Вечный - Кровь Леса (СИ) - Артем Лунин

   - А тебе есть в чём? - неуверенно спросила девушка.

   Я встал, вошёл в воду. Река обожгла холодом, быстрые струи забурлили вокруг лодыжек, пытались сбить с ног.

   - Видишь, - усмехнулся я, глядя на бурунчики. - Вода чувствует мою неправду.

   - Что бы это ни было... - начала Нан.

   - Сначала выслушай, - сказал я. - Потом прощай... или не прощай. Как там?.. вот я стою в воде, и хочу, чтобы она смыла ложь.

   Я говорил долго. О том, что едва ли посмел её даже поцеловать, если бы видел, что она не-человек, принадлежит к чужой расе, о том, как испугался, обнаружив это, как раздумывал прекратить отношения. О физическом влечении, которое возникло раньше истинного чувства. О страхе перед этим чувством, неспособности посвятить себя одному человеку...

   Глаза Нан были полны сияющих слёз.

   - Что ты теперь решишь, Нан?

   - Иди сюда, - сказала она. - Ты весь замёрз.

   Вода из бущующе-ледяной мгновенно стала тёплой, спокойной. Я вышел, Нан накинула плащ мне на плечи. Мы стояли обнявшись, и мир замер вокруг.

   - Что же теперь будет, Нан?

   - А вот что, - сказала Нан, и плащ полетел на камни.

   - Значит, ты прощаешь меня? - в который раз спрашивала Нан и я опять заверял, что прощать не за что. Доказывал это словами, руками, губами.

   - Ты прощаешь? - спрашивал я, Нан дулась, отвечала, что очень на меня сердита, что любовь нужно доказывать не словом, но делом. Когда я проявлял поползновения доказывать делом, отпихивала меня, колотила кулачками в грудь, рвалась, царапалась и чуть ли не кусалась... а потом сдавалась и набрасывалась сама.

   Потом мы купались, и усталость проходила, уносилась водой, и всё начиналось снова...

   Я понял, что раньше любовью называл не то.

   Я понял, что раньше не жил вовсе.

   Такое простое и огромное слово - любовь. Наши взгляды встречаются, и я счастлив. Невинное соприкосновение рук пробивает наслаждением. Дни и ночи, полные сладкого безумия, почти невыносимого блаженства, казалось, мы раз за разом умирали и воскресали снова. Беспечные, как боги, мы пили амброзию жизни.

Глава одиннадцатая. Крыло ангела

   Питер.

   Великий город, страшный в своей огромности и пустоте. Есть только невыносимо яркие огни улиц, угольная тьма переулков и туман от Невы. И одинокий путник, вдыхающий каменный запах, пьющий глазами названия улиц...

   Хотелось бежать. Но я шёл. Хотелось сбежать прочь, но я не мог уйти. Нельзя сбежать из серой ловушки. Нельзя спастись от дождя, если он внутри.

   Я шёл, разыскивая кого-то. Не знал точно, кого, но знал, что не найду, но всё равно шёл, слушал эхо, повторяющее звук моих шагов. В душе была безнадёжная горечь, я еле волочил ноги, споткнулся и почти упал, но кто-то подхватил меня.

   Девушка. Стройная, мешковатый живой плащ не скрывает фигуру. Прикосновение тонких красивых рук, удивительно сильных, сочувственный взгляд... жёлтых глаз...

   - Нан... - вспомнил я и понял, что это сон. Давний кошмар - пустой город и я один.

   Нет, не один. Девушка никуда не исчезла, стояла рядом, оглядывалась вокруг с восхищённым удивлением:

   - Как красиво... Твой мир?

   Красиво? Я попытался взглянуть на город её глазами и понял, что не так уж страшен Питер, как его малюют.

   Ух ты. Я сплю и осознаю, что это сон. Но почему-то не просыпаюсь!.. Этот сон вздрагивал в такт неторопливому биению наших спящих сердец, но разрушаться вроде бы не собирался.

   Нан всё ещё оглядывалась по сторонам.

   - Красиво, - повторила она, с восторгом глядя на высотки, фонари и бег неоновых огней. Питер вроде бы не изменился, всё так же светел и безлюден, но...

   Я нашёл. Я больше не был один.

   Мой смех отразился от каменных стен, и эхо раздробило звук в торжествующий хохот. Ты мой город! Я больше не боюсь тебя, Чёрный Пёс!

   И, повинуясь моему смеху, сон стал меняться. Питер заколебался, как воздух над пламенем свечи.

   - Нет, подожди! - завопила Нан, раскинув руки, вцепилась в полотно сна.

   - Да брось ты его, давай полетаем!..

   - Серый, мне же интересно! - проскулила она, торопливо зашивая прореху в Питере мыслями-стёжками, извлёчёнными из моей памяти.

   Я неохотно отпустил сон в прежнюю колею. Почти нарисованный огромный город-планета из "Звёздных войн" исчез, вернувшись в свою далёкую галактику.

