Обними меня на рассвете (ЛП) - Брэдли Шелли

Могущественная ведьма исчезла мгновением позже, оставив Анку одну на продуваемом всеми ветрами ландшафте с репортером Би-би-си, выскочившим из фургона и схватившим оператора за руку, убеждая его бежать прямо к ней.

Плохая, очень плохая идея — разговаривать с репортерами. И желание вернуться домой, в ее настоящий дом с Луканом, поразило ее с большей силой, чем молния. Но страх может сделать это с человеком — заставить его хотеть нежных утешений знакомого. Но сейчас было не время. Это время может никогда больше не наступить.

Она перелезла через низкий ряд камней, оставшихся от римской стены, когда-то предназначенной для того, чтобы удержать шотландцев от вторжения в римскую Британию, и быстро нырнула за нее. Присев на корточки за древним камнем, она телепортировалась обратно в поместье Брэма и, дезориентированная, быстро упала на деревянный пол кучей.

Вся группа воинов приблизилась к ней, и у каждого было озабоченное выражение лица. Их беспокойство давило на нее, как тиски, сдавливая со всех сторон. То, что вокруг нее толпилось так много людей, раздражало. Нет, все дело было в том, что рядом было так много мужчин. Неудобно. Пугающе.

Головокружительная волна грозила сбить ее с ног. Она покачала головой, но ничего не прояснилось. Когда она поднялась на ноги и споткнулась, Лукан протянул к ней руку. Шок добрался быстрее и притянул ее к своей массивной, обтянутой кожей груди.

— Что случилось? — потребовал от нее ответа Брэм. — Ты видела Морганну?

— С тобой все в порядке?

Лукан, казалось, отчаянно пытался добраться до нее, чтобы убедиться, что она цела и невредима.

— Какого хрена ты пошла к Морганне?

Шок сжал ее еще крепче.

— Сумасшедшая.

Да, наверное.

— Вряд ли это та ведьма, с которой стоит играть.

На лице Маррока отразилось одновременно недоверие и неодобрение.

Но на самом деле она его не слышала. Кто-то здесь хорошо пахнет. Восхитительно. У нее потекли слюнки. Она тихо застонала, когда кровь прилила к ее лону с приятным покалыванием. Оно мгновенно распухло, когда Анка снова втянула в нос этот мускусный мужской запах. Ее складки быстро увлажнились, пульсируя от желания. Непреодолимое желание ощутить его губы на своих губах вызывало у нее жажду ползти вдоль каждого из этих воинов, пока она не найдет того, кто сейчас заставляет ее чувства петь.

Она облизнула губы и попыталась привести мысли в порядок. Ответы. Они хотели получить ответы о ее встрече с Морганной. Какой бы ни была эта волна страстного желания, так хотелось ощутить тяжелое давление его тела, толкающего ее на матрас, проникающего между ее ног и питающего внезапно бушующий там ад… да. Пожалуйста. Кто же он такой? Который мужчина? Она зашептала, но тут же остановилась. Нет. Морганна, война и все, что случилось сегодня, было гораздо важнее. Она должна сосредоточиться.

— Я видела Морганну.

Она ничего не могла с собой поделать и понюхала Шока. Хм, это было очень мило. Ее соски встрепенулись. Но был ли он тем мужчиной, который воспламенил ее тело? Она провела языком по его груди, оголившейся в вырезе кожаной куртки, и он вздрогнул. Может быть.

Лукан выругался низко и грязно. Произнес что-то, что ее тело очень сильно хотело сделать с ним снова. Что-то, что делало все женственным в ее пульсе от потребности.

Брэм нежно сжал ее руку своими пальцами и притянул к себе. От его прикосновения боль пронзила все ее нервные окончания. Она вскрикнула и чуть не упала на колени.

— Не надо!

Он тут же отпустил ее.

— Анка? С тобой все в порядке?

Лукан поддержал ее, убирая выбившиеся волосы с ее раскрасневшихся щек.

— У тебя болит рука, любовь моя?

Восхитительный запах снова ударил ей в нос, и она наклонилась ближе к Лукану. Она моргнула, глядя в его голубые глаза, чувствуя себя такой голодной. Ее зрение размылось. Все выглядело туманным. Но все ее чувства побуждали сорвать с себя одежду, раздеть его до самой кожи и тереться об него, пока она не соблазнит его накрыть ее своим телом и…

— Отвали, МакТавиш, — прорычал Шок и рывком притянул ее спиной к своей твердой груди, прижимая ее голову к себе большой грубой рукой.

