Белая башня - Екатерина Лесина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Будем связывать, чтобы хватило. Даже не веревка нужна. Нитей хватит…
— Щупальца поднимаются высоко, — Миха поглядел на воду.
Тварь, что пролегла… почему бы и нет. Грибница ведь под землей тянется не на километры — на сотни, даже на тысячи их. А тварь здесь давно. Настолько, что сроднилась с рекой.
— Эй, — Тень повернулся к лесу. — Ирграм. А ты её сожрать не хочешь?
— Я не настолько голоден, — донеслось из-за кустов. — И она большая.
— Мост, — Винченцо явно не собирался отступать от идеи. — Нам нужен мост. Или плот. Впрочем, плот потревожит воду. И как знать, не почует ли она нас над ним. Мост надежнее… я поставлю заслон…
— Погоди, — Карраго просто поднял очередную ветку и подошел к воде. Он не стал теперь тыкать веткой в воду, но поднял на высоту своей груди. А потом что-то сделал с этой веткой.
Серебряные щупальца вырвались из глади, спеша оплести, обвить деревяшку, практически выдергивая её из рук.
— Мост будет также пахнуть силой. Оно, чем бы оно ни было, сожрет этот мост раньше, чем ты его построишь, — заключил Карраго. — Все-таки я предлагаю старый добрый способ.
— Это какой же? — Михе не то, чтобы было любопытно, скорее уж милая тихая речушка под боком напрягала изрядно.
— Сжечь. Поверьте старому магу. Нет той нечисти, которая бы плохо горела. Особенно, если использовать алхимический огонь.
И улыбка у него была такая… предвкушающая.
Даже жутко сделалось.
— Завтра, — сказал Миха, глянув на небеса, которые уже потемнели. — Попробуем все завтра…
Что сказать.
Фляга в руках магистра от магии не казалась чем-то грозным, пусть даже держал её Карраго очень аккуратно. А Винченцо отступил на всякий случай. И главное, когда остальным посоветовал убраться за спину его, желающих возражать не нашлось.
Щит он поставил.
Карраго же осторожно снял крышку.
Пахло…
Почему-то сосновыми иглами. Карраго встал на четвереньки и пополз к реке, держа флягу в левой руке. Правой он весьма бодро что-то чертил, успевая заполнить канавки в песке желтоватой жижей алхимического огня. А потом, добравшись до самой воды, которая поутру выглядела отвратительно мирной, просто положил флягу в эту самую воду. А потом поднялся и резво отбежал.
— Давай…
Искра, родившаяся в пальцах Винченцо, упала на жижу, и та полыхнула да так, что жар Миха и сквозь щит почувствовал.
Огненная змейка скользнула к воде.
Коснулась воды.
И в следующий миг Миха отшатнулся, оттаскивая от края щита детишек, которых вид огненной стены вовсе даже не испугал. Рыжее пламя взвилось до самых небес. Вскипела и испарилась вода. Пар этот растянулся в стороны.
Следом раздался истошный вой.
Визг.
Звук ломающегося стекла.
Вздрогнула земля. Сами берега словно осели.
— А оно здоровое, — заметил Карраго, стряхивая руки. — Щит держи, олух…
— Я держу!
— Крепче держи.
Пламя горело.
И горело.
Пар, которым затянуло щит, развеивался, оставляя сизую дымку. Воняло паленым. И главное, запах такой, муторный, химический.
— И долго нам тут стоять-то? — уточнил барон.
— Пока не прогорит, потом надо подождать, пока земля остынет, — Карраго потер руки.
— Но тогда ж опять все водой зальет!
— Всенепременно.
— А смысл?
— Смысл… вода будет водой. Очень грязной, даже я бы сказал, что не столько водой, сколько темной жижей, поскольку дно будет покрыто пеплом и спекшейся землей. В это жиже рыбам будет весьма неуютно. Да и твари, сколь бы велика она ни была, понадобится время восстановить силы. А потому, если все налюбовались, предлагаю подняться чуть выше.
— Зачем? — уточнил барон.
И Карраго вздохнул, воздел очи к небесам, но все-таки ответил.
— Воняет здесь. Зверски.
Огонь догорел ближе к вечеру. И да, вони не стало меньше, скорее наоборот, она усилилась, сделалась ядреней и обрела новые ноты. Теперь к химозному смраду добавились легкие оттенки тухлятины.
В общем, даже смена места не слишком помогла.
— А если оно все равно восстановится? — барон то и дело выбирался из пролеска к реке, которая медленно заполнялась водой. Выгоревшее русло дышало жаром, и потому над рекой весьма скоро снова поднялся туман. Или пар.
