Белый Коршун (СИ) - Никульшина Наталия Юрьевна

— Ваня? — как можно беззаботнее уточнила я. — Так он это… Светкин парень.

— В машину, — процедил Дима, сжимая в своей руке окурок.

— Дима, ты чего? — испугалась я.

— В машину, Карина!!! — взревел мой психованный брат. Да так, что на нас полшколы обернулось.

Решив не испытывать судьбу и дальше, я быстренько обежала вокруг машины и устроилась на переднем сидении. Даже пристегнулась, на всякий случай. Дима же ко мне не спешил, всё стоял, буравя глазами угол школы, за которым скрылись Света с Иваном. А я со страху даже о своих подозрениях на миг забыла.

Блин, что могло Диму так взбесить?! Точнее, чем его разозлил Ваня? Он, конечно, парень бесячий, но не настолько же. Думаем, думаем и… так, всё ясно. Чёрт. Дима знает, что Васильев в Новогоднюю ночь шёл в компанию тех, кого мой брат считает наркоманами. Я же правильно поняла? И, если да — то всё плохо. Я же обещала Диме не общаться с теми ребятами. Но! Уточню: не общаться с теми, кто был в квартире Влада, и кто старше меня. Но не с Ваней, о нём у нас и разговора не было! Опустим тот факт, что обещание я так и не сдержала, и с некоторыми всё же общаюсь, даже дружу, за что сейчас резко почувствовала укол совести. Но они не наркоманы! Они хорошие парни, спортивные и весёлые и… конечно, Диме сейчас это даже и не стоит пытаться доказывать. Но чего он злился-то?! Вот сегодня, на данную минуту, какова причина? Даже если и из-за Васильева, то я же сказала, что он Светкин парень! Не мой, чёрт возьми! И слава Богу, кстати.

В голову снова полезли бредовые мысли, но тут в машину залез Дима. А бредовые, потому что этого не может быть. Ну не может! Он встречается с моей подругой! Он ненавидит меня! Если только приколоться… но где и кому должно быть смешно?

— Итак, — стараясь выглядеть спокойным, начал брат. — А теперь скажи мне, птенчик, на чей день рождения ты недавно сбежала?

Я судорожно сглотнула, теперь точно догадываясь, почему он так взбесился. Мамочки.

— На день рождения Светкиного парня, — почти прошептала я, опуская голову. Отпираться нет смысла, я уже говорила ему это.

Краем глаза замечая, как Дима со злостью сжал руль, я почему-то приготовилась к подзатыльнику. Нет, брат не поднимает на меня руку, никогда, но сейчас мне показалось, что ему этого очень хочется.

— Того самого юноши, что шёл сейчас со Светой? — слишком приторно и оттого ещё опаснее уточнил Дима.

— Того, — обречённо вздохнула я. — Дим, я не понимаю, почему ты…

— Потому что он трётся в той компании! — рявкнул брат, не давая мне даже договорить. — Какого хрена, Карина?!

— Да причём здесь его друзья?!

— Притом, что они тоже были на дне рождении! Ведь были?!

— Нет, — упрямо буркнула я, отворачиваясь к окну. Врать ему в лицо я не умею… но ведь Дима не правильно о них думает!

— Ты обещала мне! — злился он.

— Они не наркоманы, Дим…

Брат не ответил, завёл машину. Какое-то время мы ехали молча, а потом я поняла, что он везёт меня домой, ко мне. Стало так обидно, что Васильев, пусть и снова того не желая, опять мне всё испортил, что я не смогла сдержать слёз, всхлипнула.

— Решила на жалость надавить? — усмехнулся Дима.

Я тут же гордо вытерла слёзы:

— Нет.

А он вдруг рассмеялся:

— Тогда чего ревёшь? Прекращай.

— Ты обещал забрать меня сегодня! — по-детски воскликнула я, тыча в брата пальцем. Так, будто я маленькая девочка, и у меня отняли любимую игрушку.

— И забрал, верно? А ты обещала не общаться с ними, — отбил он. — Что замолчала? Возразить уже нечего? Учти, птенчик, что в следующий раз, когда я увижу около тебя кого-то из них — буду сразу бить. Раз ни ты, ни они слов не понимаете, то, что же поделать-то? — пожал он плечами. — Я итак уже два раза повторил, не попугай же я, в конце концов. Так вот: я буду бить, а знания по анатомии человека позволят мне не промахнуться и попасть точно в цель, поэтому я сразу сломаю челюсть. Ты даже не представляешь, как это больно, и как долго она потом заживает! А ещё человеку всё это время придётся есть через трубочку, жевать-то не сможет. Но, чтобы усугубить ситуацию, я сломаю ещё и нос, и тогда бедолаги будут лежать у меня в отделении, а кому-то даже повезёт быть именно моим пациентом! — радостно сообщал мне брат. — А уж я не дам заскучать и провести время в больнице безболезненно, поэтому…

— Хватит! — перебила я. — Я поняла!

