Белый Коршун (СИ) - Никульшина Наталия Юрьевна

Чёрт, как же это, оказывается, приятно, когда ты даже не просил помощи, а друзья всё равно помогли!

А парни даже ответ прислали:

"Не за что, Карин! Рад тебе помочь!"

"Пользуйся, Коршун! Только не спались, а то братик будет ругаться!"

Сучонок.

Думаю, не стоит пояснять, от кого какая пришла смс.

Выйдя после уроков во двор школы, я заметила машину мамы. Печально вздохнула, простилась с сочувствующей Светкой и побрела на свою каторгу. Мама что, решила меня теперь и со школы забирать лично, чтоб ещё и перед одноклассниками припозорить? А это может быть так, ей ведь всё равно дома особо заняться нечем. Зашибись.

Сев в машину, я бросила маме "привет" и отвернулась к окошку.

— Поговорить не хочешь? — поинтересовалась мама, когда мы поехали.

— Нет, — честно ответила я, не поворачиваясь. По-моему, я это ясно дала понять.

— Карина, когда до тебя дойдёт, что я несу за тебя ответственность?! — снова завела она своё. — Или ты думаешь, что мне нравится тебя ограничивать?!

— Ой, мама! — закатила я глаза. Ты посмотри, святая женщина! — Не только ты несёшь за меня ответственность, но ведёшь себя так только ты! К тому же, я уже и сама могу за себя отвечать.

— Я твоя мать!

— Я помню.

"А вот ты — нет, потому что не ведёшь себя, как мама!" — промелькнуло в голове.

В этом плане я Светке завидую, у неё мировая мама. Света считает её подругой, у неё нет от мамы секретов, и та никогда не делает Свете больно.

— Плохо помнишь, раз позволяешь себе такое поведение! — это ей не нравится моё поведение, очуметь! — Ведёшь себя, как…

— Как кто? — я, наконец, повернулась, и глянула на неё в упор. — Как кто, мам? Я не обманываю, в отличие от некоторых. Я не пытаюсь обидеть, в отличие от некоторых. И я не забираю ни у кого самое дорогое, в отличие от некоторых. Это я сейчас про встречи с родным братом говорю, — пояснила я с горечью.

Мама сомкнула губы в тонкую линию и несколько минут молчала, тем самым невольно показывая мне, что всё она прекрасно понимает, а потом сменила тему:

— Мы сейчас едем к Паше, ты согласна?

О, да мы подмазываемся?!

— К Пашке?! — обрадовалась я, мигом забыв обо всех обидах. — Конечно!

— Отлично, — с видом победителя кивнула она. — Паша тебя ждёт.

— Он вспомнил?

Мама вздохнула:

— Нет… родители ему потихоньку рассказывают о его жизни.

Я тоже вздохнула и стала с волнением ждать встречи со Стадниковым. Кажется, сегодня мы будем заново знакомиться, немного не по себе даже как-то…

Мы приехали в больницу, встретились с Пашкиной мамой, которая тут же устроила мне краткий инструктаж:

— Об аварии не говори с ним, ему волноваться нельзя. Не расстраивай его, лучше пусть смеётся. Если вдруг что — сразу зови медсестру! — в принципе, я это всё и так понимала, но пришлось понимающе кивать, чтобы меня допустили к другу.

И вот, моя мама забрала Стадникову посидеть в кафе, а я, наконец, встала перед палатой. Со страхом открыла дверь и тихонько вошла, глупо улыбаясь. Сейчас Пашка выглядел немного лучше, полусидел в своей кровати, смотря на меня настороженно.

— Привет, — я прошла к Стадникову и присела на стул, стоящий рядом с его кроватью. — Как ты, Паш?

— Это ты — Коршун? — уточнил он, сосредоточенно вглядываясь в моё лицо и хмуря от напряжения брови. Он пытается меня вспомнить.

— Я.

— Ты была моей девушкой?

— Нет! — воскликнула я. — Мы дружили. А в последнее время, пока ты… ну… пока ты спал, я приходила к тебе и читала учебник по биологии. Ты не помнишь этого?

— К счастью, нет, — усмехнулся Пашка. — Блин, такая красивая и такая скучная!

— Чего это скучная? — рассмеявшись, возмутилась я.

А ещё почувствовала облегчение: Пашка всё тот же, пусть и с дырявой памятью!

— То это! Учебник по биологии! Ну ты даёшь! Неужели, мне это раньше интересно было?!

