1917 - Сергей Кремлёв

Заслуживает внимания, в частности, тот факт, что, как сообщают современные украинские историки ОУНовского толка В. Сидак и В. Степанков, члены миссии Рута установили контакт с «деятелями украинского парламента» (провозглашённой в марте 1917 года «Украинской Центральной Рады»), в том числе с генеральным секретарём по межнациональным вопросам А. Шульгиным. Показательно и то, что В. Сидак и В. Степанков оценивают миссию Рута как разведывательную, как и последовавшую за ней «железнодорожную» миссию Дж. Ф. Стивенса, тоже не обошедшую Украину своим вниманием.

После Октября 1917 года в Киеве работала агентура «торгового атташе» Ксенофонта Каламатиано, деятельность которой координировал резидент американской разведки консул Д. Дженкинс. Одной из задач была организация диверсий на стратегически важных путях на стыке границ России, Украины и Белоруссии.

Деятелям великорусского «Белого движения» эмиссары США подтверждали приверженность Америки идее «единой и неделимой России», однако в госдепартаменте США исходили из желательности распада России не менее чем на пять частей: Европейскую Россию, Сибирь, Финляндию, Балтийские провинции и Украину. В госдепартаменте была составлена карта «Рекомендуемые границы России», где собственно Россия занимала Среднерусскую возвышенность, а в состав «независимой» Украины включался ряд территорий, которые позднее входили в состав и Советской Украины.

Эмиссары США водили за нос и великорусских «белых» генералов, и «жовто-блакытных» украинских националистов, обещая первым «единую и неделимую» Россию, а вторым «незалежну» Украину. Как сообщают современные украинские историки А.Г. Макарчук и В.С. Макарчук, в ноябре 1918 года в Яссах американский посланник в Румынии Вопичка заверял миссию украинской Рады, что в США решено, что Украина должна стать «самостоятельной народной республикой» по типу Финляндии. А в январе 1919 года в «белую» Одессу прибыла миссия США во главе с бывшим военным атташе в Петрограде подполковником Риггсом (весной 1917 года Риггс, ещё капитан, состоял представителем армии США при штабе российского Верховного главнокомандующего). Американец встречался с известным монархистом Василием Шульгиным и другими бывшими членами царской Государственной Думы, и одесский агент Колчака в марте 1919 года извещал адмирала: «Риггс заявил, что великая Россия будет. Он в этом не сомневается».

Вскоре член миссии капитан Берри, получивший звание майора, счёл перспективной ставку на Петлюру и докладывал, что Петлюра на Волыни и Голубович в Галиции «способны руководить страной». В феврале 1919 года посол Директории в Париже Сидоренко радовался, что украинской делегации удалось закупить для Украинской Народной Республики (УНР) в кредит на 5 (sic!) лет американского военного имущества на 11 миллионов долларов.

Официально киевская Директория не была признана Соединёнными Штатами по вполне понятной причине, однако к 1919 году сотрудничество с режимом Петлюры расширялось. Летом 1919 года в штаб Петлюры прибыл бригадный генерал США Жадвин, который затем направился в штаб Деникина. Официально Жадвин координировал антибольшевистские военные действия Юденича, Деникина, Колчака и Польши, не включая в число курируемых силы УНР, однако американская Ликвидационная комиссия передала Петлюре военного имущества на 8,5 миллионов долларов.

Трезвые головы всё понимали в реальном масштабе времени, и II съезд КП(б)У в октябре 1918 года обратил внимание большевистских организаций Украины на необходимость «разъяснения массам рабочих и крестьян опасности англо-американской(жирный курсив мой. – С.К.) оккупации».

В кайзеровской Германии решение «украинского вопроса» виделось однозначно: Украина должна быть отделена от России и это лишит Россию статуса мировой державы. Однако последняя цель была также целью США, чем и объяснялась их «украинская» политика в 1917 году и в годы Гражданской войны. Тактически приходилось лавировать между «белыми» и «самостийниками», но стратегический курс был для США ясен: в результате всемерного ослабления России и перехода её под контроль США Украине предстояло стать отделённой от России и контролируемой теми же Соединёнными Штатами Америки.

Провал миссии Буллита как точка отсчёта нового миропорядка

ВЕРНЁМСЯ ещё раз к «14 пунктам об условиях мира», провозглашённых Вильсоном в послании Конгрессу США от 8 января 1918 года. Как мы уже знаем, России посвящался в них весь 6-й пункт, где всё было густо пропитано лицемерием подлинно американского образца и где Вильсон заявлял, что отношение к России «со стороны наций, её сестёр… будет пробным камнем их добрых чувств, понимания ими её нужд и умения отделить их от собственных интересов».

Что выявили «пробы» отношения Америки к России на деле, мы знаем. Пробным же камнем для руководства большевиков стало их отношение к «14 пунктам Вильсона». С одной стороны, 12 января 1918 года «Правда» писала: «В словах известнейшего дипломатического эквилибриста без труда можно найти и старые лозунги о войне до конца, о грабеже под маской самоопределения народов, и скрытые требования контрибуции. Удивляться этому нечего: на то Вильсон и есть Вильсон, чтобы словами не выражать своих побуждений». Однако большевики пошли навстречу пожеланию Вильсона, и «14 пунктов» стали широко известны в России, были полностью опубликованы в «Известиях ЦИК» и других советских газетах, расклеены на улицах Петрограда, Москвы и других городов. В виде сотен тысяч листовок они распространялись на фронте, а также среди немецких и австро-венгерских военнопленных.

При этом борьбу идей выигрывали большевики, и на повестку дня в США вышел тезис, высказанный Вильсоном в своём кругу: «Яд большевизма только потому получил такое распространение, что являлся протестом против системы, управляющей миром. Теперь очередь за нами, мы должны отстоять… новый порядок, если можно – добром, если потребуется– злом».

Как всегда, Вильсон лицемерил даже перед своими, ибо в социальном смысле Америка отстаивала очень даже старый порядок вещей, когда имущее меньшинство получает барыши, а большинство – шиши. Но кое-что существенное было и правдой, ибо в политическом отношении Америка намеревалась ввести действительно новый порядок – американскую политическую мировую гегемонию, основанную на экономическом преобладании США.

И уж вовсе правдой было то, что США могли отстоять новый порядок только злом. Они этим в России и занялись. 22 августа 1918 года газета «Правда» опубликовала ленинское «Письмо к американским рабочим», где были и такие строки:

«Если германские разбойники побили рекорд по зверству своих военных расправ, то английские побили рекорд не только по количеству награбленных колоний, но и по утончённости своего отвратительного лицемерия. Именно теперь англо-французская и американская буржуазная пресса распространяет… ложь и клевету про Россию, оправдывая свой грабительский поход против неё стремлением „защитить“ будто бы Россию от немцев!..».

Обвинения Ленина в адрес «союзников» и США были абсолютно корректными прежде всего с фактической точки зрения, поэтому лживость англосаксонского тезиса о якобы помощи России против немцев была налицо. Правда же заключалась в том, что у Антанты и США ещё в начале 1918 года имелась хорошая возможность помочь Советской России защитить себя от немецкой оккупации, однако Америка эту возможность не использовала.

Профессор Самуэль Харпер, будучи буржуазным либералом, к большевизму относился прохладно, однако смотрел на ситуацию не без объективности, и вот что он писал в письме в начале 1919 года известному американскому дипломату, бизнесмену и публицисту Вильсону Хантингтону (1875–1946): «Вся путаница в вопросе о России, имевшая место во время недавних прений в сенате, возникла в связи с тем, что правительство не приняло мер для того, чтобы собрать и сопоставить сведения, полученные из России. Лучший пример– знаменитое предложение Советов о сотрудничестве с нами против Германии. Теперь Джонсон (сенатор США. – С.К.) публично объявил о нём. Почему, чёрт возьми, государственный департамент не предал гласности этот факт много месяцев тому назад?»

Харпер был здесь то ли наивен, то ли делал плохую мину при хорошей игре. Государственный департамент не предал некий факт гласности просто потому, что это шло вразрез с подлинной, а не декларированной политикой США и Запада в отношении России. Факт же, который имел в виду Харпер, заключался в том, что уже зимой 1918 года – в реальном масштабе времени – Ленин обращался к Антанте и США с предложением восстановить германский фронт в случае масштабной помощи Советской России со стороны Антанты и США оружием, боеприпасами, продовольствием. «Союзники» отказали.