Райский остров - Барбара Картленд

Наконец они устроились в своем новом доме, который находился по соседству с жилищем Гвида Тано. Ньоман уехал обратно на север, получив от Роксаны вместе с огромной благодарностью еще и дорогие подарки, заставившие его с изумлением и некоторым смущением молча откланяться. Гитруда наконец получила свою кухню со всей утварью и чувствовала себя совершенно счастливой.

Теперь пришло время Роксане подумать о своих делах и о себе.

Оцепенение, вызванное поспешным бегством, тяготами путешествия и множеством забот, прошло, уступив место смятению и горю, поселившемуся в глубине ее сердца.

Она тосковала о графе и временами чувствовала себя бесконечно несчастной и такой одинокой, как еще никогда в своей жизни, словно непроницаемый мрак окутал ее плащом отчаяния и одиночества. Она всегда думала о любви как о светлом радостном чувстве, несущем с собой спокойное счастье, полное нежности и доброты.

Но с тех пор как она узнала графа, она поняла, что любовь — это нечто совсем иное: магическое, волшебное, мистическое чувство, сжигающее душу и поднимающее ее до таких высот, о каких она не могла раньше и мечтать. Любовь наполнила ее необыкновенным ощущением полноты жизни, окрылила душу, дала новые силы и раскрыла в глубине ее сердца такие чувства и эмоции, о которых она даже не подозревала.

А затем в один миг все рухнуло, погрузив ее в бездну отчаяния и бесконечной боли, которую едва можно было переносить и которая, казалось, затронула не только душу, но и тело, словно ее разрубили ножами на тысячи маленьких кусочков, каждый из которых болел и кровоточил.

— Я люблю его! Я люблю его! — шептала она и постоянно спрашивала себя, почему же его любовь не оказалась такой же великодушной и большой, как ее, чтобы он мог простить или хотя бы попытаться понять.

Гитруда была права: она должна была убедиться в его абсолютной надежности, прежде чем доверять ему тайну Карела.

К несчастью, ради мальчика она не могла открыть ему всю правду, но почему он не попытался даже поговорить с ней? Что-то выяснить? Почему он сразу же подумал самое плохое?

Теперь Роксана была почти уверена, что граф мог разоблачить их и выдать голландским официальным лицам, и тогда Карела забрали бы у них и, без сомнения, передали бы в сиротский приют на Яву, откуда его уже было бы очень трудно забрать. И виновата в этом могла быть она сама, если бы неосмотрительно доверилась графу. Роксана устала повторять себе, что теперь, раз Карел спасен и ему ничего больше не грозит, она должна быть вполне довольна, ей нечего больше просить у бога и не на что роптать.

Но все эти уговоры не могли смягчить бесконечной боли в ее сердце, заполнить черную пустоту, возникшую в ее отчаявшейся душе, и унять рыдания, которые, стоило ей только остаться наедине с собой, начинали душить ее и утихали только тогда, когда у нее не оставалось сил.

Как случилось, что она обрела рай под цветущим деревом, но только для того, чтобы так же внезапно на следующий же день потерять его? Что это за насмешка судьбы?

Стоило ей только закрыть глаза, как она тут же видела перед собой его лицо, его подозрительный взгляд, слышала его резкие вопросы, заданные безжалостным тоном, и вновь переживала, вспоминая выражение гнева и отвращения, появившееся на его лице после того, как она ответила ему, и то, как он потом резко отвернулся и ушел… даже не обернувшись.

Она убеждала себя, что надо думать не о прошлом, а о будущем, только это сейчас имело значение, но ничего не могла с собой поделать.

Теперь им предстояло каким-то образом покинуть Бали и добраться до Англии вместе с Карелом.

Казалось, что теперь осуществить это должно быть гораздо легче, чем выбраться из северной части острова, но в первые же дни она выяснила, что корабли, которые заходят в порт южного Бали, чаще всего принадлежат Голландии, а по понятным причинам она не могла чувствовать себя в безопасности на борту голландского судна. Случалось, сюда заходили и английские корабли, но, как правило, это были не пассажирские, а грузовые суда.

Ей оставалось только ждать и надеяться, что им повезет и что какой-нибудь счастливый случай занесет сюда пассажирское или, может быть, торговое судно, не принадлежащее Голландии, на котором они смогли бы добраться в безопасности до Сингапура.

Ее надежды не были слишком оптимистичны, и Роксана твердила себе, что надо запастись терпением и ждать, пока судьба не улыбнется им вновь.

Так как она не могла сидеть сложа руки, а Карел был полностью на попечении Гитруды, которая в нем души не чаяла, и почти не нуждался в ее заботах, Роксана решила вновь заняться любимым делом и закупила у человека, который снабжал Гвида Тано, несколько кусков превосходного дерева.

Но тут она столкнулась с неожиданной трудностью, которая совершенно обескуражила ее. Она всматривалась в эту древесину, пытаясь представить будущее изделие, но видела только то, что переполняло ее душу, — перед ее мысленным взором вставало лицо графа.

Она попыталась себя убедить в том, что это нелепо, но ничего не помогало, это было, видимо, неизбежно.

Тогда она взяла маленькие куски дерева и, вглядываясь в них, увидела его руку.

В конце концов Роксана сдалась и начала работать над его лицом, учась находить удовольствие в той щемящей боли, которую она чувствовала, вырезая его прекрасные благородные черты, великолепный высокий лоб и красивую, правильной формы голову.

— Неужели вы не могли найти что-нибудь получше для своей работы? — резко спросила однажды Гитруда.

Роксана не отвечала, и она продолжила:

— Может быть, вы, конечно, думаете, что вы сейчас несчастны, но только однажды вы поймете, как вам повезло, что вы избежали настоящего несчастья.

— Почему ты так настроена против графа? — удивилась Роксана.

Хотя Гитруда явно недолюбливала графа и, видимо, осуждала его, Роксана была рада, что имела возможность хоть с кем-нибудь поговорить о нем, потому что он занимал все ее мысли и все чувства, и даже такие разговоры приносили хоть и небольшое, но облегчение ее истосковавшейся душе.

— Слишком много женщин были всегда влюблены в него как кошки! — резко выпалила Гитруда. — Не много-то они значили для него! А вы просто одна из этой толпы!

— И ты полагаешь, что мужчина чувствует одно и то же к разным… женщинам, которых он… любит? — спросила Роксана, чувствуя, как что-то кольнуло ее в сердце.

— Я бы совсем не удивилась, если бы так было, — заявила Гитруда.

Но Роксана прекрасно понимала, что задала вопрос, на который ее служанка не могла бы ответить.

Гитруда вышла, а Роксана вдруг обнаружила, что смотрит на черты лица графа, проступающие из куска древесины, и они расплываются перед ее глазами, на которые вдруг набежали слезы.