— Да, — мигом соврала я.

Ведь это же шанс слепить из Пашки друга именно под себя! Ну, имею ввиду — привить ему общие со мной интересы.

— Врёшь! — изрёк Стадников, легко меня раскусив. Потом улыбнулся: — А ты мне нравишься, прикольная. И фамилия у тебя классная! Мы крепко дружили?

— На самом деле, ты меня и раньше занудой обзывал, — тоже улыбаясь, призналась я.

— И правильно делал! Учебник по биологии! — он произнёс это, как ругательство.

Я закатила глаза:

— Ой, прямо! Между прочим, за одиннадцатый класс! Но ты всё проспал.

— И Слава Богу! — засмеялся Пашка. Но потом вдруг стал серьёзным: — Ну, рассказывай, Карина Коршун.

— Что рассказывать? — не поняла я, почему-то, испугавшись.

— Как меня угораздило? — он указал на свой гипс. — А то предки не колятся. Машина сбила, и всё тут.

— Так и я только это знаю, — пожала я плечами, понимая, почему Пашкина мама предупреждала меня насчёт запрета разговоров об аварии.

Видимо, он только об этом и интересуется, а если узнает правду — станет расстраиваться, точно. Потому что водителя того так и не нашли, а очевидцы продолжают утверждать, что Паша сам сделал шаг под машину.

— Ну ведь врёшь опять, — не поверил Стадников. — Чего они тогда так странно переглядываются и караулят меня тут? Как будто я убежать с гипсом смогу! А ещё у меня есть старший брат, который обещал прибить меня, как только я оклемаюсь.

Интересно, кто вот Сергея за язык тянул?!

— Да я, правда, ничего не знаю!

— Хреновая ты подруга, — сделал вывод Пашка.

— Это почему? — обиделась я.

— Потому что настоящая рассказала бы мне всё.

Я вздохнула, мысленно коря себя за слабость. Но он ведь прав! Он имеет право знать!

— Паш… да нечего особо рассказывать, я, правда, толком ничего не знаю. Те, кто видел аварию, говорят, что ты сам под машину бросился…, — я сглотнула, наблюдая за его реакцией.

— Ясно, — пожал плечами Паша, делая вид, что не узнал ничего нового. Только глаза стали грустными, у меня даже защемило в груди от жалости. — Камикадзе, значит… а повод у меня был, Карин?

ГЛАВА 26

ГЛАВА 26

Я тяжело вздохнула, раздумывая, стоит ли рассказывать Пашке о его прошлой и, судя по всему, не очень-то счастливой жизни. С одной стороны, ему крайне опасно волноваться сейчас, с другой — я на его месте точно сходила бы с ума из-за этой неизвестности. И, я уверена, как раз неизвестность Стадникова и нервирует больше всего. В общем, кажется, аргумент "за" победил.

Я снова вздохнула, Пашка же терпеливо молчал, ожидая, пока я определюсь.

— Если честно… мы не были классными друзьями, Паш, чтобы я многое о тебе знала, — призналась я, — но я хочу это изменить. Можно, я буду твоим другом?

— Можно, — улыбнулся он. — У меня как раз их нет. Знаешь, мама говорила, что кроме тебя ко мне больше никто не приходил. Ни разу. Я как-то делал вид, что сплю, а она тут плакала… сказала: "всех веселил, а в беде никого не осталось", — Стадников пожал плечами, отвёл взгляд в сторону, пока я пыталась сдержать слёзы. Нет, Пашке моей жалости не надо, ему нужна моя поддержка. — Стало быть, ты, Коршун — пока мой единственный друг.

— Это очень почётно, между прочим! — ободряюще улыбнулась я. — И на правах друга… Паш, я не знаю, какого чёрта ты под машину бросился, но думаю, что повод у тебя был. Потому что иначе ты бы никогда такого не сделал! Ты не из таких, жизнерадостный такой…

— У меня была девушка? — перебил он.

— Думаю, это и есть — причина, — опустила я голову.

— А точнее?

— Тебе очень нравилась одна… но это было не взаимно, точно.

— Из-за бабы, значит? Я что, совсем того?

— Тебе виднее, — усмехнулась я, рассмешив и Пашку. — Паш, если хочешь — я могу с ней в интернете пообщаться и всё узнать. Хочешь? — даже если та кукла мне опять грубить будет — ради Стадникова потерплю.

Но Пашка, вопреки моим ожидания, отрицательно помотал головой: