Райский остров - Барбара Картленд

Он вышел из комнаты в крайне скверном состоянии духа, и камердинер покачал головой. Его хозяин еще никогда не вел себя так странно, и верный слуга понимал, что произошло что-то ужасное.

Граф между тем спустился вниз к завтраку.

Обычно он завтракал один, в своей комнате, но в это утро он не мог вынести своей собственной компании. Кроме того, он собирался известить губернатора, что собирается при первой возможности покинуть остров.

Завтрак был сервирован не в самой гостиной, а на воздухе, на широкой открытой веранде.

В этот ранний час воздух был еще приятно прохладным, свежий ветерок обдувал разгоряченное лицо графа, неся с собой волшебные ароматы цветущих деревьев и кустарников.

Подойдя к двери, ведущей на веранду, граф увидел, что губернатор сидит за накрытым столом спиной к нему, а прямо перед ним застыл навытяжку один из офицеров охраны дворца в полной военной форме.

— Возьмите экипаж, нет, два экипажа. Один — для багажа мисс Бакли и ее служанки, второй — для самой мисс Бакли, — говорил губернатор офицеру.

Инстинктивно граф застыл на месте, прислушиваясь к голосу губернатора.

— Да не вздумайте терпеть с ее стороны никаких глупостей, — продолжал губернатор. — Если она не пойдет по доброй воле, используйте силу, разумеется, очень осмотрительно, но ни в коем случае не обращайте внимания на протесты с ее стороны. Вы все поняли?

— Да, ваше превосходительство, я все понял, — отвечал офицер.

Он говорил с явным сомнением в голосе, словно находил порученное ему дело слишком затруднительным.

— Позже, возможно, после полудня, — продолжал губернатор, — вы можете съездить еще раз за ее остальным имуществом, например, за ее деревянными скульптурами и кое-какой мебелью, которую она, может быть, пожелает взять с собой в новый дом.

— Слушаюсь, ваше превосходительство!

— Еще только одно…

Губернатор продолжал говорить, но так тихо, что граф не смог разобрать ни слова.

Он повернулся и тихо прошел назад, в свои апартаменты, стараясь остаться незамеченным.

Произнесенной его превосходительством фразы об использовании силы было достаточно, чтобы прояснить его намерения, и граф знал, что, как бы он ни относился к Роксане, что бы он ни чувствовал сейчас по отношению к ней и как бы она ни обманывала его, он не позволит, чтобы губернатор осуществил свои грязные планы.

Граф быстро вбежал в свою комнату и обнаружил там слугу, который уже начал собирать вещи.

— Быстро пусть приготовят мою лошадь! — распорядился он на ходу.

Слуга поспешил выполнять поручение.

Граф нетерпеливо поджидал возле запасного выхода, когда грум выведет ему лошадь из конюшни, строя в уме планы по спасению Роксаны. Выехав из губернаторской резиденции, он вновь выбрал тот путь, которым воспользовался накануне, сказав себе, что он должен поторопиться. У него так и не сложилось никакого даже приблизительного плана того, как ему действовать сейчас, он пока еще сам не знал, как он сможет помочь Роксане.

Он понимал лишь, что не должен допустить того, чтобы губернатор совершил над ней насилие, не мог позволить ему превратить ее в свою пленницу, поселив в доме, который так удобно расположен — всего в двух минутах хода от апартаментов самого губернатора. Такое отношение к Роксане оскорбляло его мужское самолюбие, он испытывал потребность защитить ее.

Что бы там ни было у нее с другими мужчинами, граф прекрасно понимал, что и сам губернатор, и его чувства к ней вызывают у Роксаны отвращение.

Он скакал так быстро, как только было возможно, по направлению к маленькой деревеньке, а затем по длинной улице к дому Роксаны. Уже начиналась жара, и, когда он доехал до места, его лошадь была вся в мыле.

Он въехал во двор и остановился, в полном изумлении уставившись на повозку, в которую были впряжены два вола и которая стояла прямо возле студии Роксаны. Двое мужчин выносили ее работы и грузили их на повозку. Граф спешился и направился прямо к ним.

— Что здесь происходит? — спросил он резко.

Они очень осторожно положили деревянную скульптуру и только тогда посмотрели на подошедшего к ним графа. На их лицах было написано почтительное уважение и при этом полное непонимание того, что ему от них нужно.

— Где мисс Бакли? — спросил граф, не особенно надеясь, что его поймут.

Старший из двух мужчин внезапно улыбнулся.

— Мисс Бакли… уехать! — сказал он.

— Куда она уехала?

Мужчина покачал головой; затем, через несколько секунд, словно отыскав нужное слово в своем слишком скудном словаре, сказал на голландском:

— От-сюда… Уехать от-сюда!

Граф непонимающе уставился на него. Затем, бросив свою лошадь прямо во дворе, он прошел к бали, которое, как он знал, Роксана использовала вместо гостиной.

Он сразу же увидел, что и там никого нет, и торопливо проследовал дальше. Ее спальня также была пуста. На кухне тоже никого не было.

Он с удивлением огляделся вокруг, затем принялся тщательно обследовать помещения.

Нигде не было ни души. Он нашел комнату, где, по всей видимости, спала Гитруда, но там тоже не было никакой одежды.

Он вновь прошел во двор. Повозка была уже нагружена деревянными скульптурами Роксаны и готовилась выехать через ворота со двора.

Граф поднялся на высокий настил студии и подошел к столу, где Роксана держала маленькие вырезанные фигурки, которые, как она ему говорила, она делала для подарков.

Он вспомнил о богине, вырезанной из сандалового дерева, которая, по ее словам, должна была защищать его, а затем взглянул на изящную маленькую ручку с тщательно вырезанными согнутыми пальцами.

Граф взял со стола эту руку, понимая, что должен сохранить ее, и еще он подумал с внезапно охватившей его душу паникой, что, возможно, это все, что у него осталось от нее, чем он может когда-либо обладать.

Держа в руках эту фигурку, он вернулся назад во двор и подхватил поводья своей лошади.

Было бесполезно разговаривать с этими двумя мужчинами, которые уже собирались выводить своих буйволов со двора. Ясно, что они его просто не поймут.

Граф вышел через ворота и вдруг, к своей радости, увидел Понока, который направлялся в его сторону.

Вспомнив, что Понок кое-как изъясняется на голландском и что граф был представлен ему в качестве друга Роксаны, он понадеялся, что, возможно, ему удастся выяснить хоть что-нибудь об отъезде девушки.

Он торопливо направился к нему и прямо, без вступления, спросил:

— Где мисс Бакли, Понок?

Понок вежливо ему поклонился.

— Уехала! — сказал он, так же как и мужчины с повозкой, которых он спрашивал перед этим.