   Осталось только небо. В прошлом сне было низкое сероватое марево, а сейчас над городом открылась бездна, звёзд полна. Над Питером никогда не было и не будет такого неба. И над Корускантом тоже. Над любым из городов...

   Такое небо разве что над полюсами Земли или над вершинами великих гор. Очень негородское, яркое-яркое и такое близкое, что можно достать звёзды руками.

   - Покажи мне твой мир...

   Я воспарил было... и приземлился. Такими темпами мы далеко не улетим. Нан жаждала как следует рассмотреть мой мир. Её завораживало всё. Она останавливалась и приседала на корточки, изучая асфальт и канализационные люки, с восторгом рассматривала стены домов, витрины прозрачные и отражающие. Требовала читать ей вывески и плакаты, сыпала вопросами.

   - ...Марик... пахер... чего?..

   - Особое место, где специально обученные люди срезают волосы...

   - Кому срезают?

   - Людям!

   - А зачем? Для волшебства? А что здесь?

   - Тут продают... - табака у вэйри не было, не было понятия и слова для именования, и у меня получилось "дурной дым, который вдыхают люди".

   - Зачем вдыхают? - она подошла к табачному киоску. - Ой, какие картинки... неужели ваши женщины действительно это носят?

   - Не все и не всегда, - я отвёл взгляд. - Только в исключительных случаях.

   Нан внимательно рассмотрела журнал, окинула взглядом себя. Её привычный лесной наряд заколебался, стал таять и сменился... в общем, сменился тем ещё прикидом.

   - Кажется, в этом не очень удобно, - критически заметила она, вертясь. - Или у меня тело другое?

   Тело у неё как раз такое, какое надо. Куда лучше, чем у девушки не обложке. Опять всё на свете возвращается на круги своя...

   В довершение всего Нан попыталась скопировать её позу и выражение лица.

   - Нан, перестань! - взмолился я.

   - А что не так? - удивлённо осведомилась она.

   - Нан, оденься, или я за себя не отвечаю! - возопил я.

   Нан опустила руки.

   - Извини, я не подумала, - вид у неё мгновенно стал виноватый. - Это ритуальная одежда, да?

   - Ритуальная, - заверил я. - Ритуальнее некуда. Сними, пожалуйста!

   Нан восприняла просьбу буквально, махнула ладонью вдоль тела. Кружева и шёлк растворились мгновенно.

   Повторяя себе, что это сон, я придумал Нан джинсы и куртку. Она облачилась, обрадовавшись ненастоящей обнове как реальной, вертелась, оглядывая себя. А я любовался ей.

   В узких джинсах и короткой курточке моя эльфийская принцесса выглядела как настоящая человеческая девчонка, россиянка с сильной примесью восточной крови. Лицо нетипичное, но в Питере и вообще в русских много всего понамешано, и на неё не всякий бы обернулся. Ну и что - глаза? Люди редко смотрят друг другу в глаза. А если заметят, сочтут игрой света. Или контактными линзами. Уши? Конечно, выдающейся остроконечности, но не такие уж длинные, можно скрыть волосами. Вот так...

   Я протянул руку и поправил волосы. Нан улыбнулась озорно, сверкнули очень белые зубы. Клыки при улыбке и вовсе незаметны.

   - Речку бы, или хотя бы лужу...

   - Зачем? - спросил я, беря её за руку и двумя шагами переносясь к Неве. Нан наклонилась над серыми волнами, стараясь разглядеть своё отражение. Засмеявшись, я сделал шаг назад, к табачному киоску.

   - Смотри! - указал на зеркало витрины напротив.

   И понял, что мы не отражаемся в нём.

   Город отражался. Но нас в нём не было.

   - Вот те раз... - пробормотал я растерянно. - Мы что, вампиры?

   И понял вдруг. Нан тоже увидела, её рука сжала мою так, что я крякнул и чуть не проснулся. Торопливо обернулся - за спиной светлые улицы, ни ветерка, ни звука. Снова уставился в зеркало.

   Питер... под взглядом через зеркало город оживал. Становился настоящим. Живым и реальным.

   В том Питере был зимний день. Грязный снег лежал на клумбах, голые деревья вздымали ветви к низкому небу. Торопились куда-то люди, машины шли нескончаемым потоком, витрины красили ночь серебром, сиял рекламный неон, буквы в котором не выворачивались зеркально.

   Кто-то остановился у витрины. Хипповатый парень моего возраста вытаращил глаза, глядя на нас. Я махнул ему. Парень медленно перевёл застывший взгляд на сигарету в руке. Отбросил, словно обжегшись, торопливо помахал перед лицом руками, неумело перекрестился и почти бегом пошёл прочь.

   Интересно, бросит?..

   Я ощутил вдруг неописуемую вонь, рядом закашлялась Нан. Не сразу узнал запах городской зимы. Смог, мокрый снег, мокрый камень и асфальт, какая-то гниль, запах огромных толп людей.