Или что-то еще, влажное, вонючее и тяжелое. Правда, это марево висело над водой, слегка цепляясь за останки сгоревших камышей. Вода же мешалась с пеплом и землей, превращаясь в черную жижу.
— Тогда мы повторим все еще раз.
— А если…
— И еще раз.
— А если все равно? — барону явно не терпелось поближе подобраться.
— Тогда мы объединим усилия и попробуем использовать силу.
— А… почему вы сразу? — Джеру явно не терпелось посмотреть на этакое диво.
— Потому что есть такое правило, если можно обойтись без силы, то стоит обойтись без нее, — ответил Винченцо. — Сила тратится легко. И если войдет в привычку использовать её по поводу и без, то однажды её не хватит, когда она будет действительно нужна.
— Ага… — Джер все же приблизился к краю щита и ткнул в него пальцем. — Там же уже не горячо…
Щит убрали.
И Миха сам вышел за границу.
Там воняло еще ядреней. И кажется, запах добивал не только его. Карраго помахал перед носом ладонью, потом чихнул и скривился. Винченцо поморщился, а вот Миара закрыла глаза.
— Хорошо… что-то есть в нем такое, успокаивающее…
Что именно её могло успокоить в этой вони, Миха решил не уточнять, но направился к берегу.
уточнять, но направился к берегу.
Глава 26
Глава 26
Ирграм
Вопль твари, сотрясший воздух, заставил его вжаться в землю. этот крик, слышимый, правда, где-то на грани восприятия, выворачивал разум. И тело отзывалось мелкой дрожью. Ирграм сдавил голову руками, испытывая одно, почти непреодолимое чувство — броситься.
Туда, где поднималась стена грязного огня.
Где заворачивались вокруг клубы пара. Где плавилась земля и с нею — все-то живое, что в земле этой было. И тварь, она тоже была живой.
А теперь умирала.
Ирграм заставил себя лежать. Он уткнулся лицом во влажный мох, он закопался бы в него вовсе, спрятавшись там, в спасительном переплетении корней. По руке пробежала мокрица. И прикосновение её заставило вздрогнуть.
А потом тварь в реке издохла.
Или просто замолчала.
Ирграм не сразу решился подняться. Он еще долго, как ему показалось, лежал, мелко дрожа, пытаясь успокоить растревоженный разум. И потом, приподнявшись на локтях, втянул воздух.
Пахло гарью.
Дымом.
Сгоревшим деревом. Гнилью и плесенью. И еще волосом.
Он потряс головой и заставил себя подняться. Тело все еще сотрясала дрожь, приступами, и приступы эти отзывались судорогой в пальцах.
— А я ведь… — почему-то показалось очень важным заговорить, словно бы речь, собственный голос, могли избавить Ирграма от слабости. — Почти уверился… что неуязвим. Будет мне урок.
Рытвенник, лежавший рядом, глядел с недоумением.
— Ты… не слышал?
Слышал.
Но… то ли, что слышал Ирграм? Или на него голос твари не оказывал такого уж влияния? А если так, о чем это говорит? Думать было сложно, и Ирграм поднялся, опираясь на древесный ствол. Смахнул с шеи то ли жука, то ли паука, и огляделся.
Река еще горела, пусть и не сплошным потоком, но редкими пятнами. Алхимическая дрянь оказалась неплохого качества.
Маги…
Тоже не издохли. Вон, щит виден. Дым его огибает. Подойти? Нет, мысль Ирграму категорически не понравилась. Маги… маги увидят, в каком он состоянии. Пусть и не поймут всего, но зачем выказывать свою слабость? Нет уж…
Ирграм какое-то время наблюдал за рекой.
После за магами, все же снявшими щит.
За тем, как подошли они к берегу, насколько это вовсе было возможно. Наверняка, сегодня не полезут дальше. Алхимический огонь — еще та дрянь, с него станется смешаться с илом, и там-то, на дне, тлеть. Помнится, одно время так и использовали, наливали в сточные ямы или отстойники, а потом поджигали. И если лить немного, то смесь горела долго, жарко…
Нет, сегодня точно не сунутся.
Завтра?
Наверняка.
И не по дну пойдут. Оно будет заполняться водой, из родников ли, что прячутся в тех он темных яминах, да и выше по течению река вполне себе жива. Вон, уже и поползли тонкие ручейки, поднимая грязь да пепел.
Ирграм потряс головой и двинулся вдоль берега.
Не то, чтобы ему было нужно, берег в обе стороны он уже успел осмотреть, но оставаться
