Обними меня на рассвете (ЛП) - Брэдли Шелли

Герцог захлопнул телефон:

— Она уже убила одного человека. Время имеет существенное значение. В ту минуту, когда прибудет Би-би-си, это выйдет за пределы нашего контроля.

Напряжение мгновенно высосало воздух из комнаты. Все переглядывались в течение тихого момента. Брэм нарушил молчание, постучав пальцами по столу.

— Маррок, у тебя все еще есть ослабевающий браслет, который Мерлин сделал для Морганны? Тот самый, с аметистами, который я подарил тебе, когда ты был убежден, что Оливия — это реинкарнация Морганны?

Воин молча покачал головой, словно извиняясь:

— Он был уничтожен вместе с моим коттеджем. С тех пор мы обыскали завалы и ничего не нашли. Мне очень жаль.

Брэм кивнул в знак согласия. Но никто даже на мгновение не подумал, что ему это нравится.

— Герцог, ты обнаружил что-нибудь полезное, когда вы вместе с Фелицией вернулись в пещеру, в которую была заключена Морганна?

— Ничего, если не считать слоя камней и пыли глубиной по колено. Все, что там было, скорее всего, навсегда уничтожилось, когда обрушился потолок.

Брэм едва сдержал проклятие:

— И никаких следов дневника Апокалипсиса. Черт.

Герцог отрицательно покачал головой:

— Никаких.

Анка слушала с замирающим от страха сердцем:

— Черт побери! Значит, мы должны противостоять ей, не имея никаких средств, чтобы замедлить ее или успокоить?

— Выглядит именно так, — Лукан внезапно вспыхнул. — Я думаю, тебе лучше остаться здесь.

Брэм тут же отрицательно покачал головой:

— Нам понадобится каждый воин.

— Она жаждет твоей крови, — напомнил ему Лукан.

— Именно. Если она променяет меня на туристов, может быть, мы чего-нибудь добьемся.

— Зачем вообще держать туристов в заложниках? Никто из них не может знать, где Мерлин мог спрятать свое смертоносное зелье, — заметила Анка.

— Хороший вопрос.

Брэм нахмурился, ожидая ответа, затем повернулся к Герцогу и Мейсону:

— Она выдвигала какие-нибудь требования, о которых вам известно?

Братья посмотрели друг на друга с явным нежеланием говорить. Наконец Герцог вздохнул:

— Сабэль или ты.

— Брэм, — прорычал Айс с другого конца комнаты.

— Согласен. Моя сестра держится подальше от этой суки. И вообще, где она сейчас?

— Со всеми парами, включая Фелицию, в наших пещерах, — ответил Айс.

— Сабэль и Табита пытаются расслабить Фелицию настолько, чтобы позволить им использовать магию в ее присутствии. Они работают над этим упражнением уже неделю. Они делают успехи. Но я не пошлю туда никого из них встретиться с Морганной, даже мою Фе, — пробормотал Герцог.

— В Суонси они в безопасности, — успокоил всех Айс, особенно самого себя. — Даже если Морганна замыслила похитить женщин, Фелиция не позволит этой древней сучке приблизиться к ним.

Анка не стала спрашивать вслух, возможно ли, что магия Морганны может свести на нет способности Неприкасаемой. Скорее всего, нет, и нет смысла волновать каждого воина здесь мыслью о безопасности их пар. У Морганны были заложники-люди. Это наверняка займет ее на некоторое время.

— Я согласна с Луканом, Брэм, — заговорила Анка. — Я думаю, тебе лучше остаться здесь. На самом деле, я думаю, что все вы должны остаться здесь и позволить мне пойти вместо вас.

Все мужские головы в комнате повернулись к ней и уставились так, как будто у нее выросли рога и внезапно появился третий глаз.

— Нет! — Лукан и Шок заявили одновременно.

Брэм был не менее деликатный:

— Ты что, с ума сошла? Если у тебя не будет нужной Морганне информации, она только потеряет терпение и убьет тебя.

Хотя большинство из них, как правило, были впечатляющими, они все же были мужчинами и иногда могли быть немного тупыми.

