Белый Коршун (СИ) - Никульшина Наталия Юрьевна

— Нафиг всё, Карин. Если я из-за кого-то выпилиться и решил, то… оно того точно не стоило, понимаешь?! Она ведь даже не пришла сюда ни разу… А я выводы буду теперь с первого раза делать, судьба мне второй шанс дала.

По моей щеке всё же скатилась слеза.

— Это правильно, Паш…

— И не вздумай реветь! — возмутился он. — Мне тут мамка реки каждый день устраивает. А я же, вроде, и не при смерти уже. Ты учебник-то по биологии принесла? А то чего мы делать будем?

— Да ну тебя! — рассмеялась я с облегчением.

— Не принесла?! — притворно ужаснулся Пашка. — Всё, день у меня прожит зря! Я, конечно, не придираюсь, но ты мне лучше в следующий раз историю читай!

— Паша, блин! Какой следующий раз!?

Стадников открыл рот, чтобы опять что-то мне ответить, но тут к нам в палату вошла девушка. Настоящая восточная красавица! Прямо принцесса Жасмин из мультика про Алладина! Большие чёрные глаза, обрамлённые пушистыми ресницами, пухлые губки и шикарная толстая коса-колосок. Девушка держала в руках пакет, скромно жалась у двери и была явно расстроена. И, судя по мелькнувшему в мою сторону взгляду — причина её расстройства — я.

— Привет, Паша…, — она постаралась улыбнуться, быстро глянула на моего друга и тут же опустила глаза.

Я любовалась на красавицу, не скрывая восхищения, а Стадников, кажется, был удивлён. Боже, кто она?!

— Привет, — вякнул Пашка. — Э… а ты…?

— Да я просто… хотела узнать, как ты…, — робко ответила Жасмин, ставя пакет на пол. — Ладно, я… пойду…

— Подожди! — осенило меня. Кем бы она ни была — это же спасательный круг для Пашки! — Это я пойду, мне пора уже! Паш, я завтра…

— Выздоравливай, Паша! — бросила Жасмин, сбегая из палаты до того, как я успела бы её остановить.

— Блин, — расстроилась я. — Чего ты молчал?! Кто она?!

— Офигеть, — пробормотал он, смотря на уже закрытую дверь. — Что она мне там принесла?

Я сходила за пакетом, отдала его Пашке.

— Кто эта Жасмин?!?!

— Фрукты принесла…, — глупо заулыбался он, заглянув в пакет.

— Да кто она?! — взвыла я.

— Я ей нравлюсь что ли, Коршун? Вот прям так, со сломанным бедром?

— Я тебе сейчас второе сломаю! — стала я злиться. — Кто эта Жасмин?!

Пашка сначала рассмеялся, но потом сник, вздохнул:

— Блин, да как так…

— Паша!

— А почему Жасмин?

— Потому что похожа! Кто она?! Ты специально интригу держишь?!

— Она здесь практику проходит вроде, на медсестру учится, но пока санитаркой поставили.

— Господи, как же повезло! — радовалась я. — Какая красавица, Стадников! Сколько ей лет?

— Не знаю, — пожал он плечами. — Шестнадцать-семнадцать…

— Пашка!!! — захлопала я в ладошки, приплясывая.

— Чего ты радуешься, Коршун? — совсем погрустнел он.

— Как это — чего? Вы же с ней можете…

— Что мы можем? — перебил он недовольно. — Она за мной утку выносит, Карина! Так себе я жених.

— Тем не менее, она пришла к тебе сейчас не по работе! — заметила я.

— Стыдно-то как…

— Ты идиот, Стадников?! Как зовут Жасмин?

— Мадина.

— Мадина…, — расплылась я в улыбке. — Она классная! Ведь классная? — я заглянула ему в глаза, а этот идиот опять загрустил.

— Классная…

— Так не молчи, когда она снова придёт!

— Угу. Снова она придёт утку за мной выносить…

— Паша! — закатила я глаза.

Он отвернулся, а я про себя решила, что непременно отыщу Жасмин в больнице и скажу, что я Стадникову просто друг. Она обязательно должна это знать! Вот только… Мадина была сейчас в повседневной одежде, значит — сегодня не работает. Ладно, завтра поищу её, не страшно. Главное, что Жасмин решилась прийти, это для Пашки должно быть весомым аргументом. Если он в таком виде ей понравился, то уж, как на ноги встанет… мы его сейчас ещё и откормим, пока лежит!

