1917 - Сергей Кремлёв

В своём докладе о мире 8 ноября 1917 года Ленин, к слову, помянул и «манифест 14/27.03.17» – обращение Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов «К народам всего мира», опубликованное в газете «Известия Петроградского Совета Рабочих и Солдатских депутатов» № 15 от 15 марта 1917 года. Он сказал:

– В манифесте 14 марта мы предлагали свергнуть банкиров, но сами своих не только не свергли, но даже вступили с ними в союз. Теперь мы свергли правительство банкиров…

Ленин говорил «мы» постольку, поскольку большевики с самого начала тоже входили в Петросовет, но, как уже сказано, тогда – в абсолютном меньшинстве. Потому-то мартовский послефевральский призыв эсеро-меньшевистского Петросовета и не обрёл силу государственного закона, а в итоге эсеро-меньшевистский Петросовет, на словах призвав к миру «без аннексий и контрибуций», солидаризировался с банкирами в деле продолжения войны «до победного конца». И коллективу авторов «Словаря американской истории», как и «академику» Фурсенко, не мешало бы это усвоить.

РАССМАТРИВАЯ политическую ситуацию на рубеже 1917 и 1918 годов, нельзя упустить и такую деталь всемирно-исторического значения ленинского Октября, как создание Лениным ситуации «момента истины» в отношении целей Первой мировой войны. Речь – об отмене в Декрете о мире «тайной дипломатии» и опубликовании Советским правительством сразу после прихода к власти тайных договоров царского правительства. Просто процитирую монографию Анатолия Уткина «Дипломатия Вудро Вильсона», где было сказано:

«Рассекречивание Советским правительством тайных договоров сделало более сложным делом для западных держав обряжаться в тогу непримиримых врагов хищного империализма Германии. Их собственные цели, обнародованные в Петрограде, оказались столь же далеки от благородного идеала. Их империализм стоил германского. Стал ясным общий характер войны – империалистической схватки за преобладание в Европе и в колониальных владениях».

Ленин действительно произвёл революцию в дипломатии, потенциал которой не исчерпан, между прочим, по сей день! В США публикацию полных текстов договоров – по материалам советского Наркомата иностранных дел – предприняла газета «Нью-Йорк ивнинг пост», и беспрецедентный, честный шаг ленинской России оказался потрясением для всех – как для разоблачённых, так и для тех, кто узнал правду.

Не стал исключением и президент США Вильсон, на которого особо неприятное впечатление произвело ознакомление с договором Антанты с Италией. Впрочем, тут имелись любопытные нюансы. Ещё до Октября посол Временного правительства Бахметев предлагал Соединённым Штатам, как «финансовому мотору» войны, потребовать от европейских союзников ознакомления с их секретными соглашениями. Однако госсекретарь Лансинг ответил, что американскому правительству, возможно, лучше быть в неведении, так как выяснение отношений в текущее время может ослабить военные усилия партнёров. Лицемерие элиты США в этом ответе выявилось не менее ярко, чем их инициирующая роль в поощрении и развитии мировой войны.

Но, так или иначе, тайное, благодаря руководству Советской России, стало явным, и игнорировать этот факт было уже невозможно. Европейская Антанта оказалась публично скомпрометированной, и в непорочных ризах теперь могла выступать лишь Америка, до апреля 1917 года бывшая «нейтральной». Да и по планируемому будущему мировому «раскладу» роль «миротворца» должны были принять на себя Соединённые Штаты. Они её и приняли – в Вашингтоне стали готовить «мирное» послание Вильсона Конгрессу, в котором содержались знаменитые «14 пунктов Вильсона об условиях мира».

Публикаторы постсоветского сборника документов и материалов о Первой мировой войне, выпущенного издательством «Наука» в 2002 году, утверждали, что эти 14 пунктов «стали наиболее известным предложением о заключении мира в годы Первой мировой войны», но это было очередной антиленинской, ельциноидной ложью, ибо ставило телегу впереди лошади. Сам Вильсон не скрывал, что его «программа мира» выдвигается в противовес ленинскому Декрету о мире. Вильсон говорил своему секретарю: «Яд большевизма только потому получил такое распространение, что являлся протестом против системы, управляющей миром. Теперь очередь за нами, мы должны отстоять… новый порядок, если можно – добром, если потребуется – злом».

