1917 - Сергей Кремлёв

Интересно сопоставить заявление Пайпса от 2009 года с заявлением от 2012 года профессора из Израиля Леонида Прайсмана. Описывая действия бело-чехов, даже Прайсман не отрицает, что «помимо большевиков, чехов и словаков был ещё один участник событий – союзные державы».

Прайсман задаётся вопросом: какова их роль в восстании? А затем разводит руками: «Один из самых запутанных вопросов, до сих пор остающийся неизвестной страницей истории Гражданской войны, – это вопрос о роли союзных держав в ней: немалую роль они сыграли и в мятеже Чехословацкого корпуса…».

Израильский профессор здесь действует по пословице: «И я – не я, и лошадь не моя, и я – не извозчик»… Во-первых, вопрос о роли союзных держав в развязывании Гражданской войны в России давно ясен, как оконное стекло у хорошей хозяйки после генеральной уборки. Намеренно запутан, но логически распутывается лишь вопрос о ведущей роли в событиях в России не англо-французов, а американцев.

Во-вторых, сказать: «…немалую роль» – ничего не сказать. Именно США вкупе с «союзниками» сделали чехов даже не катализатором (катализатор лишь усиливает идущую реакцию) и даже, пожалуй, не «запалом» Гражданской войны… Бело-чехи в начатой Гражданской войне стали её главным, на первых порах, материальным движителем. Причём основную роль идейного инициатора играли Соединённые Штаты, действовавшие через своих агентов вроде Масарика.

А далее профессор Прайсман, проводя «пайпсовскую» линию на затемнение исторической истины, утверждает, что чехи якобы «рвались на поля сражений во Франции», но «почему-то» остались в России и приняли участие в Гражданской войне.

«Что произошло на Востоке России и в мире, изменившее первоначальные планы солдат и офицеров Чехословацкого корпуса? – вопрошает Прайсман и сам же на свой вопрос отвечает: – Видимо, основная причина изменения планов чехов заключается в том, что неожиданное (! – С.К.) для союзников восстание Чехословацкого корпуса закончилось ещё более неожиданным успехом. Перед союзниками встал вопрос, где могут принести больше пользы две чехословацкие дивизии: на полях сражений во Франции, где они мало что прибавят к сотням французских, английских, американских, канадских, австралийских дивизий, или в России, где можно открыть новый антигерманский (? – С.К.) фронт…».

Затем следовал поразительный вывод:

«Одно очевидно (?! – С.К.): представители Франции и других союзных держав не агитировали чехов и словаков выступить против большевиков. Но когда они увидели, что это выступление произошло и Советская власть с лёгкостью свергнута от Волги до Тихого океана, они решили воспользоваться (? – С.К.) этим восстанием, чтобы воссоздать Восточный фронт (? – С.К.)».

Заявлять подобное можно тоже лишь в расчёте на исторических невежд и социальных идиотов… Надо же этакое отчебучить: воссоздавать антигерманский фронт в Поволжье и в Сибири – якобы против вооружённых «орд» германских и австрийских военнопленных!

В годы Гражданской войны в различных частях и формированиях Красной армии служило до 300 тысяч интернационалистов, в том числе бывших военнопленных, которых к 1917 году насчитывалось в России более двух миллионов. В ходе революционных событий массы военнопленных возвращались на родину, но немалая часть решала принять участие в событиях на стороне большевиков. Однако интернационалисты – даже в составе отдельных интернациональных формирований – воевали как бойцы РККА, а не австрийской и германской армий.

Правдой в последней цитате из Прайсмана является одно: ни французы, ни англичане, ни американцы действительно не агитировали чехов выступить против большевиков – это успешно проделали агенты США и «союзников» во главе с Масариком и Бенешом. А разыграть «чешскую» «карту» «союзникам» пришлось потому, что к весне 1918 года стало ясно: большевики укрепляются, намерены перейти к мирному восстановлению экономики, к социальному строительству, и будут всё более завоёвывать поддержку населения. Одновременно обнаружилось, что антисоветские чисто российские силы разобщены и на самостоятельное успешное выступление не способны.

Чехов же – можно ли в том сегодня сомневаться? – ещё Временное правительство явно по указанию Антанты и США формировало как потенциально контрреволюционную силу. После Октября 1917 года эту силу и было решено использовать для разгрома большевизма и свержения Советской власти в России. И почти забавно, что тот же профессор Прайсман, простодушно разоблачая «союзников» и себя, сообщал (см. «ВИ», № 6, 2012 г., с.57):

«2 июля 1918 года Верховный военный совет в Версале принял решение об интервенции. Руководители союзных держав объясняли чешским политическим деятелям, что самый быстрый и надёжный путь для создания независимой Чехословакии пролегает через поля сражений в России».

Написано откровенно: чехов соблазняли «независимостью» Чехословакии, прямо заявляя им, что ценой должно стать подавление ими большевизма.

Отделить Украину от России. История повторяется

ЗДЕСЬ не будет лишним привести пример того, как США воспользовались «счастливыми случайностями» за тысячи километров от Сибири – на западе русских земель.

Веками в составе Австро-Венгрии находилась русинская Прикарпатская (Закарпатская) Украина-Русь с городами Ужгород, Мукачево, Хуст, Свалява… Когда в Венгрии в 1918 году началась революция, в Закарпатье образовалась Свалявская народная рада, провозгласившая в своём манифесте: «Мы хотим объединиться с Советами на Украине. Хотим объединиться с целой Украиной – Русью, где наш русский язык и где бедный народ получает землю и волю».

В ответ Вудро Вильсон 21 октября 1918 года заявил: «Стремления закарпатских украинцев непрактичны и не встретят согласия со стороны союзных государств». Здесь всё объяснялось просто: Карпатская Украина была стратегически перспективным регионом, а в США проживало немало украинских иммигрантов оттуда.

Журналист Лагута и юрисконсульт «Дженерал Моторс» Жаткович срочно создали «Американскую народную раду русинов» во главе с фабрикантом Ю. Гордошем. Было образовано униатское «Объединение греко-католических русских братьев в США», а 12 ноября 1918 года в американском городе Скронтоне собрался «Конгресс русинов». Он «высказался» за присоединение Закарпатья к Чехословакии, хотя последнюю ещё лишь предстояло сшить из чешского и словацкого «лоскутов» на Парижской «мирной» конференции. Американские «русины», оказывается, жить не могли без того, чтобы их историческую родину включили в состав «версальской» Чехословакии и сообщали об этом в Белый дом.

Президент Вильсон в ответной телеграмме писал: «Уважаемый господин Жаткович! Благодарю вас за письмо от 15 ноября. Вопросы, о которых оно извещает, очень меня интересуют. Радуюсь с вами успеху, которого вы достигли на пути к лучшему будущему. Искренне благодарный вам Вудро Вильсон».

В итоге Вильсон «признал» Гордоша и Жатковича «законными представителями» Прикарпатской Руси, и именно они выступали от её имени 19 февраля 1919 года в Версальском дворце.

В России шла гражданская война, но она шла и в Карпатах – между закарпатскими красногвардейскими отрядами и белой карпато-русской армией, действия которой курировал штаб французского генерала Эннока. Военная миссия полковника США, разведчика Бенджамена Паркера при этой армии занималась координацией и созданием опорных пунктов американского влияния.

19 мая 1919 года в Ужгороде открылся филиал «Американского комитета гражданской информации». А 4 июня 1920 года был подписан Трианонский «мирный» договор между союзниками и Венгрией, по которому, вопреки решению Карпато-украинского народного собрания о воссоединении с Советской Украиной, Карпатская Русь была передана ставленникам США Масарику и Бенешу.

В 1938 году, после Мюнхенской конференции, Закарпатье отобрал у чехов венгерский диктатор Хорти. И лишь в 1945 году украинские Карпаты вошли в состав Украинской ССР.

АКТИВНОСТЬ США на Украине и отдельный интерес Америки к ней возникли, конечно, не после 1917 года и даже не в период Первой мировой войны, а значительно раньше. Элита США имела возможность получать информацию как в среде украинцев, переселившихся в США и Канаду, так и от агентуры влияния среди националистической украинской элиты. После Февраля 1917 года линия США в отношении Украины определилась достаточно быстро, и она оформилась как политика поощрения отделения Украины от России.

Заслуживает внимания, в частности, тот факт, что, как сообщают современные украинские историки ОУНовского толка В. Сидак и В. Степанков, члены миссии Рута установили контакт с «деятелями украинского парламента» (провозглашённой в марте 1917 года «Украинской Центральной Рады»), в том числе с генеральным секретарём по межнациональным вопросам А. Шульгиным. Показательно и то, что В. Сидак и В. Степанков оценивают миссию Рута как разведывательную, как и последовавшую за ней «железнодорожную» миссию Дж. Ф. Стивенса, тоже не обошедшую Украину своим вниманием.