Корабли-призраки. Подвиг и трагедия арктических конвоев Второй мировой - Уильям Жеру
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Каррауэй уже вдоволь насмотрелся на нового союзника Америки. Он скучал по Южной Каролине. «Дома сейчас жарко, это самый жаркий месяц в году, – писал он в дневнике. – Пора собирать, сушить и отправлять на рынок табак. Хлопок уже разложили, а кукуруза пошла в рост и начинает темнеть. Созрели виноград и сливы. Дыни перезрели, стали еще слаще, но теперь их меньше». Он вспоминал воскресные ужины на маленькой родительской ферме в Оланте: на столе – ветчина, жареная курица и мамино печенье.
К последней неделе августа 1942 года Каррауэй понял, что «Трубадур» готовят к отплытию. Русские грузили в судовые бункеры уголь – он был зернистым и низкокачественным, и судовой механик бросал на него тревожные взгляды. «Трубадур» не поспевал за конвоями, даже когда шел на высококачественном угле. Сальвесен сказал, что судну предписано возвращаться с конвоем QP-14. Он должен был выйти из Архангельска, как только союзники отважатся выпустить из Исландии PQ-18, поскольку конвои в СССР и конвои в Исландию всегда шли одновременно и встречались в океане.
Каррауэй не мог решить, что лучше – немедленно покинуть Архангельск или выждать еще несколько недель в надежде, что таким образом они обеспечат себе более безопасное плавание домой. С одной стороны, у «Трубадура» оставалось не так уж много времени, чтобы выйти из Архангельска до наступления зимы. Солнце уже почти не грело, и тенистые участки вдоль речных берегов начинал сковывать лед. Вскоре должны были замерзнуть и река, и Белое море. С другой стороны, чем дольше «Трубадур» ждал, тем больше было темноты, а следовательно, больше возможностей спрятаться от немцев на пути домой. Каждый следующий день приносил с собой дополнительные 20 минут темноты. С точки зрения Каррауэя, идеально было бы выйти из порта в последний день перед тем, как лед остановит судоходство.
Когда бы ни вышел конвой, он уже не застанет Северный Ледовитый океан спокойным и туманным «утиным прудом», каким он был в июне и июле. На обратном пути океан должен был показать совсем другое свое лицо. «Мы отправляемся в долгое и опасное плавание в Исландию, – написал Каррауэй Авис. – Пока нам невероятно везло, и это… вселяет в меня и уверенность, и страх. Но этот путь необходимо пройти – и точка».
Однако не все корабли-призраки сумели добраться до дома.
Глава 11
По лезвию ножа
Пока торговые суда стояли в Архангельске, проблем с дисциплиной экипажей возникало все больше. Запасы продовольствия иссякли, и моряки пришли в ужас от местного меню, в которое входили тушенка и жесткое жилистое мясо, расплывчато именуемое бараниной. Некоторые члены команды «Айронклэда» стали воровать из шлюпок неприкосновенные запасы, куда входило в том числе сухое солодовое молоко в таблетках, сладость которого пришлась по вкусу русским женщинам. Лейтенанта Картера поразила недальновидность моряков – они разворовывали провизию, от которой, вполне возможно, будет зависеть их выживание. Получив одобрение капитана, Картер поставил у сходней с «Айронклэда» караул, велев обыскивать каждого, кто покидает судно. Караульные почти сразу обнаружили коробку с прессованным солодовым молоком у Малыша, бывшего боксера, которого заковали в наручники во время мятежа в Исландии.
Малыш полез с кулаками на караульных, и один из них нокаутировал его, ударив по голове дубинкой. Дебошира посадили под замок, но он собрал обрывки веревок и поджег их. «Он становился настоящим мерзавцем, когда пил», – заметил Картер. На следующий день Малыш протрезвел и изобразил смирение, однако, когда Картер повел его в туалет, тут же попытался прорваться к сходням. Картер ударил смутьяна по голове рукояткой пистолета 45-го калибра, и Малыш снова упал без чувств. Его утащили обратно в карцер. Картер посчитал, что, возможно, спас ему жизнь, ведь у подножия сходен Малыш встретился бы с невозмутимым советским караульным, вооруженным автоматом.
