квартиры. Искореним детскую смертность как явление, переоборудуем родильные дома, сделаем медицинское обслуживание на высшем уровне за счёт государства.

Министр социального развития посмотрел на меня большими грустными, чуть удивлёнными глазами и негромко сказал:

— Вы извините меня, Платон Сергеевич, но всё это хорошо звучит только в качестве предвыборной риторики. На это потребуются колоссальные средства. У нас их просто нет.

— Как это нет? — взвился я. — А как же наш стабилизационный фонд? Как же наши запасы золота и валюты, самые большие в мире? — Я выхватил взглядом министра финансов. — Александр Петрович, неужели у нас так плохо с финансами?

Александр Колодин, министр финансов, поднял голову и глянул на меня живыми, чуть насмешливыми глазами.

— Нет, не всё плохо, — сказал он, — однако оплачивать такие проекты мы себе не можем позволить. Конечно, можно опустошить стабилизационный фонд, но это, во-первых, лишит устойчивости всю экономику…

Я фыркнул, подумав: «Нам повезёт», однако вслух ничего не сказал. Колодин тем временем продолжал:

— А во-вторых, этих средств нам хватит на год, может быть, два-три года, а потом стабфонд проедим, а расходы никуда не денутся. И что мы будем тогда делать?

Вопрос повис в воздухе. Двадцать пар глаз смотрели на меня.

— Ваши предложения? — спросил я у Колодина.

Он пожал плечами:

— В настоящее время мы не можем себе позволить те расходы, о которых вы упомянули. Может быть, постепенно, поэтапно мы и сумеем это ввести, но потребуются годы, а то и десятилетия. Разве что случится какое-нибудь экономическое чудо, — он широко улыбнулся.

— Холодный термояд, о котором нам только что сообщили, не тянет на такое чудо? — быстро спросил я.

Колодин на некоторое время задумался, потом скептически улыбнулся:

— Пожалуй, до чуда это не дотягивает. Мы снимем один из барьеров для развития экономики — энергетический. Но это не наполнит одномоментно наши закрома деньгами.

В разговор вступил Солодовников:

— Александр, а вы можете привести примеры таких вот экономических чудес, о которых вы говорите?

Колодин задумчиво покрутил в руках карандаш.

— Пожалуй, за последнее время быстро сумели разбогатеть только некоторые арабские страны, которые нашли у себя большие запасы нефти.

— А если мы, — Олег хитро посмотрел на меня, — если мы вдруг обнаружим такие запасы у себя? Разведаем гигантское месторождение нефти? Или газа?

— Это было бы великолепно, — ответил министр финансов. — Правда, цены на них тогда бы упали, но всё равно было бы неплохо. Но поймите, для того чтобы профинансировать эти социальные проекты в том объёме, в котором обещалось до выборов, нам нужно иметь экономику, сопоставимую по масштабам с Китаем. Или хотя бы с США. Воронов прав, — он кивнул министру, внимательно слушающему нашу дискуссию, — экономика — это очень сложная система. И для того, чтобы раскрутить её маховик, даже в благоприятных условиях, нам понадобятся десятилетия. А за это время те же Штаты и Китай уйдут ещё дальше.

— Гораздо дальше, — вставил реплику Воронов.

Я поднял руки, призывая к тишине.

— Нам нужны деньги, — медленно произнёс я. — Хорошо. Олег, — вновь обратился я к Солодовникову, — позвони ещё геологам. Мне почему-то кажется, что мы на пороге обнаружения на территории России единственного в мире и богатейшего месторождения уникального минерала, который будет служить источником почти неиссякаемой и экологически чистой энергии.

Я оглядел министров. Похоже, они не понимали, кем меня считать — волшебником или шарлатаном.

— Будучи монопольным экспортёром этого минерала, — продолжил я, — мы легко станем самой богатой страной в мире. По крайней мере, накормить своих стариков сможем. Верно, Александр Петрович?

За окнами что-то заскрипело. Это реставраторы на соседнем корпусе поднимали люльку.

— Вы слышите скрип за окном? — спросил я с улыбкой. — Это наша экономика, разминая ржавые шестерёнки, наконец-то начинает шевелиться и разгоняться.

Пафосная фраза, да. Но я не удержался от неё.

— Кто у нас следующий? — деловым тоном спросил я. — Министр образования? Начинайте.

Сложнее всего оказалось с армией. Когда я получил все доступы и ознакомился с материалами военных, у меня зашевелились волосы на голове. Армии у нас не было.

То есть все, конечно, усиленно делали вид, что она есть. Все — начиная от пропитых офицеров и заканчивая ожиревшими генералами. Даже президенты других стран, имеющие, благодаря разведке, полный расклад сил, тактично делали вид, что верят в нашу боевую мощь. Но никто уже не учитывал российскую армию в пасьянсе локальных международных конфликтов, вспыхивающих то там, то тут.