Я посидела у Стадникова ещё немного, развлекая его историями из нашего детства. Да, их было не так уж и много, и в основном про то, как мы дрались за игрушки в песочнице, но Пашка закатывался со смеху, а мне только это и было нужно. Потом в палату пришла медсестра, делать Пашке уколы. Я чмокнула друга в щёчку и вышла в коридор, ждать маму. А то сейчас уеду домой сама, а потом опять виноватой буду.

А в коридоре, скромно сидя в кресле, своей очереди к Пашке дожидалась Жасмин! Я чуть не запрыгала от радости за Стадникова: она не ушла!!! Не ушла даже, думая, что я — Пашкина девушка! Жасмин в моих глазах мигом стала совсем идеальной.

Выдохнув, я решительно направилась к девушке, а та, увидев меня, напряглась. Наверное, думает, что я ругаться буду.

— Привет ещё раз! — как можно дружелюбнее произнесла я.

— Привет, — ответила она машинально, смотря на меня с осторожностью.

— Меня Карина зовут. Я — Пашкина подружка. Мы с детства друг друга знаем. Дружим мы, — выпалила я, снова смотря на Жасмин с восторгом. Мадина, конечно — имя красивое, но ей больше Жасмин подходит. Как принцесса же!

В чёрных глазах мелькнуло облегчение, девушка улыбнулась:

— А я Мадина. Я…

— Сейчас ему уколы сделают, и можешь идти!

— Потом Паша спать будет, я подожду.

Нет, она реально идеальная.

Я пожала плечами:

— Ну… как знаешь. Только смелее, ладно?

— Что?

— Ладно, мне идти пора! — всё, главное — не перегнуть. Думаю, я донесла до неё нужную информацию. — Была рада с тобой познакомиться! Надеюсь, увидимся ещё, — я махнула изумлённой Жасмин рукой и помчалась к выходу. На улице маму подожду, чтоб тут никому глаза не мозолить.

Мама и тётя Надя вернулись примерно через час, я даже ждать устала. А мама, увидев на улице меня, сделала такое удивлённое лицо, что я мигом поняла: она успела забыть, что оставила меня здесь. Так что я могла и сама домой ехать.

Кстати, за всё это время Жасмин из больницы не вышла, а я надеялась, что они там с Пашкой болтают. Было бы здорово, если бы Стадников всерьёз ею заинтересовался. Он прав, судьба дала ему второй шанс. Потерю памяти нужно рассматривать именно с этой стороны. Теперь мой друг может начать всё заново и больше не испытывать чувство безответной любви.

Я, пока ждала маму, успела даже позавидовать Пашке немного. Мне иногда тоже хочется память потерять и всё начать сначала. Но только так, чтобы при этом Илью не забыть. И Диму. И Светку. И Пашку. И ребят. Чёрт… я не хочу потерять память.

Весь оставшийся день меня не покидали мысли об Илье. Я давно его не видела, жутко соскучилась, и теперь неизвестно, когда выпадет возможность на него глянуть. Желание посмотреть на Илью хотя бы на фото было просто невыносимым, я еле дотерпела до вечера. Свой тайный телефон достала только, когда потушила свет в комнате, предварительно убедившись, что родители ушли в свою спальню.

И вот, наконец, я открыла его фото, стала нежно гладить пальцем по экрану, мечтая, что когда-нибудь смогу коснуться Ильи наяву. Не так, как иногда касалась — случайно и мельком, а осознанно, и так, чтобы ему это тоже было приятно. Свою совесть, кричавшую мне о беременной Марине, я отчаянно пыталась заглушить. Я же просто мечтаю, никто даже и не знает…

Вдруг мне пришло сообщение, заставившее меня испугаться и мысленно наорать на себя за тупость.

"Надо же, какие люди в сети! Волшебница ты моя! Ни телефона, ни ноутбука, а птенчик тут, как тут!"

Чёрт, чёрт, чёрт! Как же я не подумала о том, что меня тут может брат спалить?! Дура! Зная, что мама зависает в другой социальной сети, а отца и в помине нигде нет, я о Диме почему-то даже и не подумала! Дважды дура! И что теперь делать?

"Тебя там кондрашка от страха схватила?!" — снова написал он, прислав следом смеющийся смайлик.

Что ж, Диме смешно, и это — хороший знак. Значит, с ним есть шанс договориться без потерь.

"Не говори родителям, пожалуйста!"

"Чьим?"

"Нашим!"

"У меня только отец!"

Я рассмеялась с облегчением.

"Вот ему и не говори!"