Символы распада - Чингиз Абдуллаев

Генерал Земсков сиял от счастья. После вчерашнего доклада директору, когда он сообщил об успехе комиссии, вопрос о его отставке отпал как бы сам собой. Он даже забыл про болевшее вчера сердце. Сейчас он чувствовал себя помолодевшим, словно все проблемы были решены. Теперь он не сомневался, что все самое страшное позади. После находки в Порво оставалось всего лишь обнаружить второй ЯЗОРД и на этом закончить расследование. В это утро он готов был признать заслуги Дронго, который сумел совершить невероятное и раскрыть преступление за несколько дней.

— Я доложил о вас директору, — счастливым голосом сообщил генерал, — думаю, что вас отметят особо.

— Да, — несколько равнодушно ответил Дронго, — вообще-то, меня вряд ли наградят. Я ведь эксперт, нанятый на работу. В лучшем случае мне выплатят гонорар. Или просто выдадут командировочные.

— Вы сделали очень важное дело для всей страны! — патетически воскликнул Земсков.

— Может быть, — Дронго не любил патетики. — Впрочем, у нас еще много работы. Вполне вероятно, что Волнов не захочет рассказать о всех подробностях этого дела.

— Захочет, — убежденно сказал Земсков. — Пусть только попробует не рассказать. Я теперь из него всю дурь вытрясу.

— Нет, — возразил Дронго, — если начнем давить на него, он сразу же замкнется. Разрешите, я с ним поговорю. Речь идет о времени. Он, конечно, рано или поздно начнет давать показания, но в том-то и дело, что это может произойти слишком поздно.

— Что вы хотите сказать? — встревожился Земсков. Он теперь впал в другую крайность, обращая внимание на каждое слово эксперта.

— Судя по событиям в Финляндии, они только недавно переправили свой груз за рубеж. Я, собственно, так и думал. Очевидно, что идея академика Финкеля была с самого начала верной. Груз вывезли из Центра под видом радиоактивных отходов. Затем спрятали заряды на некоторое время, а вывезли только недавно, очевидно, подготовив себе «окно» на границе. И второй ЯЗОРД нужно искать там же, в Финляндии. Если, конечно, его еще не

успели отправить дальше.

— Вы думаете, что второй заряд тоже вывезли за рубеж? — испугался Земсков.

— Без всяких сомнений. С первым произошла какая-то накладка, и по чистой случайности он оказался у вас. Но со вторым зарядом так не будет, не рассчитывайте на это, иначе все было бы слишком хорошо. Нужно обязательно поговорить с Волновым, но сделать это без лишнего давления. Пусть поймет, что его молчание может отрицательно сказаться на его судьбе.

— Я ему все объясню, — нахмурился генерал.

— Он за все ответит, — поддержал его Ерошенко.

— Подождите, — прервал их Дронго, — я же вам сказал, что на него нельзя давить. Он придумал такую сложную комбинацию, сумел все так здорово устроить и — проиграл. Вы понимаете его нынешнее состояние? Он ведь считал свою комбинацию абсолютно выигрышной. Поэтому он даже не уехал из Центра после хищения и убийства обоих ученых, помогавших ему. Он был убежден, что все продумал до конца. Убийство Мукашевича тоже укладывалось в рамки его схемы. Он знал, что Мукашевич был охотником, и выстрел в колесо автомобиля обязательно припишут ему. Все было рассчитано до мелочей. И тем не менее он проиграл.

— Мне нет дела до его психологических потрясений, — раздраженно произнес Земсков, — вполне достаточно, что мы его разоблачили. Теперь он обязательно все нам расскажет.

— Надеюсь, что вы не собираетесь применять пытки? — усмехнулся Дронго. — Впрочем, учитывая то, какой он сильный и волевой человек, это абсолютно не поможет. Нет, генерал, нужен другой подход. Я повторяю свою мысль. Он чувствовал себя победителем и проиграл. Это как в шахматной партии, когда ты зажимаешь противника в угол и уже готов принять его капитуляцию, но тот вдруг неожиданным ходом разрушает все задуманное тобой и выигрывает. Нужно понять его чувства. И отнестись к нему, как к проигравшему, но равному по силам игроку.

— Этого еще не хватало, — буркнул Ерошенко, — он сукин сын, и ничего больше. Пускай теперь ответит.

— В таком случае мы ничего не добьемся, — разочарованно сказал Дронго. — Я думал, вы ко мне прислушаетесь.

— Хорошо, — неохотно выдавил Земсков. — Делайте как знаете. Что, по-вашему, должны делать мы?

— Ничего. Постарайтесь не вмешиваться, когда я буду разговаривать с Волновым.

— По-моему, вы ошибаетесь, — вмешался Ильин. — Может, вы-то как раз и будете для него главным раздражителем. Мы ведь вчера с трудом удержали его, когда он набросился на вас.

— Поначалу, да. Но ему будет интересно беседовать с человеком, который переиграл его. С другими он не будет чувствовать себя на равных. Вы понимаете, как это важно?

— Вы хотите говорить с ним один на один? — понял наконец Земсков.

— Если вы разрешите, — кивнул Дронго. — Хотя можно сделать так, чтобы вы слушали нашу беседу из соседней комнаты. Но я должен встретиться с ним один на один.

— Хорошо, — теперь, после вчерашнего успеха эксперта, генерал верил ему безоговорочно.

— И еще одна просьба, — Дронго чуть запнулся, потом медленно сказал: — Я понимаю степень его вины и думаю, что он, безусловно, заслуживает смертной казни. Но вы должны дать мне слово, что его не приговорят к смертной казни, если он добровольно согласится на сотрудничество. Я должен пообещать ему это.

— Нет, — решительно сказал Земсков. — Он убил троих людей и поставил на грань ядерной катастрофы всю нашу страну. Что там, весь мир! Нет и еще раз нет! Такого мерзавца нужно расстрелять. Не забывайте, что он к тому же и офицер.

— Россия вступила в Совет Европы, — напомнил Дронго, — а это означает отмену смертной казни. Мне жаль погибших людей, но мы их все равно не вернем, а если вы не сможете пообещать мне, что его не казнят, то я не смогу договориться с ним.

— Я должен получить согласие Москвы, — все еще колебался Земсков.

— У нас пока есть время. Если хотите, я буду допрашивать его после обеда, когда в Москве уже будет утро. Это даже лучше, у него будет больше времени, чтобы успокоиться.

— Хорошо, — согласился генерал, — а я пока позвоню в Москву. Хотя мне очень не хочется что-либо обещать этому мерзавцу. Это был ваш заместитель, полковник, — обратился он к Сырцову. — Я правильно сделал, что отстранил вас от работы. Я с самого начала подозревал этого Волнова.

Никто не стал напоминать генералу, что он отстранил и Сырцова, и еще нескольких офицеров, в том числе и командира роты, отвечавшего за погрузку отходов на железнодорожной станции.

— Кто мог знать, что он такой подлец? — угрюмо отозвался Сырцов. — Он ведь хорошо нес службу, я ему так доверял.

— И правильно делали, — заметил Дронго, — сразу видно, что он человек честолюбивый и инициативный. Очень даже инициативный. Продумать и осуществить такое преступление… Для этого нужна сильная воля и неплохая голова. Другое дело, что именно его толкнуло на это преступление. Думаю, причины должны быть очень серьезны. Он ведь сравнительно молодой человек, с блестящей перспективой. Уже скоро должен был получить звание полковника. Что именно толкнуло его на это преступление? В этом надо разобраться.

— Наверно, деньги, — зло предположил Сырцов.

— Не уверен, что только деньги. Он достаточно честолюбив.

— Зачем вам это нужно, Дронго? — спросил Земсков. — Какая разница, что именно толкнуло его на это преступление.

— Иногда важнее всего понять человека, решившегося на такие действия, — задумчиво произнес Дронго. — В конечном итоге это всегда оказывается самым важным в моих расследованиях.

Париж. 13 августа

В ресторане «Амбассадор», расположенном справа от входа в отель «Крийон», всегда много посетителей. Ресторан считается одним из самых известных в Париже. Сюда приезжают насладиться настоящим французским искусством кулинарии, отведать изысканные блюда, приготовленные искусными поварами. Мистер Абдель заканчивал свой обед, когда в ресторане появился синьор Ревелли. Он сразу же направился к столику, за которым сидел Абдель со своей очаровательной спутницей.

— Простите, мадам, — галантно извинился синьор Ревелли, — я заберу у вас вашего спутника всего лишь на пять минут.

Женщина улыбнулась. Абдель поднялся и направился вслед за своим неприятным гостем. Они прошли в холл, и Ревелли быстро сказал:

— Вчера груз прибыл в Париж.

— Я уже все знаю, — кивнул Абдель. — Где второй ящик?

— Мы ждем сообщений из России.

— Вы слишком долго ждете, Ревелли. И я жду слишком долго, — сдерживая раздражение сказал Абдель. — Вы, надеюсь, не забыли, какую сумму получили? Почему мы опять должны ждать? Выборы состоятся через десять дней. Мы должны успеть к этому времени, Ревелли. Потом вы можете взять себе этот ваш груз. Он нам уже не понадобится.

— Мы делаем все, что можем, — угрюмо ответил Ревелли, — с этими русскими никогда нельзя иметь дело. Они говорят одно, делают другое, а придумывают третье. Никогда не знаешь, что они могут выкинуть в самую последнюю минуту.