Сердце змеи (СИ) - Turner Jane

– И не стыдно вам троим драться на равных с одной-единственной школьницей?

Вся сосредоточенность рассыпалась, и в тот же миг Миранда в полной мере ощутила все, от чего на какое-то время смогла отрешиться. Левая рука полностью утратила чувствительность и казалась инородным предметом, палочка раскалилась, во рту солонило от крови, дыхание вырывалось хриплыми толчками. Из носа, кажется, тоже шла кровь. Внутри разливалась боль, и Миранда согнулась пополам, пытаясь вдохнуть.

К счастью, противники отвлеклись на внезапное вторжение, не отправив в нее очередное заклятие. Осознав это, она сплюнула кровь и с трудом подняла голову. В первое мгновение Миранда наотрез отказалась верить собственным глазам – в тупике стоял не кто иной, как Том Реддл. Тонкие аристократичные пальцы небрежно поигрывают с палочкой, на лице – выражение вселенской скуки.

– Парень, проваливал бы ты отсюда подобру-поздорову, – прохрипел Гнусавый. Миранда с удовлетворением отметила у него на лице свежую рану, тянувшуюся наискосок от виска до подбородка – и когда это она его задеть умудрилась?.. – Возвращался бы к мамкиной юбке титьку сосать.

«Зря вы так с ним», – хотелось сказать Миранде, но вместо слов из ее губ вырвался только едва слышный сип.

Реддл сделал вид, будто задумался.

– Предлагаю следующее: вы отдаете мне девчонку, а я взамен притворюсь, будто не слышал последних слов, и даже позволю вам уползти из этого закоулка живыми. Всех такой вариант устраивает?

– Ах ты щенок! – процедил Этьен злобно. – Ну ты сам напросился!

Тупик снова наполнился яркими цветными вспышками и выкрикиванием проклятий. Миранду в первый миг поразило, с какой легкостью Реддл вступил в схватку с таким численным преимуществом противника, пока, к собственной гордости, не обнаружила, что нападавшие действовали куда менее слаженно, чем раньше. Кажется, Миранде удалось как следует их потрепать. Затем она перевела взгляд на сражавшегося Волдеморта и впервые смогла оценить его боевые навыки. Он был… поистине великолепен в сражении, отрицать это было попросту глупо. То, с какой легкостью он создавал, отклонял и отбивал заклинания, завораживало; Реддл не просто использовал магию, он точно сам был магией в тот момент – не доброй и созидающей, но смертоносной и неумолимой. Несмотря на свою боль, изможденность, она смогла в полной мере испытать восхищение.

Но трое опытных противников сразу – это слишком много, и она поспешила присоединиться к схватке. Теперь, когда у нее вдруг появился неожиданный союзник, Миранда ощутила внезапный прилив сил, и палочка вновь запорхала в ее руках.

В какой-то момент Реддл очутился по правую руку от нее, и теперь от всех атак они отбивались вдвоем. Безликий маг в черном очень красиво отлетел и шмякнулся о стену дома, когда в него ударили сразу два разноцветных луча. Как-то дико было сознавать, что сейчас она впервые сражается плечом к плечу с лордом Волдемортом. Вдвойне дико было понимать, что он ввязался в этот бой добровольно только из-за нее. Откуда вдруг такое благородство?

Но все же силы Миранды были на исходе, она слишком вымоталась за эти три схватки. Нет, магического истощения еще не было, но реакция начала подводить, и в какую-то секунду то же режущее проклятие, что взрезало ей руку, ударило ее точно в живот. Ее будто стегнуло раскаленной плетью; Миранда тоненько вскрикнула и повалилась в снег. В глазах потемнело, в ушах слышался какой-то звон. По телу расползалась острая боль.

– Круцио!

– Фризере!

– Авада Кедавра! – взревел Гнусавый, окончательно потеряв терпение.

Реддл непринужденно отклонился от зеленого луча и взмахнул своей палочкой:

– Страппаре!

Раздался полный боли вопль, когда главарю нападавших разорвало грудную клетку. Мертвенно-бледный окровавленный Этьен, у которого несколько секунд назад выбило из рук палочку, с ужасом уставился на полумертвого Гнусавого, а затем перевел взгляд на невозмутимого Реддла и попятился назад.

– Придут другие, – выдавил он чуть слышно. Миранде пришлось напрячь слух, чтобы расслышать все французские слова. – В следующий раз нас будет больше. Что она для тебя значит, раз ты готов рисковать собой ради той, кто вообще не принадлежит этому миру?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Миранда зашевелилась, услышав последнюю реплику. Если сейчас Этьен расскажет, что она путешественница во времени…

– Я не прощаю оскорблений и никому не позволяю посягать на то, что принадлежит мне, – этот высокий холодный голос мог принадлежать, вне всякого сомнения, только лорду Волдеморту и нисколько не походил на уже привычный ей голос Тома Реддла. Миранда охнула и повернула голову – на миг ей показалось, что вместо темноволосого красавца она сейчас увидит белое змееподобное лицо с пылающими багровыми глазами. Даже певучий французский язык в его устах сейчас звучал угрожающе. – И, пожалуй, мне будет проще, если вы больше вообще никому ничего на скажете. Авада…

Но закончить заклинание он не успел: схватив слабо стонущего Гнусавого за руку, Этьен трансгрессировал. Последний нападавший, которого они шарахнули о стену дома, так и лежал без сознания.

– Второй раз уже это происходит. Пора осваивать Аваду невербально, – констатировал Реддл с неудовольствием и повернул голову в ее сторону. – Соммерс, ты там жива? Встать сможешь?

Чувствуя, как тепло животу от лившейся из раны крови, Миранда все же заставила себя сначала встать на четвереньки, а потом подняться на ноги. Израненное и измученное тело взвыло от новой нагрузки, но демонстрировать слабость Реддлу было нельзя. В животе будто ковырялись сучковатой палкой, зато боли в левой руке больше не было. Собственно, и саму руку Миранда больше не чувствовала.

– Кто это был?

– Я не знаю, – чуть слышно выдохнула она, прислушиваясь к своим ощущениям. Кажется, все не так плохо – ее пошатывало, в ушах звенело, но все же она оказалась способна устоять на ногах.

– Соммерс! – прошипел он недовольно.

– Клянусь, не знаю! Я только поняла, что они пришли ко мне не сами, а кто-то их прислал. Но о ком шла речь, мне неизвестно.

Непонятно, поверил ей Реддл или нет, но настаивать он не стал. Вместо этого будущий Волдеморт отошел к последнему поверженному врагу и направил палочку на его лицо:

– Диффиндо!

Ткань, используемая как маска, распалась на лоскуты, открывая лицо противника. Реддл взглянул на него и внезапно длинно присвистнул.

– Этого допрашивать уже поздно.

– Он мертв?! – вскинулась Миранда и тут же согнулась пополам от режущей боли, но заставила себя распрямиться снова. Неужели они случайно убили человека?!

– Вот уже не меньше месяца как, – подтвердил Реддл с интересом и махнул ей рукой, подзывая подойти ближе. – Ты когда-нибудь слышала о подобном? Похоже на инфернала, но это не инфернал…

С трудом переставляя ноги и едва не падая после каждого шага, Миранда приблизилась к Реддлу. Тот зажег с помощью Люмоса огонек на конце палочки и поднес его к лицу убитого. Миранда не сразу поняла, что он имел в виду, а потом вздрогнула, разглядев синие губы и отчетливые следы разложения на серой коже, которых никак не могло оказаться у человека, который весьма лихо забрасывал их заклинаниями еще пять минут назад.

– Интересно, что это за магия… – пробормотал Реддл, проводя с помощью медицинских заклинаний диагностику трупа – видимо, выяснял, когда и от чего тот погиб. Потом, получив какой-то ответ, распрямился и снова взглянул на бескровное лицо Миранды, которое цветом вполне приближалось к лицу трупа. Ни на тело, ни на слизеринца она больше не смотрела, и последние крохи сил, которые у нее оставались, теперь уходили на то, чтобы не рухнуть в пучину беспамятства.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Что-то ты не очень разговорчива, Соммерс, а отвечать все равно придется, – сообщил он буднично и, кажется, только сейчас заметил, в каком она состоянии. – Соммерс?

Ее ноги подкосились, и вместо ответа она осела на землю. Точнее, попыталась, поскольку Реддл в последний момент успел подхватить ее, не дав упасть в снег. Миранда в буквальном смысле повисла на нем, как безвольная кукла. Серые дома, сугробы, тело на земле, белые снежинки в черном воздухе, лицо Реддла – все странно кружилось перед глазами, и ей показалось, что она уже видит ту спасительную черноту, которая настойчиво звала ее в свои объятия.