Колдовской час - Хлоя Нейл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он лишь фыркнул.
— Поминки организовали? — тихо спросила я, не желая снова поднимать тему клана, но зная, что нам есть о чем поговорить.
— Завтра вечером, — ответил Коннор. — Никто не испытывает радость, что, по моему мнению, является признаком хорошего компромисса. Я не смогу взять тебя с собой, — добавил он, испытывая неловкость или несчастье от этого признания.
— Я так и думала. Все нормально. Это для клана. Ты узнал что-нибудь еще?
— Шериф уже не в первый раз поручает клану разбираться с уголовными делами. Сколько бы они ему ни платили, это работает.
— Работает, если они хотят, чтобы их оставили в покое и не подвергали реальной критике то, что творится внутри.
Он улыбнулся.
— И снова мне не нужно заморачиваться по поводу того, чтобы что-то тебе объяснять.
— Ну, не манипуляции сверхъестественных. Я для этого родилась. Что там с Трэйгером? — спустя мгновение спросила я. — У него своя хижина?
— Его родители умерли — оба погибли в аварии в результате вождения в нетрезвом виде четыре года назад. Оба превысили допустимую дозу. Они вдвоем ехали на байке, отец выехал на встречу фуре. Оба погибли в одно мгновение. Джорджия взяла его под свою опеку, пока он не повзрослел достаточно, чтобы жить самостоятельно. Все еще навещает его. Он почти каждый вечер ужинает с ними.
— В нем столько злости, — произнесла я. — Думаю, он знает больше о том, что случилось с Лореном.
— Он так сказал?
— Не так многословно. Но он темнил — это было понятно по его тону, языку тела. Он не очень хорошо блефует.
— И он не знал, что они спорили?
— Я так не думаю, и отсюда возникает другой вопрос: если он злился на Лорена не из-за этого, то из-за чего?
— Хороший вопрос. Я немного удивлен, что он вообще с тобой разговаривал.
— Ну, со мной разговаривал брат Пэйсли, Данте. Трэйгер в основном огрызался на меня. Он плохиш. И не из тех хороших.
— А хорошие — это когда они твои покорные слуги?
— Конечно. Горячие и подлежащие освобождению. Не обязательно в таком порядке.
Он фыркнул от смеха, положив руку мне на спину.
— А что еще не так?
Я не хотела ему говорить. Хотела сама вести свои сражения. Но она член его Стаи, и если у нас будет на это шанс, на то, что мы преодолеем отношение других к нам, то нам придется быть честными друг с другом. То, чего так не хватает в Гранд-Бэй.
— Я вижу, что ты встревожена, — мягко произнес Коннор.
— Миранда, Мэйв и Джэй остановили меня по дороге к Трэйгеру. У Миранды были кое-какие претензии, которые она хотела высказать. Относительно тебя и меня.
— Да неужели? — Его тон был спокойным.
— Ага. В частности, у нее много идей относительно того, с кем тебе следует проводить время.
Он выругался себе под нос.
— Я могу постоять за себя, — сказала я. — И могу справиться с ней. Но ты должен быть начеку. На случай, если тебе понадобятся еще какие-нибудь доказательства, она не хочет отдавать тебе Стаю.
— Ей нечего отдавать, — невозмутимо произнес он. — Стая ей не принадлежит. И если я добьюсь своего, то никогда и не будет. — Он тяжело вздохнул и снова притянул меня к себе. — Черт, Лиз. Это была очень долгая ночь.
— Еще даже не полночь.
— Не порть момент, негодница.
Я улыбнулась, уткнувшись ему в грудь.
— Просто будь реалистом.
* * *
Мы решили, что еда — это выход. Мы сделаем перерыв, подкрепимся и разработаем план решения. Кто-то в клане знает, кто убил Лорена; тело, следы — все пахло кланом, а не кем-то чужим. Нам просто нужно выяснить, кто из членов клана в этом замешан.
Я забыла про остатки курицы с завтрака, но она прекрасно сочеталась с пивом и, в моем случае, с бутылкой крови. Даже если нам обоим было немного неловко пользоваться щедростью Джорджии после того, как мы расстались на плохой ноте.
— Пойдем к костру, — сказал Коннор. — Посидим снаружи. Насладимся вечером. Там очень красиво, а огонь будет расслаблять. И, возможно, мы даже сможем поговорить с какими-нибудь оборотнями.
Я слабо улыбнулась.
— Ты предлагаешь мне допросить твоих товарищей по Стае?
— Нет, — непреклонно ответил он. — Я приглашаю нас обоих присоединиться к чужому разговору — а это не совсем одно и то же. — Но он не выглядел полностью убежденным своими аргументами.
— Хорошо, — произнесла я и допила бутылку крови. — Пойдем к костру. Но я оставляю за собой право задавать неуместные наводящие вопросы.
Он лишь закатил глаза.
* * *
Погода была прохладной и слегка бодрящей. Я взяла куртку, и мы пошли по мягкой траве к ближайшему к нашей хижине кострищу, обнаружив потрескивающий костер и четверых оборотней, сидящих на садовых стульях вокруг него. Два стула были никем не заняты.
— Можно к вам присоединиться? — спросил он.
— Присаживайтесь, — сказал оборотень с противоположной стороны, его лицо вырисовывалось силуэтом между ярким огнем и темным озером. — Расслабьтесь.
Коннор занял одно пустое кресло, а я села на то, что было справа от него, сделав глоток пива из бутылки, пока рассматривала компанию. Некоторые оборотни наблюдали за нами, изучали. Другие смотрели на огонь или на озеро.
— Я Роуз, — представилась женщина рядом со мной. У нее была загорелая кожа и короткие, темные волосы, зачесанные назад. На ней были майка и леггинсы; на шее повязан широкий шарф с кисточками. — Это Пэтси, — сказала она, а потом повернулась по кругу против часовой стрелки. — Это Гибсон и моя сестра Рут.
Все они кивнули в знак знакомства. Гибсон был юношей с темной кожей и короткими волосами. Рут была очень похожа на свою сестру, только на несколько лет моложе.
— Коннор, — представился он, и они засмеялись. — А это Элиза. Она не кусается. Если только вы хорошо не попросите.
Оборотни добродушно рассмеялись, казалось, расслабившись.
— Ты встревожил Кэша, — сказала Роза, сделав глоток из своего пластикового стаканчика. — Обычно он довольно сдержан, но не любит, когда его допрашивают.
Коннор вытянул ноги, скрестив руки на груди.
— Я его не допрашиваю. Я спрашиваю, что, черт возьми, происходит в этом клане, раз в течение нескольких недель погибли два человека. Меня беспокоят совпадения.
— У Лорена было свое положение, — сказал Гибсон. — Он — как и все старейшины — был озабочен сохранением единства клана, поддержанием его стабильности. Я не могу их за это винить.
— А я могу, — произнес Коннор, —
