Орхидея с каплей крови - Наталия Николаевна Антонова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Голос Зои Романенко звучал ровно и был похож на течение небольшой, но глубокой реки. По её лицу Миндаугас понял, что она полностью захвачена содержанием письма. Она только физически с ними в этой комнате, но душой далеко-далеко от них, там, где сейчас находится её единственный сын. Её кровиночка, всё, что осталось у неё от любимого мужа, которого она продолжала любить и по прошествии стольких лет.
И ещё Морис понял, что это письмо и было написано для того, чтобы мать могла прочитать его своим родным и друзьям. В нём не было ничего такого, что хотелось бы утаить от чужих ушей, скрыть от посторонних глаз.
Миндаугас никогда не писал матери таких писем. Его письма всегда были личными, можно даже сказать, интимными и предназначались только родителям. Сейчас же, здесь до него дошло, что Виктор писал матери два письма, одно для семейного чтения, а другое лично ей. Он перевёл быстрый вопрошающий взгляд на Мирославу, и по тому, как она в ответ наклонила на мгновенье ресницы, он понял, что прав. Сразу же успокоился и стал наслаждаться содержанием письма. Первоначально возникшее у него ощущение, что он подглядывает в замочную скважину за чужой жизнью, испарилось, не оставив следа. «Видно, племянник унаследовал писательский дар своей тётки. И чего его потянуло в армию», – промелькнуло в голове у Мориса.
После прочтения письма Игорь заварил новый чай и чаепитие возобновилось. Но ненадолго. Прервала его Виктория.
– Раз уж вы все здесь в кои веки собрались, – сказала она, – я хочу прочитать вам рассказ.
– Что за рассказ, тётя? – воскликнула Мирослава.
– Рассказ как раз ко Дню святого Валентина, – ответила Виктория, – он так и называется «День влюблённых, или Проделки неугомонного Амура».
– Тогда читай! Мы сгораем от нетерпения, – ответила за всех племянница. И никто не возразил.
– В таком случае… – улыбнулась Виктория и начала читать:
– История эта началась незадолго до Дня всех влюблённых и длилась больше года.
Повадился Амур летать в дом 38 на улице Малых Тюфяков. И что ему там понравилось, неизвестно, но просто как мёдом намазано.
Первым от его проделок пострадали кот Тимофей и кошка Глаша! Тимофей стал влезать на крышу и орать там с вечера до утра как оглашенный, несмотря на то, что до марта ещё вроде бы было далековато. Кот вопил, как самое вопиющее безобразие, не поддаваясь на слёзные мольбы любящей хозяйки и не страшась проклятий разъярённых от недосыпа жильцов.
Но это людям песни Тимофея кажутся душераздирающими воплями, а Глаше, приличной домашней кошке, они казались волшебно льющимися с небесной высоты серенадами. И сердце кошечки дрогнуло. Она выскользнула на площадку, оставив в печали своего старого хозяина Петра Даниловича, и помчалась на чердак, а оттуда на крышу в объятия Тимофея, который так обрадовался ей, что даже не обратил внимания на запачканные лапки и нос обретённой возлюбленной…
Следующей жертвой распоясавшегося Амура стал баянист Володя из 11-й квартиры. Он не хуже кота Тимофея стал забираться на крышу и играть на баяне!
Играл он восхитительно, и всё ради профессорши из 15-й квартиры Инессы Арнольдовны!
Но профессорша не прониклась тотчас чувством к своему поклоннику, как впечатлительная кошка Глаша. Она игнорировала не только музыку, но и умоляющие взгляды баяниста.
Жильцы продолжали не высыпаться и в неистовстве обещали скинуть баяниста с крыши вместе с терзающим их слух баяном.
Неизвестно, чем бы это всё закончилось, если бы не лопнуло терпение хулигана Сашки из восемнадцатой квартиры! Не могло его пацанское сердце смириться с уничижительной холодностью Иннески, как он называл про себя гордую профессоршу. И однажды когда Инесса Арнольдовна в своём дорогущем белом пальто возвращалась из университета домой, запустил в неё грязный снежок. И попал аккурат промежду лопаток, хотя метил значительно ниже.
Инесса не по-профессорски взвизгнула и помчалась домой. А когда сняла пальто и увидела грязное пятно, то залилась горькими слезами. Баянист, узнав о проделках Сашки от соседки напротив, как следует ему накостылял.
«Вот она, неблагодарность человеческая!» – подумал Сашка.
А Володя ворвался в квартиру профессорши, схватил пальто и унёсся в химчистку. Вернул он пальто Инессе Арнольдовне в первозданном белоснежном виде. За что был приглашён к чаю…
Короче, растаяло сердце профессорское, и всем подъездом через три месяца сыграли свадьбу.
В следующий раз Амур подстрелил Лизу Гуськову. Она как раз возвращалась под утро из ночного клуба. Поспать ей оставалось не более четырёх часов. Но благо Лиза работала в конторе «Рога и копыта», ой, дико извиняюсь, теперь же всякий закуток офисом величают. Лиза тоже свою контору офисом называла. Обязанности у неё были немалые – обволакивать взглядом наивных клиентов и приносить боссу кофе.
Остальное время Лиза была погружена в мир глянцевых журналов. Она представляла себя то на Мальдивах, то на приёме английской королевы, то в ресторане с главой «Газпрома». Лиза страстно мечтала выйти замуж за олигарха. Но олигархи явно скрывались от неё, как деликатесные трюфеля от неопытных грибников.
Сколько усилий прилагала она к тому, чтобы разыскать их и покорить! Но всё напрасно. От отчаяния Лиза решила охмурить кого-нибудь из сыночков сытенькой элиты города. Золотые мальчики часто попадались ей на глаза в ночных клубах. Но опять облом! Лизу они, несмотря на её сногсшибательные груди третьего размера и ноги, растущие от ушей, воспринимали не иначе как девушку для одноразового пересыпа. Есть от чего в отчаяние прийти, как говорил классик. Но Лиза не приходила. Она решила идти до конца.
И тут Амур из подворотни! Его тонкая золотая стрела вонзилась в самое сердце девушки. Лиза охнула и почувствовала, как на льду хрустнул, ломаясь, каблук её правого сапога.
– Гадство! – сорвалось с нежных девичьих уст.
И через минуту она завопила, распугивая окрестных бомжей и собак:
– Олежек!
Где-то распахнулось окно, потом захлопнулось. Через минуту послышался топот несущегося стада слонопотамов! Оно легко выбило дверь подъезда!
Но оказалось, что никакого стада нет! Это примчался на зов дамы сердца преданный рыцарь. Правда, без коня. Хотя какой-никакой железный конь у Олега имелся. Олег Богатырёв томился от безответной любви к Лизе ещё с десятого класса.
– Ты парень серьёзный, зачем тебе эта свиристелка? – пыталась образумить внука бабушка.
Но Олегу, кроме Лизы, никто не нужен был. Она же смотрела сквозь него, как сквозь нетонированное стекло, то есть абсолютно не замечала.
Да и с чего Лизе замечать Олега? После десятого класса он не в олигархи пошёл, а в техникум, который теперь обозвали неприличным английским словом колледж, и теперь работал на
