ПСС. Том 27. Произведения, 1889-1890 гг. - Лев Толстой

(Лакеи кланяются.)

Таня.

Федор Иваныч! мне вам два слова сказать.

Федор Иваныч.

Ну, что?

Таня.

Да пришли, Федор Иваныч, мужички опять…

Федор Иваныч.

Ну так что же? Бумагу-то ведь я Семену отдал…

Таня.

Бумагу я им отдала. Уж как благодарят-то, и не знаю как. Теперь только просят деньги от них принять.

Федор Иваныч.

Да где они?

Таня.

Тут, у крыльца стоят.

Федор Иваныч.

Ну что ж, я скажу.

Таня.

Да еще просьба моя к вам, батюшка Федор Иваныч.

Федор Иваныч.

Что еще?

Таня.

Да что, Федор Иваныч, мне уж оставаться нельзя здесь. Попросите, чтоб отпустили меня.

(Яков вбегает.)

Федор Иваныч (Якову).

Что ты?

Яков.

Самовар другой да апельсины.

Федор Иваныч.

У экономки спроси.

(Яков убегает.)

Федор Иваныч.

Это что ж так?

Таня.

Да ведь как же! Теперь мое дело такое.

Яков (вбегая).

Апельсинов мало.

Федор Иваныч.

Подай, что есть. (Яков убегает.) Не время ты выбрала: ведь видишь, суета…

Таня.

Да ведь сами знаете, Федор Иваныч, этой суете угомону не бывает, сколько ни жди, — вы сами знаете, — а ведь мое дело навек… Вы, батюшка Федор Иваныч, как мне добро такое сделали, будьте отец родной, выберите времечко, скажите. А то рассердится, билет не даст.

Рукопись (автограф) варианта конца повести

Размер подлинника

Федор Иваныч.

Да что же тебе так загорелось?

Таня.

Да как же, Федор Иваныч, дело теперь сладилось… Я бы к маменьке, к крестной поехала, приготовилась бы. А на красную горку и свадьба. Скажите, батюшка Федор Иваныч!

Федор Иваныч.

Ступай теперь, — не место тут.

Сверху сходит Барин (пожилой) и молча уходит со 2-м лакеем. Таня уходит. Федор Иваныч, 1-й лакей и Яков (входит).

Яков.

Что же, Федор Иваныч, это обида живая! Теперь меня расчесть хочет. Ты, говорит, всё колотишь, Фифку забыл и против моего приказания мужиков в кухню пустил. А вы сами знаете: я ничего знать не знаю! Только сказала мне Татьяна: проведи в кухню, а я не знаю, по чьему приказу.

Федор Иваныч.

Что ж, разве она говорила?

Яков.

Сейчас говорила. Уж вы заступитесь, Федор Иваныч! А то семейство только стало поправляться, а тут сойдешь с места, когда-то опять попадешь. Федор Иваныч, пожалуйста!

Федор Иваныч, 1-й Лакей и Барыня провожает старую Графиню с фальшивыми волосами и зубами. Графиню одевает 1-й лакей.

Барыня.

Непременно, как же? Я так истинно тронута.

Графиня.

Кабы не нездоровье, я бы чаще у вас бывала.

Барыня.

Право, возьмите Петра Петровича. Он груб, но никто так не может успокоить; так просто, ясно у него всё.

Графиня.

Нет, уж я привыкла.

Барыня.

Осторожнее.

Графиня.

Merci, mille fois merci.[38]

Те же и Григорий, растрепанный, в волнении, выскакивает из буфета. За ним виден Семен.

Семен.

А ты к ней не приставай.

Григорий.

Я тебя, мерзавца, научу, как драться! Ах ты, негодяй!

Барыня.

Что это такое? Что вы, в кабаке, что ли?

Григорий.

Не могу жить от этого мужика грубого.

Барыня (с досадой).

Вы с ума сошли, разве вы не видите? (К Графине). Merci, mille fois merci. A mardi.[39]

(Графиня и 1-й лакей уходят.)

Федор Иваныч, Барыня, Григорий и Семен.

Барыня (к Григорию).

Что такое?

Григорий.