— Но я же женщина. Мы все знакомы с ее хорошо документированным недоверием к мужчинам. Ей может не понравиться, что я не могу помочь ей сразу, но я могу притвориться, что дружу с ней. Я могу пообещать ей, что помогу заманить тебя в ловушку, Брэм. Я могу завоевывать ее доверие достаточно долго, чтобы освободить заложников. Поэтому давай будем реалистами, мы не собираемся захватывать ее без плана. Мы не собираемся заманивать ее в ловушку или удерживать, пока не узнаем ее слабости. Мы не собираемся убивать ее без этой возможности. Все время было бы лучше потратить на поиск местонахождения этого зелья. Если я смогу успокоить ее сейчас… — Анка пожала плечами. — А почему бы и нет?

— Мне это не нравится, — отрезал Лукан, выглядя так, словно хотел пересечь комнату и заключить ее в объятия.

Она послала ему грустную улыбку:

— Я не прошу тебя ничего делать, но вижу в этом логику.

Все остальные молчали. Кроме Шока.

— Черт, нет!

— Я не спрашивала твоего разрешения. В этом есть смысл. Она не увидит во мне угрозы. Я придумаю какую-нибудь сумасшедшую историю о том, что Брэм обманул меня и это моя возможность отомстить. Может, мне удастся выяснить, что ей известно. Может, и нет, но если я смогу убедить ее освободить заложников, тогда мы одержим небольшую победу.

Мертвая тишина в комнате, которая последовала за этим, действительно дала ей надежду.

Брэм прочистил горло:

— У тебя есть несколько веских аргументов. Я не стану с ними спорить.

Лукан резко повернул голову и посмотрел на лучшего друга так, словно тот сошел с ума.

— Ты что, сумасшедший? Ты же не пошлешь Эмму говорить с Морганной. Почему Анка?

— Эмма — его пара, — мягко поправила та. — Я не принадлежу никому, кроме самой себя.

Ее слова прозвучали в комнате как взрыв бомбы. Зарычал Шок. Лукан бросил на нее яростный взгляд, явно готовый спорить. Но больше никто не возражал.

— Мне это не нравится, Анка, — наконец признался Айс. — Хотя эта идея имеет свои достоинства.

— Я хотела сражаться. Признаю, что еще не готова к битве, но общение с ведьмами, которые считали себя выше меня, более ста лет научило меня владеть языком, как мечом. Я могу это сделать.

— Как бы мне ни было неприятно это признавать, я не вижу лучшего плана, — проворчал Герцог. — Но она чертовски опасна, Анка.

Герцогу не нужно было объяснять очевидное.

— Я подыграю девичьей силе или выясню, что она хочет услышать, и скажу ей это. Но самое худшее, что мы можем сделать, — это послать туда группу воинов-мужчин, чтобы сразиться. Она выйдет оттуда с боем. Никаких разговоров не будет. Инцидент в Стоунхендже доказывает, что она не имеет никакого отношения к человеческой жизни, и чем дольше мы спорим, тем больше вероятность, что она убивает людей даже сейчас. Или что Би-би-си доберется до нее раньше нас. Что это будет — лазутчик или война, прежде чем мы будем готовы?

— Вот черт, — проворчал Кейден. — Боюсь, что она права.

Лукан повернулся к младшему брату с выражением недоверия на лице:

— Ты что, совсем с ума сошел?

— Мы все это уже слышали, — настаивала Анка. — Если у тебя нет идеи получше, позволь мне пойти.

Шок схватил ее за запястье:

— Черт возьми, нет. Я же тебе сказал.

— Ты мне не пара, — она выплюнула резкие слова, мгновенно пожалев о боли, которая пронеслась по его угловатому лицу. — Анка смягчила выражение своего лица и прижалась к нему, чтобы обнять: — Спасибо тебе за заботу сейчас, как и всегда. Но время на исходе. Если я хочу, чтобы магический мир не попал в новости, я должна идти немедленно.

Она вывернулась из объятий Шока, глядя мимо выражения предательства на лице Лукана, и бросила на Кейдена вопросительный взгляд:

— Пусть твоя подруга позвонит в ту газетенку, на которую раньше работала. Закиньте удочку, чтобы узнать, что они знают. Скажи ей, чтобы она пустила в ход какую-нибудь другую историю о Морганне, если понадобится. Магический мир не нуждается в большем внимании. Я…

«Вернусь?» Она не могла этого обещать. Если Морганна обратит на нее свое легендарное раздражение, она может умереть вместе со всеми людьми. Лучше даже не упоминать об этом.

— Я сделаю все, что в моих силах.