Лазерный гусь - Дэн Пласкин

закуривая и громко разговаривая. Борька вышел за ними, ища глазами Серегу, которого отличала снежно-белая шапка волос и такие же брови. Для себя он еще не понял, как к нему обращаться. Ну не Серегой же звать человека, кто вдвое старше!

На выходе мужики расступились, пропуская кого-то. Борька тоже посторонился. Мимо него стремительно пронеслась девушка в легком летнем платьице. Ярким лучиком она влетела в задымленный коридор и, словно свежестью, рассекла тяжелый воздух. Наверное, так оно и было на самом деле, потому что Борькин нос почувствовал едва уловимый запах цветов. Почти каждый обернулся посмотреть на нее. Не исключением был и Боря. Но ему поворачиваться не пришлось: девушка его заметила и на миг остановилась, заинтересованная незнакомым лицом.

– Привет, – легко с улыбкой сказала она.

– Привет, – также легко ответил Борька. Но продолжения не последовало, девушка вбежала в комнату к председателю, из которой только что все вышли.

"Что это она со мной поздоровалась? Мы же не знакомы", – подумал растерявшийся Борька. Настроение у него заметно улучшилось, но в то же время он немного засмущался, что девушка поздоровалась только с ним. Впрочем, может быть, с другими она уже здоровалась сегодня, а его просто с кем-то спутала: вон здесь сколько мужиков. Тем не менее, он почувствовал скрытую вину перед другими молодыми лесниками, но несомненно ему было приятно, пусть даже это была случайная ошибочная встреча. Борька внутренне улыбнулся и пошел дальше к выходу. У самой двери его ждал седой Серега. Борька обрадовался: как хорошо, что тот уже ждет его, самое время спросить, как к нему обращаться, но передумал это делать. Серега злобно смотрел на Борьку. Но длилось это лишь один миг. После этого он вышел на улицу. Борьке ничего не оставалось, как последовать за ним. "Может быть, в коридоре просто было темно и мне показалось?" – постарался он как-нибудь объяснить такое внезапное поведение человека, которого он увидел впервые в жизни и даже не успел обмолвится ни словом. Настроение ухудшилось.

Мужики расселись по УАЗикам. Вещи уже давно были уложены, поэтому процедура не отняла много времени. Машины тронулись и скрылись среди деревьев.

У открытого окна стояли председатель Николай Николаевич, а рядом с ним та стремительная девушка, которая так неожиданно повстречалась в коридоре.

– Брось думать, дочка, – сказал председатель, глядя вслед уезжающим машинам. – Не твоего он поля ягода.

Девушка стояла с легкой улыбкой и о чем-то думала.

Машины остановились у крайнего дома поселка. Где-то залаяла собака. Из дома вышел крупный бородатый мужчина. Это и был Михалыч. Он махнул водителю бортового УАЗика, и тот подкатил машину к открытым воротам. Михалыч вместе с каким-то парнем, вышедшим одновременно с ним, закинули в кузов две пластиковых лодки с плоским дном. Затем покидали туда же свои рюкзаки, а сами сели в "буханку".

– Трогай, – крикнул водителю парень, изображая кривую ухмылку на лице, и быстро забегал глазами по салону, рассматривая всех мужиков. Его хаотичный взгляд зацепился и замер на Борьке. Он смотрел долго, пристально, не мигая, сузив глаза.

"Чего вылупился?" – чуть было не вырвалось у Борьки, но он благоразумно промолчал. Странно, за собой он такого раньше не замечал, а сейчас прям захотелось сказать, а ещё лучше съездить чем-нибудь тяжелым по наглому пареньку. Борька постарался изобразить самое простецкое и невинное лицо.

– А ты кто? – с вызовом спросил паренёк.

Борька, сообразив, что за него никто отвечать не намерен, выдержав паузу ответил:

– Борис.

Борька, конечно же, не ждал в ответ услышать имени своего неприятного собеседника, что, собственно, и произошло.

– Да мне плевать, – с напускной безразличностью сказал наглец и намеренно плюхнулся на скамейку рядом с Борькой, больно задев его плечом.

– Шурка, угомонись, – сказал кто-то, и паренек вроде как успокоился.

Для Михалыча народ сам потеснился, освобождая место.

Всю дорогу Шурка пытался на кочках то ткнуть локтем, то, как бы невзначай, навалиться всем телом. И каждый раз он поворачивался к Борьке лицом со своей противной ухмылкой и с извиняющимся выражением, мол дорога такая, я тут ни причем.

"Ну, почему нельзя без этого? Все же было так хорошо и обязательно кто-нибудь найдется, кто все пытается испортить", – подумал Борька, с досадой поглядывая на других мужиков, безмолвно ища у них поддержки или защиты. Но, казалось, никто не замечал Шуркиных выкрутасов. Борька же понимал ради какого дела он здесь находится и не собирался ни с кем ссориться или иным образом накалять отношения. Он терпел. Кроме того, неизвестно к чему эта ситуация может привести. Судя по глазам, паренек еще тот забияка, наверное, и двинуть может. А вот Борька в своей жизни ни разу не дрался, если не считать удары по отцовской груше, но на деле применять это никогда не приходилось. Впрочем, Боря и сам понимал, что в реальной ситуации все бывает совершенно иначе, ни как в спортзале, ни как на ринге, ни, тем более, в кино.

Наконец-то машины остановились, и мужики стали выходить. Шурка дождался, когда Борька встанет, затем, уже пропустив, вдруг вскочил перед ним, не дав сделать шагу и вышел из машины первым. Боря снова подавил желание поддать ногой аккурат посередине спины.

Мужики дружно сгрузили вездеход, вытащили лодки и рюкзаки. Боре было совершенно непонятно, зачем нужны лодки посреди перелесков и густо заросших болот, он предполагал, что их повезут куда-то дальше, на озера. Но лодки так и остались лежать на земле, а борта у кузова УАЗика закрыли. Больше половины мужиков, покурив, опять запрыгнули по машинам и уехали. Остались четверо: седой Сергей, Борька, Михалыч и Шурка. "Председатель что-то говорил, чтобы меня назначить к Михалычу", – вспомнил Борька и в душе обрадовался. С Шуркой, понятное дело, идти никак нельзя, а седой Сергей наградил его в коридоре конторы недобрым взглядом, что также не придало Борьке энтузиазма оставаться с ним. Михалыч пока себя никак не проявил. Седой перекинулся парой фраз с Михалычем и буркнул Борьке:

– Со мной пойдешь.

Борька хотел уж было напомнить наказ председателя Николая Николаевича, но Серега вдруг добавил:

– У Николаича свои фантазии, а нам в полях виднее кого, с кем и куда. План с нас же будет драть, вот пусть там у себя в конторе и распоряжается, – следующие слова адресовались непосредственно Борьке: – Всё для тебя сделали, уж и ты поработай.

– А что нужно делать? – спросил он недоумевающе.

– За мной корзинку будешь носить, остальное – не твоя забота.

Борька обиделся, что ему ничего не доверяют, всё что-то секретничают, скрывают. Какой смысл, если он уже вот-вот и