Молния его куртки неловко прижалась к ее уху. Но это было не так больно, как ощущение ее собственной одежды.

Она извивалась, пытаясь убрать лишнюю ткань со своей сверхчувствительной кожи, но она только сильнее натирала, как будто Анка носила грубую шерсть с головы до ног. Она крепко зажмурилась и попыталась вытерпеть боль от царапающего материала.

— Пожалуйста… — она обращалась ко всем, кто хотел ее слушать. — Больно.

— Отпусти, Шок, — приказал Брэм. — Боюсь, Морганна что-то с ней сделала. Она раскраснелась, как будто ее лихорадит. Она не… Анка? — он выкрикнул ее имя, когда Шок ослабил хватку.

Она поморщилась. От Брэма пахло совсем не так, как ей хотелось. Когда он попытался нежно взять ее за щеки, она вскрикнула и попыталась отвернуться. Его легкое прикосновение не должно было причинить ей страдания… но оно причинило невыразимую боль. Она вздрогнула и свернулась калачиком.

— Не надо!

На ее глазах выступили слезы.

— Анка? Любовь моя…

В глубоком голосе Лукана прозвучала тревога, и ей захотелось сказать ему, что все будет хорошо. Но это было совсем не так.

— Вот, — сказал Брэм. — Она вся горит. Айс, возвращайся в пещеру и приведи сюда Сабэль. Я позову тетю Милли. Они обе нам могут понадобиться.

«С какой стати Сабэль и Милли приезжают сюда?» Эта мысль сбила Анку с толку, но необходимость убраться подальше от Брэма и быть поближе к тому, кто так сладко пахнет, мучила ее. Сабэль и Милли… сейчас это не имеет значения.

Несколько мгновений спустя Анка смутно ощутила, как исчезает Айс, как Шок ругается, как Лукан смотрит на нее с беспокойством, нахмурив лоб. И этот мускусный мужской запах дразнил ее нос и медленно сводил с ума. Он отодвигал все остальное в сторону.

— Как думаешь, что Морганна с ней сделала? — потребовал ответа Лукан, когда жажда внутри нее начала пылать так жарко, что сожгла все ее чувства.

— Хм.

Она пыталась его понюхать. Был ли он тем, кого она хотела? Слишком много посторонних ароматов. Слишком сильное жгучее стремление к логике.

— Подойди ближе.

Вместо этого Брэм оттолкнул его и заставил всех остальных покинуть ее пространство.

— Анка, как ты себя чувствуешь?

— Не прикасайся ко мне.

Она вздрогнула.

— Это больно.

Брэм поднял руки так, чтобы она могла видеть их обоих.

— Что ты чувствуешь?

— Боль.

Связывание двух мыслей вместе тоже ужасно больно.

— Нуждаюсь в помощи.

— Конечно.

Брэм поднял руки и обнял ее за плечи. Она отпрянула, прежде чем он успел прикоснуться к ней, и он опустил их без всякого контакта.

— Какая помощь тебе нужна?

— Пожалуйста… — отчаяние прорезалось в умоляющем голосе. — Сейчас.

— Конечно, любовь моя. А что тебе нужно? — тихо пробормотал Лукан.

Она дрожала, лихорадка бушевала в ее теле. Теперь ее могло успокоить только одно.

— Секс.

****

Ее ответ ударил его в грудь, как хук боксера. Воздух со свистом покинул легкие. Одно это слово заставило его сердце затрепетать. И у него отвисла челюсть

Рядом Маррок кашлянул, чтобы заглушить собственный смех. Черт побери, если это не подействовало на Лукана.

— Это не смешно.

— Я знаю, приятель. Извини.

Айс старался сохранять невозмутимое выражение лица.

— Ее реакция была такой… чертовски неожиданной.

Это было еще мягко сказано. В том столетии, когда он был парой Анки, Лукан всегда знал, когда она хотела его внимания. У нее были небольшие уловки, например, надеть короткую юбку к обеду или позволить бретельке своего пеньюара упасть с плеча, когда она посылала ему застенчивый взгляд с кровати. Иногда она просто целовала его, пока он не терял голову. Но никогда еще она не выражала своего желания словами, не говоря уже о том, чтобы выпалить это вот так.