Это же подтверждает и известный западный специалист по Вильсону Ч. Сеймур: «Положение в России являлось в некотором смысле raison d'être (смыслом существования) мирной программы США» – и это так и было. Беседуя 3 января 1918 года с английским послом Бальфуром, Вильсон сетовал, что Декрет о мире явно оказывает воздействие в Италии, а также в Англии и во Франции, и даже в США, и, «если ничего не будет сделано для нейтрализации её (проленинской агитации на Западе. – С.К.) воздействия, влияние агитации увеличится и будет постоянно возрастать».

Всю первую неделю 1918 года Вильсон готовил свою речь перед Конгрессом, и 8 января он её произнёс, уделив много внимания России. Говоря о переговорах России с Германией в Брест-Литовске, он признавал, что советской делегации противостояли «военные лидеры, у которых не было иной мысли, кроме как удержать захваченное» и что желание России вести открытые переговоры, отражает «подлинный дух современной демократии».

Однако американская, как её назвали, «хартия мира» была не только фальшиво-слащавой и лицемерной, но в практическом отношении и не конкретной, не деловой: в ней отсутствовали те практические предложения о немедленном мире «без аннексий и контрибуций», которые были сутью ленинского Декрета о мире. Показательно, что специальный представитель Вильсона в России – пресловутый Сиссон – настаивал на том, чтобы документ состоял «почти из плакатных параграфов». В духе политической рекламы «14 пунктов» и были составлены, но при этом они были не такими уж и плакатными, и американский историк У. Уильямс достаточно справедливо считал, что целью «14 пунктов» было «перестроить систему международных отношений в соответствии с американскими принципами и тем самым сделать возможной доминирующую роль Соединённых Штатов в политической и экономической жизни мира, не прибегая к большим войнам».

Приводивший мнение Уильямса отечественный историк А.И. Уткин не отметил при этом, что последнее утверждение американского историка – насчёт отказа США от новых больших войн – было не просто голословным, но прямо противоположным действительности. Доминирующая роль США становилась возможной в результате Первой мировой войны, а укрепиться эта роль могла и должна была в результате Второй мировой войны, базу которой США заложили уже в 1919 году – на Парижской «мирной» конференции в Версале.

Впрочем, это уже другая тема. Что же до 14-ти пунктов Вильсона, то России в них был отведён 6-й пункт:

«6. Освобождение всех русских территорий и такое урегулирование всех затрагивающих Россию вопросов, которое гарантирует ей самое полное и свободное содействие со стороны других наций в предоставлении ей беспрепятственной и ничем не стесненной возможности принять независимое решение относительно её собственного политического развития и её национальной политики и обеспечение ей радушного приёма в сообществе свободных наций при том образе правления, который она сама для себя изберёт. И более чем приём, также и всяческую поддержку во всём, в чём она нуждается и чего она сама себе желает. Отношение к России со стороны наций, её сестёр, в грядущие месяцы будет пробным камнем их добрых чувств, понимания ими её нужд и умения отделить их от своих собственных интересов, а также показателем их мудрости и бескорыстия их симпатий».

О том, как США и другие «сёстры-нации» «помогали» народам России сделать свой свободный выбор, о том, как Антанта и США разжигали и разожгли гражданскую войну, и о том, как они предприняли вдобавок интервенцию в Россию, грабя и разрушая её, можно написать отдельную книгу – в дополнение к многим, уже написанным. (В скобках замечу, что, провозглашая 6-й пункт 14 пунктов Вильсона, Соединённые Штаты уже готовились скрыто финансировать мятеж чехословацкого корпуса в России, без которого серьёзная гражданская война просто не началась бы…)

Через два месяца, 11 марта 1918 года, Вильсон в уже приведённом выше послании IV Чрезвычайному Всероссийскому съезду Советов продолжал фарисействовать, лицемерить и заявлял: «…я хотел бы уверить русский народ через посредство настоящего Съезда, что Правительство Соединённых Штатов использует все возможности обеспечить России полный суверенитет и полную независимость в её внутренних делах и полное восстановление её великой роли в жизни Европы и современного человечества.