На «Трубадуре» настроение было не лучше. Стюард и корабельный плотник заявили, что не поплывут домой на этом судне. Даже неустрашимый капитан Сальвесен сказал, что с него довольно «Трубадура». «Он не называет конкретных причин и только говорит… что достаточно намучился, – писал Говард Каррауэй. – Я могу его понять». Каррауэй надеялся, что капитан, стюард и плотник просто выпускают пар. Это казалось вполне приемлемым объяснением после многих месяцев мучений с судном, командой и непредсказуемой арктической погодой, после ухода британцев и унылой жизни в Архангельске. Все трое в конце концов остались на борту. И все же на «Трубадуре» чувствовалась нервозность. Приказ к отплытию из опостылевшего Молотовска пришел как раз вовремя, 5 сентября.
Сначала Сальвесену велели провести «Трубадур» по устью Северной Двины к порту Экономия, чтобы принять на борт грузы. Приказ пришел так поздно, что «Трубадур» не успел покрыть и половины пути, как наступила темнота. Штурман потерял направление, и Сальвесен, опасаясь снова сесть на мель, решил бросить якорь и дождаться утра. Морозной ночью экипаж смотрел, как в небе мерцает северное сияние, и вслушивался в тишину, пытаясь расслышать гул немецких бомбардировщиков. Но налета не случилось. На рассвете «Трубадур» дошел до Экономии, которая оказалась такой же тоскливой, как Молотовск: возле железнодорожного полотна и пристаней имелось лишь несколько десятков дощатых построек. В Экономии уже стояли другие уцелевшие суда из конвоя PQ-17, включая транспорт «Бенджамин Харрисон». На «Трубадур» погрузили хромовую руду и асбест. Погрузка прошла гладко, и 10 сентября судну приказали выйти в Архангельск, чтобы присоединиться к конвою QP-14.
«Трубадур» пошел по узкому 16-километровому каналу в Архангельск. На илистых берегах по обе стороны лежало столько свежесрубленного леса, сколько моряки не видывали никогда в жизни. На подходе к Архангельску часто попадались руины разрушенных при бомбежках зданий, включая огромную каменную конструкцию размером с отель, полностью выгоревшую изнутри. Немцы взяли за правило бомбить Архангельск по нескольку раз в неделю. Первая волна бомбардировщиков появлялась на закате и сбрасывала зажигательные бомбы на по большей части деревянные городские постройки. Затем пролетала вторая волна самолетов, которые сбрасывали фугасные бомбы, используя горящие здания как наводку.
Пристав к угольному пирсу, «Трубадур» заполнил бункеры зернистым русским углем и направился к устью Северной Двины. Стало холоднее, пошел дождь со снегом, корабельные снасти задрожали на ветру. Советские уполномоченные поднялись на борт, чтобы забрать у моряков пропуска. На лодке на борт «Трубадура» доставили десять выживших с затонувшего транспорта «Эль Капитан», входившего в состав конвоя PQ-17. Их нужно было отвезти домой, в США, в качестве пассажиров.
Утром 13 сентября «Трубадур», «Айронклэд» и «Сильвер Сворд» присоединились к цепочке торговых судов, которые шли вниз по реке к Белому морю, чтобы выйти затем в океан. В группе были все торговые суда, уцелевшие в конвое PQ-17, – «Бенджамин Харрисон», «Беллингхэм», «Уинстон-Сейлем», «Эмпайр Тайд», «Оушен Фридом» и «Сэмюэл Чейз», а также девять судов из более ранних конвоев. «Айронклэд» был нагружен советской марганцевой рудой, которую применяли для закаливания стали. «Сильвер Сворд» вез хромовую руду, древесную целлюлозу и шкуры животных. Новым конвоем руководил несгибаемый коммодор Даудинг, а в его эскорт вошли противолодочные корабли из конвоя PQ-17, включая «Айршир». Траулер тайно вез две тонны сливочного масла, которые экипаж дешево купил в Архангельске, чтобы контрабандой доставить в Англию, где масло было в дефиците. Лейтенант Гредуэлл приказал завернуть масло в парусину и положить в трюм, чтобы скрыть его от таможенных инспекторов.
Плавание «Айронклэда» с конвоем QP-14 продолжалось всего несколько минут. Судовой руль вдруг вышел из строя, и «Айронклэд» едва не врезался в другой транспорт. Капитан Мур приказал бросить якорь, и остаток конвоя прошел на север мимо судна. Поравнявшись с ним, Каррауэй на «Трубадуре» покачал головой и назвал «Айронклэд» «бедной, несчастной старой посудиной», хотя в устах моряка с «Трубадура» такой отзыв звучал довольно забавно. «Айронклэд» отбуксировали обратно в док. Американские военно-морские чиновники поднялись на борт и арестовали пятерых членов команды,