Я хоть в должности лакея, но я имею свою гордость и не позволю всякому мужику меня толкать.

Барыня.

Да что такое случилось?

Григорий.

Да вот Семен ваш набрался храбрости, что он с господами сидел. Драться лезет.

Барыня.

Что такое? За что?

Григорий.

А Бог его знает.

Барыня (к Семену).

Что это такое значит?

Семен.

Что ж он к ней пристает?

Барыня.

Да что у вас было?

Семен (улыбаясь).

Да так, он Таню, горничную, всё хватает, а она не хочет. Вот я его отстранил рукой… так, маленечко.

Григорий.

Хорошо отстранил, чуть ребра не сломал. И фрак разорвал. Да ведь он что говорит: «на меня, говорит, по-вчерашнему, сила нашла», и начал давить.

Барыня (к Семену).

Как ты смеешь драться в моем доме?

Федор Иваныч.

Позвольте доложить, Анна Павловна, надо вам сказать, что Семен имеет чувства к Тане, и как они теперь сосватаны, а Григорий — что ж, надо правду сказать — обращается нехорошо, неблагородно. Ну, вот Семен, я полагаю, и обиделся на него.

Григорий.

Совсем нет; это из-за злобы, что я плутовство их всё открыл.

Барыня.

Какое плутовство?

Григорий.

А в сеансе. Все вчерашние штуки не Семен, а Татьяна делала. Я сам видел, как она из-под дивана лезла.

Барыня.

Что такое из-под дивана лезла?

Григорий.

Честное слово могу дать. Она и бумагу принесла и кинула на стол. Кабы не она, бумагу не подписали бы и мужикам землю не продали бы.

Барыня.

Вы сами видели?

Григорий.

Своими глазами. Прикажите позвать ее, она не отопрется.

Барыня.

Позовите ее.

(Григорий уходит.)

Те же, без Григория. За сценой шум, голос Швейцара: Нельзя, нельзя! Показывается Швейцар, мимо него врываются три Мужика. Впереди 2-й мужик, 3-й мужик спотыкается, падает и хватается за нос.

Швейцар.

Нельзя, идите!

2-й мужик.

Авось, не беда. Разве мы за худым чем? — мы денежки отдать.

1-й мужик.

Двистительно, как за подписью руки приложенья, дело в окончании, мы только денежки предоставить с нашей благодарностью.

Барыня.

Погодите, погодите благодарить, всё это был обман. Еще не кончено. Не продано еще. Леонид! Позовите Леонида Федоровича. (Швейцар уходит.)

Те же и Леонид Федорович выходит, но, увидав Барыню и Мужиков, хочет уйти назад.

Барыня.

Нет, нет, пожалуйте сюда! Я говорила вам, что нельзя продавать землю в долг, и все вам говорили. А вас обманывают, как самого глупого человека.

Леонид Федорович.

То есть в чем? Я не понимаю, какой обман.

Барыня.

Стыдились бы вы! Вы седой, а вас, как мальчишку, обманывают и смеются над вами. Жалеете для сына какие-нибудь 300 рублей для его общественного положения, а самих вас, как дурака, проводят на тысячи.

Леонид Федорович.

Да ты, Annette, успокойся.

1-й мужик.

Мы только в получении суммы, значит…

3-й мужик (достает деньги).

Отпусти ты нас, ради Христа!

Барыня.

Погодите, погодите.

Те же, Григорий и Таня.

Барыня (строго к Тане).

Ты была вчера вечером во время сеанса в маленькой гостиной?

(Таня, вздыхая, оглядывается на Федора Иваныча, Леонида Федоровича и Семена.)

Григорий.

Да уж нечего вилять, когда я сам видел…

Барыня.

Говори, была? Я знаю всё, признавайся. Я тебе ничего не сделаю. Мне только хочется уличить вот его (указывает на Леонида Федоровича), барина… Ты кинула бумагу на стол?

Таня.

Я не знаю, что и отвечать. Одно, что нельзя ли меня домой отпустить?

Барыня (к Леониду Федоровичу).

Вот видите, вас дурачат.

Те же. Входит Бетси в начале явления и стоит незамеченная.

Таня.

Отпустите меня, Анна Павловна!