— Птенчик, а они знают, сколько тебе лет?

— Да Ване шестнадцать, Дим!

— А остальным? — приподнял он бровь. Я недовольно цокнула языком, рассмешив брата. — Вот-вот.

— Они хорошие ребята!

— Охотно верю. Но либо ты общаешься с ними так, чтобы я больше и не заметил этого, потому что обещаниям твоим верить бесполезно, либо… ну, я предупредил. Теперь тебя, а то они, видимо, не усекли. Тебе ясно?

— Ясно, — окончательно обиделась я. Да почему кто-то за меня всегда решает, с кем мне дружить, где жить?! Когда это кончится?!

— А я хотел сегодня тебя у себя оставить, вечером гулять бы отпустил… ну, и телефон бы вернул, но у тебя же и так есть, — хихикнул Дима.

— А теперь?

— А теперь ты будешь весь вечер слушать мои нотации. А увижу тот телефон секретный — заберу и его.

— Так я ночую у тебя?! — обрадовалась я, мигом забыв обиду.

— Да, но гулять не пущу.

— И не надо! — радовалась я. — А родители согласились? Отпустили меня?!

— Отец сегодня улетает, но он не против, а маме твоей сейчас деваться будет некуда, — зловеще засмеялся Дима.

— В смысле?

— Да она заболела, птенчик! А в поликлинику идти — не царское ведь дело!

— Так мы домой едем, чтобы ты её посмотрел? — дошло до меня. Брат согласно кивнул, а я удивлённо вскинула брови: — И она на это согласилась?!

— Птенчик, она даже сама мне позвонила! Представляешь, как прижало, и как она скорую боится? Там температура тридцать девять и горло болит, она сейчас на всё согласна будет.

— Что-то я не заметила, что она болеет…

— Думаю, что и не особо смотрела, — усмехнулся Дима, угадав. — Да и это такое дело… сегодня нет, а завтра уже есть.

— Да, мы вчера к Паше с ней ездили, и мама не выглядела больной.

— Странно, я думал, она всегда так выглядит, — захохотал брат. — Больная же. Как Пашка?

Я вздохнула:

— Лучше, но ничего не помнит…

— Может, это и хорошо?

— И я так думаю, — улыбнулась я, вспоминая прекрасную Жасмин. Надеюсь, они сегодня виделись. — Блин, я же обещала Пашке, что приду сегодня! — вспомнила я.

— Хорошо, заедем после осмотра твоей мамы.

— Ты прелесть! — я послала брату воздушный поцелуй.

Но теперь вздохнул Дима:

— Птенчик, эти люди не для тебя, как ты не поймёшь? Никто из них. Ты поняла, о ком я.

Я закатила глаза: опять началось! Я уж обрадовалась, что он перестал кипеть. Блин, настроение этого человека, который зовётся моим братом, вообще понять невозможно! Он может орать, а в следующую минуту уже смеяться. Псих. Как его такого в медицину взяли?! Нет, у меня замечательный брат! Самый лучший, самый умный и добрый! Только псих. Неудивительно, что он до сих пор живёт один. Надеюсь, что когда-нибудь всё же отыщется та самая, которая сможет сдерживать его, иначе Дима так и будет только Килю дома терроризировать.

— Как ты можешь судить о незнакомых тебе людях?! — возмутилась я.

— Я видел их. И не в лучшем виде.

— Так мы говорим о разных! Те, кого ты видел, оказались в той квартире случайно, и хозяин пытался их прогнать! Он вообще…

— Карина, мне плевать, — перебил он. — Я тебе уже всё сказал. Ну правда, я похож на попугая?! Я ненавижу несколько раз одно и то же мусолить! И ты знаешь об этом. У меня куча аргументов, но хватает уже и того, что они старше тебя. Точка.

— Ваня всего лишь на полгода! — поспорила я.

— Да что ты уцепилась за этого гопника?! — возмутился Дима. — Вот бы он снова мне встретился…

— Ни за кого я не уцепилась! — отбила я.

— В общем, говорить о них я больше не хочу, — вздохнул брат. — Мы поняли друг друга?