Бабочка, выкованная из стали - Екатерина Николаевна Островская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Если ты собираешься меня завтраком кормить, — начал было Игорь, — то я есть не хочу вовсе.
— Какой завтрак? Мы по рюмочке выпьем и закусим… Хотя у меня сейчас и закусить-то нечем. Есть виски… Могу заказать закуску с курьером.
— И чем подруга сейчас занимается?
— Большими делами. А вот ее дорогого олигарха убили… Но она уже сама такие связи имела, что и без него могла о себе позаботиться.
— Как его убили?
— Застрелили, но я подробностей не знаю. Я на эту тему со Светой не говорила: мы же с ней практически не видимся теперь — она в Москве, а я здесь прозябаю.
Ковтун подошла к Игорю, который расположился на диване, присела рядом и положила голову ему на плечо.
— Ты говорил про бывшую жену? Значит, есть и не бывшая?
— Есть, но мы почти развелись, в адвокатской конторе уже лежат наши заявления в суд о том, чтобы нас развели без нашего присутствия.
— Все так говорят, а на поверку… Но мне все равно… Завтра ты улетишь, и мое приключение закончится, а я даже не помню, как у нас все было.
— Все было хорошо! — попытался успокоить ее Гончаров. — Ты потом пошла в душ, а я уехал, а то охрана начала беспокоиться о моей безопасности.
— Может, отдохнем? — предложила Иветта.
Подполковник покачал головой:
— Сейчас половина… почти девять по-местному, а в десять начнется регистрация акционеров. Еще надо успеть ознакомиться с балансом за первое полугодие, пообщаться с членами правления. — Игорь врал без запинки и удивлялся этому. Было и самому противно от ненужной лжи, но он продолжал: — Меня предупредили, что разговор пойдет о дополнительной эмиссии, так, может, я еще акций подкуплю…
— Ик, — прозвучало возле его плеча.
— Ты что, плачешь? — удивился Гончаров.
— Акции… хренакции… грустно все это. Может, я в тебя уже влюбилась, а ты про какие-то свои дела, про доходы и прибыль…
Она вздохнула и тут же быстро поднялась.
— Пойду чай приготовлю.
Глава пятнадцатая
— А что вы мне звоните? — возмутился руководитель Омского следственного комитета. — Меня предупредили из Петербурга, что вы приехали. Но если у вас сопроводительное письмо, то можете ехать на Орджоникидзе и решать свои вопросы на месте.
— Куда? — не понял Гончаров.
— Следственный изолятор находится по адресу улица Орджоникидзе, дом восемьдесят шесть. Занимайтесь своим делом: препятствий никаких не будет.
Препятствий и в самом деле не было никаких, только на КПП, перед тем как впустить Гончарова за периметр, инспектор по режиму долго сравнивал личность посетителя с фотографией в служебном удостоверении и даже попросил снять шляпу.
— Что в портфеле?
Игорь раскрыл портфель и продемонстрировал содержимое:
— Пирожки с яблоками и пачка английского чая, а еще носки, зубная щетка. Одеколон…
— Чай и одеколон нельзя.
— Чай и пирожки для меня, — объяснил Гончаров, — я не успел сегодня позавтракать, а вчера не было времени поужинать. А одеколон я для себя держу и угощать им никого не собираюсь.
Когда Дроздова ввели в допросную, на столе уже стояли чайник с кипятком и тарелка с пирожками. Владимир Петрович остался стоять, держа руки за спиной.
— Присаживайтесь, — предложил ему Игорь.
Бывший ректор Промтеха, не глядя на стол, присел на табурет.
— Подполковник полиции Гончаров из Петербурга.
— Я же уже предупреждал, что ни с кем говорить не буду, так как считаю себя невиновным. Сможете доказать обратное, ради бога, буду отвечать по всей строгости, а пока прошу отправить меня обратно в камеру.
— Я здесь не для этого, чтобы что-то доказывать. Меня просила разобраться во всем Лена Смирнова.
— Кто? — изобразил непонимание Владимир Петрович.
— Леночка, которую вы называете черной бабочкой, выкованной из стали. Она и в самом деле бабочка, которую вы уронили на пряничный домик… Я ее друг… То есть не совсем друг. Я люблю ее и очень хочу жениться на ней. Но она пропала, не предупредив меня… Утром мы расстались, и все… Телефон ее отключен, квартира пуста… Никаких следов. Ни ее, ни Славика.
— Думаю, что Славика она отправила в Италию.
— В Милан?
Дроздов кивнул.
— Щенок отправился в деревню к вашей родственнице бабушке Оле, насколько я знаю, — стал рассказывать Игорь. — У ее соседки до сих пор живут три друга Славика — три поросенка: Хрюша, Пончик и Борис Борисович. Им уже почти полтора года, и соседка не знает, что с ними делать, ведь она дала Славику слово не съедать их.
Бывший ректор посмотрел на решетку, прикрывающую окно, потрогал лицо.
— Что вас интересует?
— Меня интересует, где может находиться Лена, потому что у меня крышу сносит от неизвестности. Но знать вы этого не можете, конечно, а потому вопрос другой. Вам известно, за что вас задержали и держат здесь?
— Не знаю за что… Хотя мне что-то пытались втолковать про хищения, вернее, про то, что я угрозами принуждал некую гражданку к
